– Вот же непруха, ну и какой из меня теперь снайпер? – отвлек Степана от размышлений Ивченко, продолжавший убиваться над героически погибшей СВТ с перебитым в районе шейки прикладом, свободно болтавшимся на ремне. В который раз тяжело вздохнув, ефрейтор привычным жестом погладил кончиками пальцев потемневшие зарубки. – Столько времени вместе фашиста били, и вот такой гембель под конец… может, еще можно починить? На корабле ж наверняка реммастерская имеется, вон он какой здоровенный. Накладки там поставить или еще чего? А у морячков руки завсегда с нужного места росли. Поскольку горестные стенания снайпера продолжались уже достаточно долго, старлей, наконец, не выдержал, ответив запавшей в память и слегка видоизмененной фразой из знаменитого старого телесериала[19]: – Не расчесывай мне нервы, их и без тебя есть кому испортить! Например, фрицам, они в этом деле большие специалисты. Откровенно опешивший от услышанного Николай пару секунд хлопал глазами, затем осторожно осведомился: – Командир, а ты точно не с Одессы-мамы? Я от тебя и раньше словечки всякие слыхал, а сейчас так и вовсе словно в родные края вернулся. – Точно, – хмыкнул Алексеев, скрывая улыбку. – А насчет твоей «светки»? Снимай прицел да швыряй павшую в неравном бою подругу в набежавшую волну, что тот Стенька Разин свою персидскую княжну. Ну, или каких она там кровей была? Не починишь ее уже, сам ведь прекрасно понимаешь – осколок не только приклад срубил, но и спусковой крючок вместе со скобой набок выворотил, так что и всему УСМ в любом случае тоже капец. А на борту я тебе новый ствол организую, получше прежнего. Причем под тот же патрон. «Эсвэдэ» называется, снайперская винтовка Драгунова, так что с прицелом можешь тоже не заморачиваться. Тебе понравится, зуб даю! – Соглашайся, Коля, – сообщил прислушивающийся к разговору старшина. – Ты ж нашего командира знаешь, ежели обещал – в лепешку расшибется, но выполнит. Так что будет у тебя новое оружие. – Переглянувшись со старшим лейтенантом, Левчук понимающе подмигнул. – Видал, какие на Тихоокеанском флоте автоматы на вооружении стоят? Поди, снайперка еще и покруче будет. – Да хватит уж про ТОФ баланду травить, – буркнул Ивченко, приняв решение и в последний раз огладив приклад. – Я вообще-то у моря вырос, в трех кварталах от порта и судоремонтного завода жил, уж на что, а на всякие-разные кораблики с прочими судами насмотрелся. Так что ежели эта громадина, – морпех кивнул на приближающийся БДК, – с Тихого океана к нам причапала, тогда я – Леонид Утесов вместе со всем джазовым оркестром в придачу. Ладно, согласен на мену. Но вы твердо обещали, тарщ старший лейтенант! Проводив взглядом идущего к борту катера снайпера, Левчук вопросительно кивнул старлею: – Степа, сам им расскажешь или я? Все одно ведь уж почти догадались, что не все так просто. – Давай лучше ты, – практически без колебаний ответил Алексеев. – Ну, типа, не мог раньше, поскольку приказ и прочая секретность, все дела… короче, Ильич, у тебя в любом случае лучше получится! Все одно, как на борт поднимемся, я убегу по делам, скорее всего, надолго. А впопыхах не хотелось бы, ребята не поймут. Только без лишних подробностей. Понимаешь? – Чего ж не понять, старшо́й? Сделаю в лучшем виде. – Как считаешь, мужики сильно удивятся? Обиду не затаят? Несколько секунд старшина задумчиво хмурился, затем пожал плечами: – Да не особо, старшо́й. Словечки эти твои странные, шуточки незнакомые, то, как ты воевал… да много чего. Думаешь, они ничего не замечали? Еще как замечали и промеж собой шушукались, а я слушал и на ус мотал. Да и рассказ твой насчет освобождения Одессы и Крыма в следующем году тоже хорошо запомнили – ты ж тогда, Степа, даже точный срок, когда все это произойдет, назвал! Вот они и запомнили, особенно Никифор, которому ты надежду своими словами подарил. Так