Усыпанная обломками лестница с погнутыми, местами напрочь выломанными перилами, причудливым кружевом свисающими вниз. И новый коридор, в точности повторяющий тот, что располагался этажом ниже. Вот только воевать практически не с кем, часть комнат полностью завалена при обрушении перекрытий третьего этажа, да и угодивший в угол здания снаряд «Гвоздики» добавил новых разрушений. Но немцы тут тоже имелись – Васильев насчитал пятерых, засыпанных битым кирпичом и словно снегом запорошенных известкой, и оттого уже не представляющих никакой опасности. Похоже, всех накрыло одним снарядом в той самой комнате с развороченной взрывом наружной стеной, куда и прилетел осколочно-фугасный «гостинец». Так что спасибо «артельщикам», сами того не ведая, помогли! Обстреляли их с Аникеевым всего один раз, в самом конце коридора. Неприцельно, правда, но пришлось торопливо вжиматься в стену. Вот только как поступить со стрелком (или стрелками – поди пойми, сколько их там внутри), было не совсем понятно: чтобы приблизиться к дверному проему, придется перебираться через косо перегородившую коридор плиту потолочного перекрытия. Либо поверху, превращаясь в легкую мишень, либо ползком, рискуя попасть под свои же осколки. Что в первом, что во втором случае быстро двигаться не получится. Ну, или бросать гранату прямо отсюда, надеясь, что она ни во что не врежется и не отскочит обратно. Леонид разочарованно взглянул на так ни разу и не задействованный подствольник: эх, сейчас бы пальнуть «ВОГом», и всех делов – так ведь не взведется, зараза! Никак не взведется, тут всего расстояния от силы метров пять, а у него минимальная дистанция постановки на боевой взвод – десять. Обидно, блин… – Чего тупим, товарищи морпехи? – деловито осведомился догнавший бойцов старший лейтенант, оценивая обстановку. – Понятно. Дуйте вниз, сам справлюсь. Ну, кому сказал? Живо! Времени нет! Вытащив из-за пояса трофейную «колотушку», видимо, прихваченную по пути у одного из пострелянных фашистов, Степан привычно скрутил заглушку, вытряхнув из рукоятки фарфоровый бублик. Резко дернув, покачал гранату в руке, примеряясь, и почти без замаха отправил в направлении цели. Ударившись о покосившийся дверной косяк, М24 изменила траекторию, залетев в комнату. Спустя несколько секунд внутри негромко бахнуло, выбросив в коридор клуб дыма и пыли. – Ловкость рук и никакого мошенства, – удовлетворенно хмыкнул старлей. – А еще длинная ручка и долго горящий запал. Учись, Олежка… так, не понял, а вы тут чего забыли?! – последнее относилось к Васильеву с Аникеевым, с любопытством наблюдавшим за происходящим. – Интересно им, совсем страх потеряли! А ну, бегом марш! Спустившись на первый этаж и вызвав по радио Семенова с Ивановым, Степан выслушал короткий доклад и удовлетворенно кивнул – в соседнем здании тоже все прошло чисто и без потерь, да и немцев там оказалось меньше. Да и какие еще, на фиг, потери, если с ними Левчук? У старшины не забалуешь и на дурную пулю не нарвешься, не тот он человек. Вот и ладушки, значит, здесь броня пройдет спокойно, а дальше таких откровенно стремных мест не предвидится, поскольку и уцелевших зданий меньше, и артиллерия поработала на совесть. Возле здания Алексеев снова – какая неожиданность! – столкнулся с сержантом госбезопасности Климкиным в сопровождении троих автоматчиков. Торопливо откозырявшись, тот доложил: – Тарщ старший лейтенант, лезьте вон на тот танк, мы вам местечко освободили. В доме чисто, или послать бойцов проверить? – Не нужно, – отмахнулся Степан. – Справились. А с трофеями нехай местные после боя разбираются, им нужнее. Поехали. И, призывно махнув своим бойцам, первым забрался на броню притормозившей бэхи, плавно качнувшейся вперед-назад всеми своими четырнадцатью тоннами. – Левчук, давайте на соседнюю машину, чуток прокатимся, дальше снова ножками! Только держитесь