Хотя какие уж тут могут быть сомнения, блин, коль на смену солнечному летнему дню внезапно пришло туманное и серое февральское утро?! И порывистый ветер швыряет в лицо пробирающие до костей ледяные брызги, поскольку море ЗДЕСЬ отнюдь не штилевое, а вполне так себе двух- или даже трехбалльное, как обычно и бывает в это время года и в этих краях. «А ведь эта хрень совсем тонкая, буквально десяток-другой метров, и уж точно не похожа ни на полосу тумана, ни на дымовую завесу, – пришла в голову новая мысль. – Ну, а что металл мгновенно нагревается? Походу, нет в происходящем никакой мистики, одна сплошная физика. Всякие поля высоких энергий и прочие электромагнитные волны, или как там это по-умному называется. Кстати, леер вон уже холодный, каким ему и положено быть в такую погоду, а ведь и нескольких секунд не прошло! Ну, а спасательный круг? Фиг его разберешь, может, он просто своего рода маяк, на который этот хронопортал и наводится – или как там правильно сказать? – фокусируется? А что конкретно в прошлое перебрасывать, человека или корабль, ему глубоко пофиг. Вот только непонятно, кто им, собственно говоря, управляет-то?» – Ну, чего, Степа, прибыли мы, а? Как полагаешь? – первым подал голос капитан госбезопасности, возясь со своим баулом, в который он перед самым переносом намертво вцепился обеими руками. Интересно, что ж там такого ценного-то? Неужели (помимо, понятно, спаскруга) он еще и все сделанные Пчелиным распечатки с нарытой в интернете информацией с собой прихватил? А что, вполне возможно, с Сереги станется – то-то же баул таким неподъемным выглядит. Если так, то хочется надеяться, они с товарищем прапорщиком догадались их как-нибудь от воды обезопасить. Поскольку хрен его знает, что дальше будет. – Похоже на то, – уклончиво буркнул Алексеев, отвлекаясь от своих мыслей. – Погодка вполне соответствует. – Куда прибыли? – с поистине непередаваемой интонацией в голосе переспросил Королев, зябко ежась в летнем камуфляже. – Ко мне в гости, внучек, – весело хмыкнул Шохин. – Я у тебя побывал, а теперь и ты у меня погостишь. И вот еще что, Алексей, если жить хочешь, с этой самой секунды слушаться меня абсолютно во всем! От сих до сих, как говорится! А, вон ты где, – без перехода сменил тему контрразведчик, вытащив из баула новехонький двадцатикратный бинокль, определенно современный. Ничего ж себе, это он что, Виктор Егорыча на такую дорогую покупку раскрутил?! Ну, Серега и жук… одно слово, кровавая гэбня! – Оглядись пока, а после – ноги в руки и поднимай бойцов! – протянув оптику старлею, приказал – ага, вот именно что приказал! – особист, продолжив прерванный разговор: – Так вот, товарищ майор, сейчас на дворе февраль сорок третьего года, и потому… – Твою ж мать! – в сердцах пробормотал Степан, почти сразу же разглядев среди изодранных ветром клочьев тумана (на сей раз самого обыкновенного) и увенчанных пенистыми барашками невысоких волн знакомый вытянутый силуэт, до которого было от силы полмили. И еще один, идущий параллельным курсом. – Вот и фрицы пожаловали! Не дадут нам, походу, в себя прийти, накаркали вы, тарщ капитан… – Дай, – отобрав бинокль, Шохин несколько секунд обшаривал усиленное мощными линзами пространство, затем неуверенно пожал плечами: – Может, все ж таки наши? Катера вроде бы торпедные? – Вот именно, что торпедные, «шнелльботы» называются, – припомнив объяснения раненого краснофлотца, ответил морпех. – Помнишь, когда нас по дороге в Геленджик едва не потопили? Как раз такие и напали, они, как правило, парами работают. Просто ты тогда перевязкой занимался и наружу не выглядывал, иначе б наверняка узнал. Выругаться – а судя по выражению лица, он именно это и собирался сделать, – Шохин не успел, поскольку над палубой пронзительно взвыл ревун боевой тревоги… Глава 8. Два капитана Черное море, 18 февраля 1943 года Капитан-лейтенант Томас Оппенхайнц, командир торпедного катера «S-102» 1. Schnellbootflottille[8] и старший группы охотников, так и не понял, откуда именно появился русский транспортный корабль, идущий в сторону Новороссийска в сопровождении двух эсминцев. Или, что скорее, крейсера и эсминца, уж больно здоровенным оказался тот, что шел в кильватерной колонне следом за транспортом. Видимо, двигались под прикрытием полосы тумана, потому наблюдатели их сразу и не заметили. Странным было другое: обводы корпусов оказались совершенно незнакомыми. Косо срезанные носовые оконечности, массивные надстройки, у кораблей сопровождения так и вовсе сливающиеся с корпусом, словно бы являющиеся