что не переживай, нормально мой рассказ примут. Ну, а касательно обиды… Это ты, извини, так и вовсе глупость какую-то сморозил! Какие уж тут обиды, когда война идет? Про секретность я так и вовсе молчу. Да и доверяют они тебе, сам ведь знаешь. Сильно доверяют. Поколебавшись, Левчук добавил: – К слову, много вас из будущего к нам на подмогу прибыло? Или тоже секрет? – Угу, секрет Полишинеля, блин! – раздраженно дернул щекой морпех. – Весь Геленджик и половина Малой земли этот самый секрет лично наблюдала! Три боевых корабля, вон этот, к которому мы сейчас швартоваться станем, называется «большой десантный корабль», в трюме – легкая плавающая бронетехника, будет возможность, покажу, на борту – усиленная рота морской пехоты. Та самая, где я взводным числюсь. Остальные два – ударные ракетные корабли, один вроде нынешнего крейсера, только раз в сто мощнее по вооружению, второй поменьше, типа эсминца, но фрицам тоже навалять может мама не горюй. Пока боеприпасы не закончатся, поскольку в этом времени их взять тупо неоткуда. Только ты про все это языком не трепли. Считай, я тебе вовсе ничего не говорил. – Да уж куда там трепать, – степенно кивнул старшина. – Я и про прежний-то твой рассказ молчал, а уж про это… Дурных нема, так что не переживай. Вот только еще один вопросик имеется: местный особист за нас шибко круто возьмется? Мы ж, как ни крути, никак не должны были на этот самый бэдэка попасть? – незнакомую аббревиатуру Левчук проговорил едва ли не по слогам. – Не возьмется, с чего бы вдруг? – фыркнул Степан. – Это ведь мы к вам провалились, а не наоборот, так что никаких секретов о будущем вы уж точно не знаете. Тем более не поверишь, Семен Ильич, но единственный контрразведчик на борту – внук товарища капитана госбезопасности, нашего общего с тобой знакомого! И уж с ним я в любом случае договорюсь. – Это Шохина, что ль? – откровенно обалдел от услышанного старшина. – Угу, его самого. Тут, скорее, другое: когда до Геленджика дойдем, местные контрики – ну, ваши, в смысле, – могут малость нервы попортить, но, думаю, тоже обойдется. В крайнем случае подмахнете подписки о неразглашении, и дело с концом. Да и в рапорте я в любом случае укажу, что вы тут оказались исключительно, выполняя мой приказ. Помнишь, как я на берегу приказал бежать к катеру, а потом еще и матерно его продублировал? Вот этой версии и придерживайтесь, мол, выполняли распоряжение бывшего командира разведгруппы, остальное – моя забота. – Так ты ж это своим бойцам кричал? – ухмыльнулся в усы Левчук. – А вы мне что, чужие, что ли?! – вскинулся Алексеев. – Но ты в принципе прав, могут прикопаться. Короче, ладно, если что, продержитесь денек, а там, глядишь, и Шохин из столицы вернется, и все ваши проблемы разрулит. Или я что-нибудь придумаю. На самый крайний случай воспользуюсь… впрочем, про это тебе знать не нужно. Все, старшина, сворачиваем дискуссию, подходим… * * * Левчука с бойцами Степан нашел уже после швартовки в Геленджике и выгрузки раненых. Ну как нашел? Скорее, нашел время навестить боевых товарищей, размещенных в отдельном кубрике под охраной. Сначала докладывал о произошедшем командиру БДК кап-два Павлову и майору Королеву, затем выслушивал, какой он нехороший человек, поскольку то бэтээр утопит, то от корабля в самый ответственный момент отстанет, от взмыленного до состояния кавалерийской коняшки ротного. Потом писал рапорт в двух экземплярах, навещал помещенных в медблок раненых и всеми правдами и неправдами добывал обещанную Ивченко снайперскую винтовку с боеприпасами. В конечном итоге от него отвязались. А перехвативший морпеха в коридоре контрразведчик даже неофициально сообщил, что насчет него из Москвы пришла отдельная шифрограмма, в которой «союзникам» ненавязчиво предлагалось на старшего лейтенанта Алексеева С. В. ни в каких ситуациях особо не