покрепче, поручней не имеется. Вон примерно там, где огрызок фабричной трубы торчит, спешиваемся и дальше действуем, как обговаривали. Выйдя в общий канал, скомандовал: – Здесь Первый, всем номерам атака. Заходим в квадрат, работаем, «броня» маневрирует и прикрывает огнем. Второй, на позиции? Принял, начинайте одновременно с нами. Клумба? Мы зашли, будьте готовы поддержать огнем по необходимости, целеуказание передадим. Па-а-аехали! Вытащив из разгрузки тубус РСП-30 с лаконичной надписью на лакированном боку «многозвезд. зеленого огня», открутил колпачок и, дернув за кольцо терочного воспламенительного устройства, выпустил в серое рассветное небо тройную зеленую звездку, дублируя приказ для не оснащенных радио связью местных бойцов. С усмешкой подумав, что еще какой-то месяц назад одноразовая картонка реактивного сигнального патрона уж точно никоим образом не ассоциировалась у него с немецкой осколочной гранатой. Зато теперь – однозначно и навсегда, уж больно похоже. Если благополучно вернется в свое время, до конца жизни будет прикидывать, не заденет ли кого случайными осколками. Вот, как прямо сейчас, например. Поскольку скользнула самым краешком сознания подобная мысль, скользнула, чего уж там… А потом отвлекаться на пространные размышления стало просто некогда, поскольку начался бой. Тот самый, ради которого все они здесь, собственно говоря, и оказались… Глава 17. День Красной Армии Новороссийск, район цемзавода «Октябрь», 23 февраля 1943 года Несколько лет назад, еще во времена беззаботной курсантской юности, будущему старлею Алексееву довелось поучаствовать в общественно-полезном труде, сиречь – разборке архива училищной библиотеки. Не одному, понятно, а вместе с однокурсниками. Фронт работ оказался прост и незамысловат: морпехам предстояло перетаскать в бортовой «Урал» несколько тонн макулатуры, в которую за несколько прошедших десятилетий превратились старые книги и подшивки газет и журналов еще советской поры. Чего тут только не было! И учебники по истории КПСС, и материалы многочисленных партийных съездов, и труды генеральных секретарей, среди которых с большим отрывом от коллег по цеху лидировал «дорогой Леонид Ильич». Красные и бордовые, реже синие или зеленые обложки, обязательное золотое тиснение, убористый текст, в зародыше отбивающий у читателя всякое желание углубляться в суть написанного, занимающие десятки страниц предметные указатели и тематические оглавления. Еще и тяжеленные, зараза, пока в кузов перекидаешь, семь потов сойдет! А вот более ранних книг, времен «кукурузника», а то и самого товарища Сталина, увы, в наличии не имелось, иначе Степан обязательно прихватил бы парочку последних на память – история же! Лично для него – так уже практически былинная. Да и отец, большой поклонник Иосифа Виссарионовича, однозначно бы оценил, выделив на книжной полке почетное место. Но – увы, видимо, списали еще в шестидесятых-семидесятых годах. Куда больше курсанта Алексеева заинтересовали журнальные подшивки. «Военно-исторический журнал», «Знаменосец», «Военный вестник», «Радио», «Авиация и космонавтика», «Вокруг света», «Зарубежное военное обозрение» и такое же, но уже с приставкой «советское», и многие другие. Вот последнее название и запало в память особо. Поскольку Валька Степашкин, на тот исторический момент лучший друг, решил выпендриться и прихватил сразу четыре годовых подшивки этого самого «Советского военного обозрения». И, разумеется, не удержал, споткнувшись и выронив пыльный груз в нескольких метрах от грузовика. Стягивающие слежавшиеся стопки бечевки благополучно лопнули от непредусмотренной нагрузки, и журналы разлетелись в радиусе нескольких метров. Пришлось помогать – не бросать же товарища в беде? Пока подбирал, из чистого любопытства проглядел несколько глянцевых страниц. Большинство фотографий, сделанных на многочисленных