продолжением бортов, непривычного вида невысокие мачты, увенчанные непонятными устройствами, полное отсутствие дымовых труб. А вот серьезным вооружением ни крейсер, ни эсминец, как ни странно, похвастаться не могли, имея всего по одной башенной артустановке на борт. Но цель в любом случае весьма ценная, поскольку после недавнего русского наступления главной задачей флотилии стало именно противодействие переброске морем подкреплений. А тут не какой-нибудь одинокий сейнер или баржа, а целый транспорт, наверняка под завязку загруженный боеприпасами или техникой. И если сейчас удастся опустить его на дно, это станет огромным успехом как лично капитан-лейтенанта Оппенхайнца, так и всей 1. Schnellbootflottille! Главное, сначала разобраться с сопровождением, оставив этого dicke Gans[9] напоследок… Опустив мощный морской бинокль, Томас на несколько секунд задумался: странно, неужели Советы ввели в строй новые корабли? Или это помощь от их союзников? Но ведь и у англичан с американцами ничего подобного тоже не имеется, уж он-то наверняка бы знал. С другой стороны, какая разница? Позиция достаточно выгодная, русские их пока не видят, значит, нужно атаковать! Необычный внешний вид от идущих сорокаузловым ходом торпед G7a не спасет, а все остальное доделают почти триста килограммов тротила, поскольку промахнуться с такой дистанции практически нереально. Вот только… что же показалось ему странным, колючей занозой засев в подсознании? Ведь в происходящем абсолютно точно имелась некая неправильность, вот только, какая именно? Раздраженно мотнув головой – с этим можно и позже разобраться, поскольку время не ждет и действовать нужно немедленно, – капитан-лейтенант нырнул в центральную часть боевой рубки, где располагался мостик с прибором управления торпедной стрельбой: – Приготовиться к торпедной атаке! Наша цель – второй в ордере, две торпеды. Радист, сто четвертому – атаковать замыкающий корабль, две торпеды. Транспорт добьем после перезарядки[10], он нам не опасен. Занятый введением в оснащенный аналоговым механическим вычислителем торпедный прицел пеленга, дистанции и скорости цели, капитан-лейтенант не обратил внимания на то, как крутнулись на мачтах вражеских кораблей те самые «непонятные устройства». А следом, нащупывая расходящиеся для атаки «шнелльботы», повернулась реактивно-бомбометная установка «Смерч-2» и башенки 30-мм скорострельных автоматов АК-630М и АК-630М-2. Хотя о том, что это такое и как именно называется, Оппенхайнц, разумеется, даже не догадывался… Уже отдавая команду на атаку, Томас внезапно осознал, что именно было неправильным – флаги на мачтах русских кораблей! Не привычные бело-голубые с красной звездой и серпом с молотом, а какие-то незнакомые, хоть и вызывающие некие смутные ассоциации, с косым диагональным крестом по белому полотнищу. И еще: Советы ведь не просто так доставляют подкрепление именно на маломерных судах – никакие другие подойти к берегу просто не могут. А тут огромный, длиной не менее сотни метров, транспорт! Как они собираются его разгружать?! И где, собственно, разгружать? Неужели большевики уже полностью захватили Новороссийск и овладели портом?! Впрочем, менять что-либо уже в любом случае оказалось поздно: взревели, задирая нос шнелльбота и выбрасывая за кормой высокие буруны вспененной воды, мощные дизеля; откинулись, готовясь выпустить в недолгое свободное плавание семиметровые смертоносные «угри»[11], заслонки торпедных аппаратов; расчеты заняли боевые места у носового и кормового двадцатимиллиметровых автоматов… Стать боевым офицером командир фрегата «Адмирал Григорович» капитан второго ранга Константин Аксенин[12] мечтал с самого детства. Выросший в семье моряка дальнего плавания Костя, вместе с матерью встречая возвращавшегося из рейсов отца, с восхищением наблюдал за могучими кораблями Новороссийской военно-морской базы. Поэтому и выбор дальнейшей судьбы оказался очевиден – поступление в Санкт-Петербургский военно-морской институт, благополучное окончание штурманского факультета, лейтенантские звездочки и служба на борту БДК «Королев» Балтийского флота. Набравшись бесценного опыта на различных боевых кораблях, Константин Павлович оказывается на Черном море, заняв пост старпома «Адмирала Эссена», его первого СКР проекта 11356, в который он, что называется, влюбился с первого взгляда. И, наконец, пару лет назад кап-два Аксенин становится полноправным хозяином фрегата «Адмирал Григорович», головного корабля знаменитой «адмиральской» серии. Единственное, о чем до сегодняшнего