давить, в разумных пределах предоставляя полную свободу действий. На вполне закономерный вопрос, что подразумевается под этими самыми «разумными пределами», Королев только плечами пожал, поскольку никаких разъяснений не имелось. Но подписана радиограмма была ни много ни мало самим Берией. Нет, оно, конечно, понятно, что командиры кораблей ВМФ РФ Ставке Верховного главнокомандующего не подчинялись, но сам факт наличия подобной подписи ставил упомянутого старлея в некое особое положение. Договорившись насчет отправки обещанного старшине сообщения на Малую землю, объясняющего местному командованию, куда подевались четверо разведчиков (собственно, Кузьмину с Куниковым уже наверняка доложили насчет произошедшего, но и подстраховаться, чтобы случайно не подставить ребят, следовало), Степан потопал в направлении указанного майором кубрика. Пока шел по коридорам БДК, раздумывал, какую линию поведения выбрать с учетом того, что теперь пацаны знают правду. Поскольку ничего дельного не придумывалось, просто махнул рукой: к чему, собственно, париться? Пусть все идет как идет. Мудрый дядька Левчук правильно сказал – какие еще, на фиг, обидки на войне? Козырнув в ответ на приветствие подпирающего стену морского пехотинца из второго взвода, Алексеев поддернул на плече ремень висящей стволом вниз снайперки и решительно ввалился в шестиместный кубрик. Разведчики торопливо вскочили на ноги, приветствуя вернувшегося командира. Оглядев бойцов – вроде бы все нормально, на лицах не заметно никакого особого напряжения с прочими негативными эмоциями, разве что взгляды у всех (кроме, понятно, старшины), мягко говоря, растерянные, – махнул рукой: – Вольно, чего вскочили-то? Заметив на откидном столике упаковки от стандартных пищевых рационов и практически пустую пластиковую полторашку местного лимонада, улыбнулся: – О, гляжу, и порубать успели? Совсем молодцы. Ну, и как оно в целом? Гневные реплики в духе «командир, как ты мог сразу нам все не рассказать» будут? Или этот момент пропустим? – Глупости говорите, тарщ старший лейтенант, – переглянувшись с товарищами, за всех ответил Баланел. – Мы ж не дети, все понимаем. Да и товарищ старшина нам все доходчиво объяснил. Так что пропустим. – Вот и здорово, вот и договорились, – убрав с лица улыбку, серьезно кивнул старлей. И, проследив за взглядом Ивченко, намертво прикипевшим к висящему на плече оружию, снова усмехнулся: – Коля, выдыхай! И – да, ты угадал, привел я тебе новую боевую подружку, как и обещал. Знакомься, самозарядная снайперская винтовка системы Драгунова образца, если память не изменяет, шестьдесят третьего года, сокращенно – СВД. С остальным сам разберешься, не маленький, по конструкции она даже попроще твоей «светки» будет. Владей на страх врагам, на славу родной армии, – Степан протянул ефрейтору «весло» и несколько пачек снайперских патронов. – Мануала… эхм… наставления к ней я не нашел, так что изучай аккуратненько, постарайся сразу не поломать. Шучу я, шучу, не дергайся! – Спасибо, командир! – сдавленно охнул Ивченко, хватая винтовку, развернуться с которой в узком кубрике было проблематично. – К раненым заходил? – бросив ироничный взгляд на возбужденного снайпера, которого тут же окружили не менее возбужденные товарищи, тоже желающие поближе ознакомиться с новым оружием, спросил Левчук. – Как они? – Нормально, Серегу уже прооперировали, осколок пару ребер перебил, но до легкого не дошел, остальные дрыхнут после контузии и кучи лекарств, которыми их накачали. Так что, можно сказать, повезло. И им, и мне. Поглядев на увлеченно пихающихся плечами морпехов, Степан мотнул головой, вызывая старшину в коридор. Кубрик был тесным, расстояние между койками немногим превосходило аналогичное в стандартном железнодорожном купе, так что пятерым особо не развернуться. Даже просто сидеть на нижней лежанке