маневрах, которые в те далекие уже годы проводились регулярно и с куда как большим размахом, нежели сейчас, были откровенно постановочными. Не изобилующие излишними подробностями подписи соответствовали: «советские зенитчики готовятся отразить воздушную атаку», «танкисты-гвардейцы Н-ского полка на марше», «морская пехота стремительным броском овладевает удерживаемым условным противником плацдармом», «в полете – советские истребители-перехватчики», «мотострелки атакуют при поддержке бронетехники». Именно эта фотка, яркая и эффектная, на весь срединный разворот, отчего-то и запомнилась больше других. Впереди танк Т-54 одного из первых выпусков, еще без эжектора на конце ствола (журнал оказался за семьдесят какой-то там год), следом по учебному полю движутся несколько БМП-1, за которыми, едва ли не обгоняя бэхи, бегут, азартно пуляя холостыми патронами, помянутые мотострелки в шинелях и касках. Не слишком реально, понятно, поскольку за подобную атаку в полный рост местного ротного или комбата после подсчета потерь благополучно отправили бы под трибунал, зато выглядит впечатляюще. А что танк, мягко говоря, староват? Ну так секретность же, с которой в Союзе всегда перегибали палку. Журнал-то аж на семи языках издавался, широко распространяясь по всему свету, – вдруг коварный супостат углядит на фото какой Совершенно Секретный Секрет, случайно попавший в кадр?.. Отчего Степан сейчас вспомнил об этом давным-давно канувшем в Лету журнале? Да исключительно потому, что их нынешняя атака приблизительно так и выглядела. Не настолько картинно, разумеется, но в общем и целом достаточно похоже. Впереди расстилалось достаточно широкое пространство, за полгода боев превращенное стараниями артиллерии противоборствующих сторон в безжизненный пустырь. Собственно, та самая передовая. Уцелевших зданий практически не осталось, одни каменные развалы не выше первого этажа, зато во множестве имелись траншеи и укрепленные огневые точки рубежа обороны, захваченные гитлеровцами в ходе утреннего наступления. Правда сейчас, после площадного накрытия корабельной РСЗО и прицельной работы стомиллиметровок А-190-01 и четырех «Гвоздик», огонь которых корректировали БПЛА и корабельные системы управления огнем, почти все из них молчали, представляя собой дымящиеся воронки. Обнаружилась и битая бронетехника, так что не обманул лейтенант Гавриленков, рассказывая, что броня у немцев имеется. Точнее, имелась в недавнем времени. В бинокль Степан насчитал три танка и парочку знакомых по прошлым приключениям угловатых штурмгешутц, причем под понятие «подбитых», то бишь поврежденных и подлежащих возможному восстановлению, подходила лишь одна самоходка, которой близкий разрыв снес гусеницу и разворотил ходовую. Остальные панцеры были однозначно и без вариантов уничтожены прямыми попаданиями, представляя собой просто груды искореженного металла – артиллеристом старлей не являлся, но примерно представлял, что может сделать с танком осколочно-фугасный снаряд гаубичного калибра с последующей детонацией боекомплекта. Вывернутые едва ли не наизнанку корпуса, сорванные башни, разбросанные на десятки метров искореженные бронелисты и элементы ходовой… похоже, наводчики корабельных «соток» и 2С1 свой хлеб с маслом и прочей копченой колбаской кушали не зря. Да и сидящие на борту кораблей операторы дронов и СУО – тоже. Грамотно отработали, что уж тут, однозначный респект и прочая уважуха. Вот только вряд ли они все местное панцерваффе на ноль помножили, кто-то вполне мог и уцелеть, затаившись в руинах, так что расслабляться не то что рано, но и смертельно опасно… Однако пока три БМП, словно на той самой фотографии, осторожно перли вперед, огибая преграждавшие путь кирпичные развалы и поводя из стороны в сторону длинными хоботками тридцатимиллиметровых орудий. Спешившиеся морпехи вместе с бойцами НКВД топали