дня втайне жалел капитан второго ранга, так это о том, что ему так и не довелось поучаствовать в реальных боевых стрельбах главным ракетным комплексом – в 2016–2017 годах корабль наносил удары по международным террористам под командованием одного из его предшественников. О том, что уже совсем скоро он станет вспоминать о былых сожалениях с ироничной усмешкой, Аксенин даже не догадывался… После короткого стука в командирскую каюту заглянул дежурный вахтенный офицер, лейтенант Сидоров, выпалив скорострельным автоматом: – Тарщ капитан второго ранга, разрешите? У нас серьезное ЧП. Не задавая лишних вопросов, кап-два торопливо поднялся с койки, застегивая китель: – Пошли в рубку, доложишь по дороге. Что случилось? Почему не по трансляции вызвали? – Бортовая электроника внезапно перезагрузилась, вообще вся. Внутренняя связь тоже отрубилась. После перезагрузки системы заработали штатно, но связи со спутниками и базами нет, навигационной обстановки – тоже. Визуально привязаться не к чему, мы в открытом море. По последнему позиционированию, нам оставался еще час хода. – Связь с бэдэка и малым ракетным? – Когда за вами побежал, еще не было. Похоже на работу вражеской РЭБ. На мостик подстегнутый последней фразой Аксенин буквально влетел. Да и как иначе? Если против боевого корабля, находящегося в родных терводах, применяют систему радиоэлектронного подавления, это, знаете ли, уже не просто ЧП! А ситуация на Черном море в последние месяцы достаточно сложная, спасибо стараниям заокеанских «партнеров», прикладывающих все силы к ее дальнейшему нагнетанию, – вон хоть бы июньские события с британским эсминцем взять. И все же он успел краем глаза заметить, что поднимавшийся первым по трапу вахтенный словно бы опасается касаться руками отполированных до белизны поручней: – Ты чего, лейтенант? – Да чушь какая-то, тарщ командир, даже не знаю… – смутился тот. – Когда электроника глюканула, все металлические части внезапно нагрелись. Достаточно сильно, градусов под пятьдесят. А потом так же быстро снова холодными стали. Вот я и подумал, может, того, коротит где-то? Хотя понятно, глупости все это… – Разберемся, – сквозь зубы буркнул Константин, заходя в боевую рубку и обращаясь к старпому: – Виталий, обстановка? Связь и навигация восстановились? Спутники видим? Ответить капитан третьего ранга не успел, прерванный докладами акустического и наблюдательного постов: – Акустики – ГКП[13], шум торпед по левому борту, четыре цели. Первые две – пеленг ноль, курс на корабль, вторые – пеленг сорок, курс на МРК. Дистанция сокращается, пеленг прежний. – Визуально обнаружен торпедный пуск с борта неустановленных малотоннажных боевых кораблей, расстояние – около трех кабельтовых, количество целей – четыре. Цели один и два – курс на нас, цели три и четыре – на малый ракетный корабль. Силуэты кораблей противника не определяются. «Решились все-таки на настоящую провокацию… – отстраненно подумал Аксенин, имея в виду тех самых «заклятых друзей» по блоку НАТО, один-два корабля которых практически постоянно болтались вблизи от территориальных вод. – И что теперь делать?! Связи со штабом флота и базой нет, а если отвечу… это ведь война!» – Товарищ командир, – казенным тоном сообщил старпом, поворачиваясь к Аксенину. – Корабль подвергся нападению, торпедная атака! Разрешите противодействовать? «Да пропади оно все, – решился кап-два, словно ныряя с головой в ледяной омут. – Война так война, лишь бы не ядерная. С остальным пускай политики разбираются, им за это деньги платят, и немалые. А мое дело – Родину защищать… и корабль сберечь. Однако не шибко долго я в новой должности задержался, теперь всяко снимут. Кстати, любопытно, кого на нас натравили? Амеры с бриттами сами на такое ни за что не решатся, кишка тонка, видать, подписали кого-то из младоевропейцев». – Боевая тревога. Лево на борт, к развороту, машинам – полный. Личному составу БЧ занять места согласно боевому расписанию. Торпеды и корабли противника уничтожить всеми доступными огневыми средствами. Быть готовым к отражению новых атак. Передать на основной и резервной частоте сигнал «подвергся нападению, был атакован, вступил в бой». Выполнять! Подойдя к своему креслу, капитан второго ранга тяжело опустился в мягкие эргономичные объятия. Сейчас лично от него уже ничего не зависит, остальное – дело боевых расчетов БЧ-2 и 7, ракетно-артиллерийской и радиотехнической. Оставалось только наблюдать за разворачивающимися событиями сквозь обзорные иллюминаторы рубки и получать стекающуюся на главный