проблематично, поскольку спина при этом упиралась в бортик вышерасположенной койки. Две верхние так и вовсе располагались под самым подволоком и, кроме как для сна, ни для чего больше не годились. Что же до бойцов, то старлей их прекрасно понимал: теперь, когда они узнали правду, интерес к новому оружию возрос поистине многократно. Одно дело считать, что это просто какие-то опытные образцы, еще не поступившие на вооружение. И совершенно другое – вдруг осознать, что столь приглянувшиеся им автоматы – или вот эта самая снайперская винтовка – разработаны в нереально далеком будущем! Вспомнив про это самое будущее, Алексеев скрыл тяжелый вздох, неожиданно подумав: хорошо хоть Левчуку он насчет своего времени ничего рассказать не успел. Не нужно ему про это знать, и пацанам тоже не нужно! Тем более сейчас имеется серьезный шанс, что в этой версии истории все пойдет как-то иначе… Раздраженно дернув щекой – так, все, как он сам говорил, оставить лирику! – морпех первым вышел из кубрика. Припомнив фамилию торчащего в коридоре младшего сержанта, Алексеев распорядился: – Евстахиев, верно? Свободен. – Так мне ротный приказал… – Судя по взгляду, бойцу уже и самому до одури надоело торчать на одном месте. – Проблем не будет, тарщ старший лейтенант? – Не будет, – отмахнулся Степан. – Руденко доложишь, что я тебя лично с поста снял ввиду прихода в пункт назначения. С остальным сам разберусь. Ну, чего тормозишь? Выполнять! – Есть! – радостно козырнул морпех. Проводив взглядом спину удаляющегося бойца, старлей повернулся к старшине: – Значит, так, Семен Ильич, сейчас я снова убегу по делам, а заодно постараюсь аккуратненько выяснить обстановку на берегу. Кстати, эрдэ Кузьмину уже отправили, так что не переживай, в дезертиров или пропавших без вести не запишут. А вы пока сидите тихонечко и не отсвечивайте. Сам ведь знаешь, как в родной армии и на флоте бывает – глядишь, про вас так и вовсе позабудут, в суматохе-то, а уж там и Шохин вернется. И пацанов предупреди, чтобы про твой рассказ молчали, как рыба об лед. А если всерьез прикопаются, пусть говорят, мол, сами догадались, допустим, случайно увидев дату на настенном календаре, – когда вас искал, один подобный точно заметил, только не помню, где именно. Вопросы имеются? – Да только один, – фыркнул Левчук. – Гальюн местный далеко? А то газировка ваша, конечно, вещь вкусная и ароматная, но и обратно просится со страшной силой… Малая земля, 22 февраля 1943 года Оторвавшись от карты, на которую он перед этим наносил новые отметки, капитан третьего ранга Кузьмин задорно подмигнул Куникову: – Ну, что, товарищ майор, не ожидал от нас фашист такого ответа? Недаром мы силы с боеприпасами копили, ох недаром! Не сдюжил фриц, откатывается. Из третьего сектора тоже подтвердили – не предпринимая дальнейших попыток атаковать, с большими потерями отступают на исходные позиции. – Что-то шибко быстро немец выдохся, не похоже на него, – поудобнее пристроив раненую руку, нахмурился Куников. – И суток не прошло. Не нравится мне это, Олег Ильич, сильно не нравится. Ладно, румыны, которых они снова вперед отправили, но там ведь и немцев полно. Еще и эти горные егеря, с которыми разведчики с нашими «гостями» пересеклись, – вот уж эти точно так сразу отступать не приучены. Нутром чую, что-то тут не то. – Да ладно тебе, – уже без прежней убежденности в голосе задумчиво буркнул Кузьмин. – Нет, ну на самом деле, майор? Понадеялись на артподготовку и попытались взять нахрапом, но не ожидали, что у нас одних только гаубичных батарей четыре штуки, не считая полевой артиллерии и полковых минометов. Да и летуны сильно подмогли. Они же, кстати, и подтвердили – большинство разведанных целей уничтожены артиллерийским и авиационным огнем. Вот фрицы на попятный и пошли. Врубили, образно говоря, заднюю. Или есть сомнения? – В том-то и