следом. Не в полный рост и неприцельно пуляя в белый свет, как в копеечку, разумеется, а прикрываясь броней и передвигаясь короткими перебежками, от укрытия к укрытию. Первые метров сто удалось преодолеть вообще практически без стрельбы, лишь изредка вступая в короткие стычки с одиночными группами уцелевших фрицев с прочими румынами, причем последних оказалось значительно больше. Да и особого сопротивления еще не отошедшие от последствий сразу нескольких артналетов гитлеровцы не оказывали. Опять же, БМП сыграли свою роль – вид трех атакующих незнакомых танков, приземистых и ведущих автоматический огонь из башенных пушек, отнюдь не настраивал мамалыжников на боевой лад. Все незнакомое вообще пугает, а если оно еще и на гусеницах – тем более. Вот только подвалы под разрушенными зданиями никуда не делись. И переждать там огневой налет, пусть даже с применением ракетного оружия, вполне реально. В чем, собственно, и убедились атакующие морпехи… – Твою мать, – эмоционально сообщил Степан, отпихнув замешкавшегося Старостина под прикрытие широкой кормы бээмпэ, по броне которой, высекая неяркие искры и визгливо уходя в рикошет, тут же ударили пулеметные пули. Остальные торопливо попадали на землю, тоже отреагировав на внезапную опасность. Стараясь не отстать от неторопливо прущей вперед бэхи, старлей быстро пересчитал своих бойцов: вроде все целы, никого не зацепило – уже хорошо. Не дожидаясь приказа, наводчик-оператор довернул башню и открыл огонь, нащупывая цель – 2А42 ударила короткой очередью, следом еще одной. Закувыркались по броне дымящиеся гильзы, и превращенное в импровизированную амбразуру узкое подвальное окошко, в глубине которого пульсировал светлячок дульного пламени, полыхнуло вспышками разрывов, окутавшись дымом и пылью. Капец пулеметчику, можно даже не проверять, тридцатимиллиметровый осколочно-фугасный зажигательный снаряд с легкостью дырявит кирпичную стену или бетонную плиту межэтажного перекрытия. Да и с немецкими торпедными катерами неплохо расправляется, как показали недавние события. Там, правда, пушка совсем другая, зато снаряд по своим характеристикам практически такой же. Да и калибр совпадает, не говоря уж о прочем конечном эффекте. – Командир, – подскочил Левчук. – Вон туда глянь, где труба порушенная, которую ты ориентиром назначил. Танк там, я успел заметить, прежде чем по нам пулеметчик долбанул. – Ильич, не ошибаешься? – На несколько секунд высунувшись из-за кормы БМП, Алексеев взглянул в указанном направлении. Восьмикратный бинокль рывком приблизил картинку, однако никакого танка Степан не разглядел. – Не вижу ни фига. Точно? Или привиделось? – Точно, старшо́й, – пожал плечами старшина. – Есть там панцер ихний, однозначно. Просто сейчас в обход вон той руины поехал, смотри, куда показываю. А как ее объедет, так в аккурат во фланг нам зайдет. – Принял. – Алексеев выдернул рацию. – Танк какой был, не разглядел? Легкий или средний? – Да точь-в-точь такой, на каком ты из ихнего тыла недавно прикатил. Не удивлюсь, ежели так и вовсе из той же самой части. – Средний, значит, – кивнул Степан, выходя в эфир. – Совсем плохо. Для него наши бэхи на один укус, с любой дистанции спалит. – Всей броне, обнаружен вражеский танк. Удаление двести метров, правее двадцать ориентира «труба». «Коробочка-раз», доверни, встречай первой, «вторая», ускорься, бьешь в борт, прикрываешь «первую». Огонь бронебойными по ходовой, смотровым приборам, стволу. Работайте, прикроем огнем. «Тройке» не отвлекаться, сбросить скорость, держать левый фланг, продолжать атаку. Старлей нашел взглядом Семенова, призывно махнув рукой. – Слушаю, тарщ старший лейтенант? – отрапортовался подбежавший морпех. – Бери с собой Иванова, и дуйте вон туда, видишь, где кусок стены торчит? Если «коробочки» фрицевский панцер не загасят, отработаете из РПГ. На полигоне ты даже из «Мухи» отличный результат показывал, а уж с «двадцать шестого»[23] точно не смажешь, тут всего метров сто пятьдесят будет. Давайте, живенько. Отстреляетесь – и догоняйте, только аккуратно, кругом недобитых фрицев полно, сами только что видели. – Не волнуйтесь, мы ваших бойцов прикроем, – подал голос сержант госбезопасности, как водится снова оказавшийся рядом. – Пусть спокойно работают. – Добро, – не стал ни удивляться, ни спорить Степан – с чего б вдруг? Этим ребятам как раз таки абсолютно невыгодно, чтобы погиб кто-то из «гостей из будущего». Хотя о том, кто они на самом деле такие, ни Климкин, ни его бойцы, скорее всего, не в курсе – не тот уровень доступа к информации. Хотя догадываются, понятно, что не все так просто, поскольку глаза имеются и мозги работают. Плюс, сейчас им любопытно поглядеть вблизи на работу еще одной разновидности незнакомого оружия, впоследствии отобразив свои наблюдения в соответствующем рапорте. – Тогда слушай еще одно задание. Вон ту трубу видишь? Верхушку ей снесло, но нижняя площадка уцелела, как и лестница к ней. Отправь-ка туда бойца поглазастей, с биноклем и ракетницей. Вдруг чего интересного углядит – сверху наверняка не только весь этот сектор как на ладони, но и шоссе просматривается. Световые сигналы мы обговорили. Только пусть особо не высовывается, укрыться там практически негде, а фрицы, к сожалению, не слепые. Заметят – мигом снимут. И подумал при этом: «Беспилотники – это, конечно, пипец как высокотехнологично и круто, вот только фрицевский танк отчего-то благополучно прошляпили. И фиг его разберет, чего еще не заметили. Так что энкавэдист с биноклем – оно как-то понадежней будет. Его б еще нормальной радиосвязью обеспечить, но чего нет, того нет». – Сделаем, – коротко кивнул Климкин, о чем-то быстро переговорив со своими бойцами, двое из которых тут же рванули следом за морскими пехотинцами, а еще один, обменяв у сержанта свой вещмешок на чехол с биноклем, закинул за спину пистолет-пулемет и двинулся в обход ближайших руин в направлении полуразрушенной фабричной трубы… БМП-2 с позывным Коробочка-1, с хрустом давя и раскидывая узкими гусеницами битый кирпич, развернулась вправо, готовясь встретить огнем новую опасность. «Двойка» добавила газу, по широкой дуге обгоняя бронированную товарку и заходя этой самой опасности в борт. Ну, теоретически заходя – Левчук мог и ошибиться. Нет, не насчет того, есть ли там вообще этот самый Panzerkampfwagen, разумеется (в подобных вопросах Степан доверял старшине едва ли не больше, нежели самому себе), а касаемо его нынешнего маршрута. Мало ли, куда он может свернуть? Однако наблюдательный Семен Ильич не ошибся. И когда из-за превратившегося в каменный холм разрушенного здания появился до боли знакомый угловатый силуэт, старлей даже как-то слегка расслабился… ну, образно говоря, конечно. Поскольку всерьез расслабляться при появлении немецкого среднего танка, вооруженного 7,5-см пушкой KwK 40 L/43, знаете ли, смахивает на однозначную склонность к суицидальному поведению. Лишь бы сейчас наводчики не сплоховали, зевнув фрица, – на что способен обученный экипаж панцерваффе, морпех знал не понаслышке. Но, очень на то похоже, не сплоховали и не зевнули. «Единичка» тормознула, не решившись пулять с ходу. Башня сделала пол-оборота, и автоматическая пушка выдала первую, пока еще пристрелочную очередь. Удачную, кстати: лобовая броня Pz-IV расцвела короткими вспышками попаданий и росчерками рикошетов, скорее всего, без пробития. Насколько помнил старший лейтенант, лобовая защита у «четверки» – миллиметров пятьдесят, что по корпусу, что по башне. Бортовая – около тридцати, что при стрельбе с дистанции меньше полукилометра уже дает хоть какой-то, пусть и достаточно эфемерный, шанс. Собственно, он еще там, на борту БДК, об этом говорил – мол, даже не старайтесь пробить, сносите гусянки, гасите