командный пост корабля информацию, благо все системы СКР снова работали в штатном режиме. И оные события, не прошло и нескольких десятков секунд, не заставили себя ждать. Развернулась в направлении торпедной опасности пусковая РБУ-6000, качнулся, нащупывая цель, пакет из двенадцати радиально расположенных стволов[14]. Зазвучали привычные, многократно слышанные на учениях команды: – Стрельба по торпеде… залп полный… подрыв на пятнадцати метрах… установке товсь… товсь выполнен… ЗАЛП! Пусковая установка окуталась пламенем, с оглушительным ревом выплевывая одну за другой первую серию реактивных глубинных бомб. Пауза, доворот на новый угол, следующая серия. Увенчанные огненными хвостами двухметровые сигары уносятся к цели, окончательно затягивая полубак клубами густого сизого дыма. Пауза, доворот, залп. Отстрелявшись, пакет направляющих автоматически задрал стволы в зенит, переходя в положение «зарядка». Спустя пару секунд посыпались доклады: – Торпеды противника уничтожены, визуально и акустически подтвержден подрыв всех боевых частей. Наблюдается накрытие одной из надводных целей, теряет ход, ложится в дрейф. Вторая уходит мористее, ведет неприцельный автоматический огонь. – Надводные цели уничтожить. – Левой артустановке – товсь… товсь выполнен… ЗАЛП! Настала очередь 30-мм автоматической установки АК-630М левого борта, приплюснутая башенка которой чутко сопровождала противника с первых секунд объявления боевой тревоги. Завертевшиеся стволы выбросили полотнище неяркого пламени, сопровождавшегося смазанным рокотом, словно над волнами разорвалось исполинское брезентовое полотнище. Спустя мгновение к стрельбе присоединилась и кормовая спарка АК-630М-2 малого ракетного корабля, тоже вступившего в бой. Подсвеченные почти незаметными в утреннем свете росчерками трассеров снаряды подбросили высокие фонтаны воды, подбираясь к потерявшему ход «шнелльботу», прошлись, коротко вспыхивая, вдоль палубы, разворотили рубку и расположенную перед ней турель носового автомата. Один из ОФ-84 угодил в боевую часть запасной торпеды, и на месте катера вспух мощный взрыв, в буквальном смысле разнесший небольшой кораблик в клочья. Второму катеру повезло несколько больше – в том смысле, что он не взорвался. Правда, и на плаву тоже надолго не задержался, сразу же начав тонуть. Да и немудрено, когда по деревянному корпусу отрабатывают сразу два шестиствольных автомата АО-18 скорострельностью до пяти тысяч выстрелов в минуту каждый! Тридцатимиллиметровая осколочно-фугасная «циркулярка» в прямом смысле перерезала «шнелльбот» на две неравные части. Первая, где располагались дизеля, радиорубка и каюты офицеров и унтеров, практически сразу скрылась под водой; вторая, куда меньше размерами, легла на борт, погружаясь медленнее, главным образом за счет полупустых топливных цистерн, выполнявших роль импровизированных поплавков… Аксенин автоматически взглянул на наручные часы, задумчиво хмыкнув: весь бой занял меньше четырех минут! Неслабо… им бы теперь еще определиться, кто это был и что дальше. Взглянув на старпома, капитан второго ранга дернул подбородком: – Ну, чего, Виталий Алексеич, повоевали? – Повоевали, – согласился кап-три Долгих[15], стянув с головы форменную фуражку и слегка нервно промокая лоб клетчатым носовым платком. – Еще знать бы, с кем именно. – Разберемся. Машинам – стоп, лечь в дрейф. Выслать поисковую партию, подобрать и доставить на борт выживших. В случае оказания сопротивления применять оружие на поражение. Связь с бэдэка и «шестисотым», немедленно. Уже поднося к губам микрофон переговорного устройства, Константин Павлович на миг пересекся взглядом с рулевым, судя по выражению лица, собирающимся что-то спросить. Поморщившись – нашел время, блин! – вопросительно кивнул. – Разрешите обратиться! – не заставил себя ждать тот. – Старший матрос контрактной службы Дудин! – Кратко, – отрезал кап-два. – Тридцать секунд. – Тарщ командир корабля, это немцы были! – Чего?! – опешил Аксенин. – Откуда тут бундесам взяться? Стармос помотал головой: – Да не эти немцы, не современные, другие! Ну, фашисты которые! – и, видимо, прочитав на лице строгого командира все, что услышит о себе в следующий миг, зачастил, не произнося, а буквально выстреливая фразы: – Понимаете, я в одну сетевую онлайн-игруху люблю погонять, «Боевые корабли» называется. Иногда и за фрицев тоже играю. Так вот, те, что на нас напали, это немецкие торпедные катера типа «шнелльбот», я их сразу узнал! У них силуэт характерный, я на таких воевал… ну, в смысле, в игре!..