дело, что есть, – упрямо кивнул Цезарь Львович. – И большие. Ты ведь не хуже меня фашиста знаешь, так запросто они свои планы не меняют. А если и меняют, так исключительно ради того, чтобы запасной вариант задействовать. Нет, в том, что мы их сегодня знатно обломали, я как раз таки нисколько не сомневаюсь, поскольку так оно и есть. И теперь у них только два варианта – либо перегруппироваться, подтянуть резервы и завтра, максимум послезавтра снова попытаться продавить нашу оборону, либо прямо сегодня ударить в каком-то другом месте. – В каком еще другом? – поморщился кап-три. – У нас ни в одном секторе серьезных прорывов не было, а те, что удались с ходу, уже купированы. Максимум на полкилометра продвинулись, прежде чем их обратно вышвырнули. С теми самыми большими потерями. Часть промсектора, правда, вовсе уж в полный щебень раскатали, ни одного целого здания не осталось, ну так переживем, тем более подвалы остались. Куников невесело усмехнулся, кивнув на расстеленную на столе карту: – А разве я сказал, что они именно по плацдарму ударят? Ну, понял, о чем я? – Да ну, не может быть… – влет уловил мысль товарища капитан третьего ранга. – Думаешь? Хотя… весь северо-восток города в любом случае остается в их руках, так что с передислокацией проблем не предвидится, тут всего расстояния-то пара километров. И все равно как-то не верится. Нет, то, что мы фашистам словно кость в горле, это понятно, потому сегодня и ударили. Да и шибко злые они после того, как мы часть города у них оттяпали. Но даже если прорыв в направлении цемзавода окажется успешным, наши быстро подтянут резервы – их же не морем везти, а по суше перебрасывать – и остановят немцев. И чего они в конечном итоге добьются, кроме очередных потерь? – Частичного контроля за противоположным берегом бухты они добьются, вот чего, – хмыкнул Куников. – Установят в районе цемзаводов тяжелую артиллерию и начнут по нам практически прямой наводкой долбить. А пока мы станем в себя приходить, снова ударят, уже с нашей стороны – это, как я полагаю, будет вторая часть их плана. Но и это еще не все – ты ж помнишь, в прошлом сентябре я там со своим триста пятым батальоном воевал, так что местность хорошо знаю. Серьезные силы из Кабардинки и Геленджика можно перебросить только по Сухумскому шоссе – не горными ж тропами их вести? Если фрицы оседлают и шоссе, и окрестные возвышенности, то… сам понимаешь. И знаешь, Олег Ильич, что я думаю? Вовсе не факт, что мы в этом случае весь плацдарм удержим, несмотря на накопленные силы и подвезенные боеприпасы. Нет, сдюжить-то сдюжим, понятно, но уж кровушкой при этом ох как умоемся… – Понял тебя, – угрюмо кивнул капитан третьего ранга. – Предложения? – Скоро стемнеет, нужно послать пару разведгрупп, пусть аккуратненько прощупают, чем там фриц занимается и куда лыжи навострил. Опасно, конечно, в ближнем тылу сейчас не пойми что творится, но иного способа получить хоть какую-то информацию просто не вижу. К слову, что слышно насчет того удачливого старшины? Вышел на связь? – Это ты про Левчука-то? Вышел, буквально с час назад радиограмма пришла. Когда «лапотники» по катеру отбомбились, ему с бойцами пришлось вместе с остальными на борт прыгать. Ну, а обратно их, сам понимаешь, никто высаживать не собирался, поскольку «охотник» на всех парах в море уходил. Так что сейчас уже в Геленджике. – Жалко, сейчас бы они нам точно не помешали. Как и их командир, что, как внезапно выяснилось, аж с самого Тихоокеанского флота к нам прибыл, – последнюю фразу Куников сопроводил ироничной ухмылкой, показывающей его отношение к официально озвученной версии о принадлежности «транспортного корабля». – Вот, кстати, хотел спросить, да все времени не было: сам-то ты что насчет этого кораблика думаешь? А то мне бойцы, что разгружать его помогали, каких только чудес не порассказали.