приборы наблюдения, старайтесь вывести из строя орудие. А еще лучше – и если будет возможность произвести прицельный выстрел – сразу бейте из ПТРК. Но с последним – без фанатизма, поскольку запасных выстрелов к «Конкурсу» всего по четыре штуки на машину, да и быстро перезарядиться, сменив отстрелянный транспортно-пусковой контейнер новым, под немецкими пулями не получится. Судя по всему, наводчик-оператор первой вступившей в бой бэхи оказался внимательным слушателем, поэтому вторая очередь пришлась уже по ходовой. Со вполне ожидаемым результатом: гусеницы немецких танков даже обычное 14,5-мм ПТР уверенно рвало, что уж говорить про вдвое больший калибр? Фрицу не то что гусянку раскатало, расколошматив на отдельные траки, так еще и ведущую «звездочку» привело в полную профнепригодность. Крутнувшись на месте, панцер замер, окутавшись сизым дымом работающего на холостых оборотах движка. Вот тут бы самое время долбануть ракетой, но граненая башня уже пришла в движение, нащупывая противника, и пришедший в себя – точнее, осознавший, что сейчас произойдет, – Алексеев заорал в микрофон: – Коробка-раз, ходу! Три секунды, две!!! Мехвод не подвел, и бээмпэ резко дернулась, задним ходом уходя, практически выпрыгивая, из вражеского прицела. Вовремя – фашистский наводчик тоже выстрелил, запоздав буквально на какое-то мгновение, и бронебойный лишь чиркнул по наклонной крыше МТО, снеся фару и волноотражательный щиток и подняв невысокий фонтан щебня в недалеких руинах. И тут же бортовая броня вражеского танка снова полыхнула десятками высверков: слегка припозднившаяся «двойка» вышла во фланг, с ходу ударив длинной очередью. Насколько фатальными оказались (и оказались ли вообще) эти попадания, старлей так никогда и не узнал. Поскольку добравшийся до позиции Валька Семенов не стал выяснять, загасили ли бэхи вражеский танк или нет – в реальном бою на подобное, как правило, просто нет времени. Поэтому он разложил гранатомет в боевое положение, поднял мушку и стойку диоптрического прицела, выдернул из корпуса ударно-спускового механизма чеку и выстрелил, привычно поместив контур цели в прицельное поле. После чего панцеркампфваген тупо перестал существовать вместе со всем экипажем – кумулятивная граната угодила прямиком в боеукладку, о точном расположении которой морской пехотинец, если уж начистоту, даже и понятия не имел. – Нормально отработал, тарщ командир? – задыхаясь, выпалил Семенов, привалившись спиной к куцему огрызку кирпичной стены, за которой укрывался старший лейтенант. Догнавший товарища Иванов бросил на землю отстрелянный тубус, показав Валентину затянутый перчаткой кулак: – В следующий раз сам таскай! Сказано ж было, с собой забирать! – Нормально, – согласился Алексеев. – Ты куда вообще целился-то? – Так просто по контуру, – отдышавшись, пожал плечами морпех. – Что там той брони? Полста миллиметров, максимум восемьдесят на последних модификациях. – Экой ты у нас знаток панцерваффе, оказывается, – хмыкнул старлей. – Так он все свободное время в «танчики» режется, – жизнерадостно заржал Иванов. – Как фриц полыхнул, орать начал: «есть пробитие, экипаж погиб, машина уничтожена». Накрыло Вальку, мама не горюй! Видать, оттого и пустую трубу выкинул, вместо того чтобы с собой прихватить. Степан промолчал, понимающе усмехнувшись: еще б не накрыло! Впервые в жизни спалить реальный танк – это вам не два пальца об асфальт, как говорится. Сам, помнится, офигел, чтобы грубее не выразиться. Так офигел, что аж в госпитале с контузией оказался, когда боекомплект рванул. А потом как-то пообвыкся. Особенно когда сам внутри подобной бронекоробки покатался да из пушки пострелял… Вот только бой при этом не закончился, наоборот, полыхнул с новой силой. То ли гитлеровцы и на самом деле ожидали от танковой атаки (угу, силами аж целой одной бронемашины, даже не смешно! Или он чего-то не знает?) некоего впечатляющего эффекта, то ли просто так совпало, что, скорее всего, но со стороны выхода к шоссе, куда и пробивались морские пехотинцы, неожиданно ударили минометы. Не слишком плотно и не великого калибра, судя по разрывам, миллиметров в пятьдесят, но все равно неприятно. Особенно с учетом еще и нескольких пулеметов, поддержанных ружейным огнем. Морпехи снова залегли, используя местные укрытия. Бойцы стрелкового полка НКВД последовали их примеру – про себя Алексеев привычно называл их «внутряками» или «вованами»[24], но исключительно про себя, поскольку догадывался, что подобных терминов в этом времени еще не существует. Ну, и как ему сейчас поступить? Продолжать переть вперед, прогрызая пусть и хилую, построенную наспех, но все ж таки оборону противника? А вот хренушки! Это раньше он отвечал исключительно за самого себя или своих разведчиков, в большинстве своем уже успевших повоевать, а сейчас от его решения зависят жизни почти трех десятков необстрелянных пацанов, для большинства из которых это первый бой. И потому сейчас старлей Алексеев сделает все возможное, а если понадобится, то и невозможное, чтобы он не стал для них последним! Так что, коль у нас тут современная высокотехнологичная война, будем этим пользоваться. По крайней мере, до тех пор, пока у «саушек» боекомплект не закончится: – «Броня», всем номерам – стоп. «Клумба», здесь «первый», прошу поддержать огнем. – Степан сверился с картой городских кварталов. – Квадрат «10–1», отметка «14–17», левее три, нет, четыре. Минометная позиция, пулеметы, скопление живой силы, возможно наличие бронетехники. На отметке «12» фабричная труба, там мой наблюдатель, работайте аккуратно. Картинку получаете, или обозначиться ракетами? – Здесь «клумба», вас видим, – подтвердила «арта» после небольшой задержки – видимо, сверялись с передаваемыми с «Орланов» данными. – Не нужно ракет, даю пристрелочный дым, ловите. Насчет трубы – понял, не тронем. На связи. Спустя примерно полминуты над головой курлыкнул снаряд и метрах в двухстах вспух мутно-белый дымный султан. – Еще на три левее и на полста дальше, – прикинул Степан, снова взглянув на карту. – Можно штатным. Дай! Взрыв – насколько понимал старлей, примерно там, откуда фрицы и кидались минами. – Вроде норм, отработайте по всему сектору до отметки «20». – Принял, ловите девятку, если нужно, кинем еще столько же, но это уже почти все, что осталось. Удачи! Бум! Бу-б-бум! Бум! – удары разрывающихся в двух сотнях метров осколочно-фугасных снарядов затянули ближнюю перспективу дымно-пыльным маревом. Бум! Бум! Бум! И еще одна серия, тоже из трех попаданий, улегшаяся веером немногим дальше. На левом фланге что-то эффектно полыхнуло, выбросив вверх фонтан жирного бензинового пламени, спустя несколько секунд сменившегося мощным взрывом – похоже, снаряд угодил во что-то, куда большее, нежели просто минометная позиция. Накрыли ли наводчики все цели, понять было невозможно, да это и не имело особого значения – главное, фашиста как следует пуганули, заставив прекратить огонь и прятаться. А про то, что у САУ боеприпасы на исходе, гитлеровцы в любом случае не знают. – Всем атака! Вперед! Несколькими улочками, ведущими к Сухумскому шоссе и превращенными в последний рубеж обороны, овладели быстро и практически без потерь, вместе с бойцами НКВД потеряв всего троих убитыми и пятерых ранеными. Да и серьезного сопротивления после работы 2С1 уже практически не оказывалось – переданный самоходными гаубицами намек гитлеровцы истолковали правильно, особенно румыны. Немцы оказались не настолько впечатлительными, и потому сражались до последнего. Но потихоньку дожали и их – где огнем автоматических пушек боевых машин пехоты, где прицельными выстрелами из РПГ-7, снаряженных осколочно-фугасными или термобарическими выстрелами, где обычными ручными гранатами.