Нина восприняла это, как разрешение на процедуры и начла вскрывать ампулы. Градусник показал тридцать семь и пять. Терпимо. – Я убегаю на работу, – предупредила Нина. – В холодильнике яйца, забацаешь себе яичницу. Ну, и вообще, не стесняйся, ешь, что понравится. Я в обед забегу, если успею – суп сварю, и еще постараюсь ингаляцию сделать, у баб Раи аппарат есть, временно можно взять. Это мой номер, – она быстро нацарапала на бумажке, – хуже станет, звони. – Нин, все нормально будет, беги, – улыбнулся Степка с закрытыми глазами. – Хочешь, паспорт мой у себя оставь, для надежности. «А ведь его паспорт и вправду до сих пор у меня в сумке лежит». – Паспорт я оставлю, чтобы не долеченным на раскоп свой не удрал. Тебе больничный нужен? – Обойдусь, – так и не открыв глаза, ответил он, натягивая до подбородка одеяло. Немного позавидовав беспечности болящего, Нина наскоро умылась, надела приталенное платье в мелкую клетку, крутнулась у зеркала, выпила большую кружку растворимого кофе с молоком, съела бутерброд с сыром, накинула розовый плащик, вышла на двор, оттерла от вчерашней грязи туфли, окуная тряпку в бочку для полива, понюхала полураспустившийся бутон тюльпана и побежала на работу. Глава V. Сплетни Нина не успела дойти еще и до бетонной площадки медпункта, а на пороге ее уже ждала Лиза Лисицына, богатырской комплекции разбитная мать одиночка чуть за тридцать. За руку женщина держала Саввушку, одного из своих трех пацанов. Шестилетний сын хныкал, прижимая к себе перемотанную бинтом руку. – Что случилось у нашего героя? – приветливо улыбнулась фельдшер. – Загнал занозу, да не дался вынуть, – пожаловалась Лиза, – а руку за ночь разнесло, всю ночь не спали. Нина, посмотри. – Сейчас все посмотрим. Проходите. – Не надо смотреть! – жалобно пискнул мальчик, – будет больно. – Так ведь уже больно, – сурово глянула на него мать, – а вчера бы вынули и ничего бы не было. – Терпи герой, процедура простенькая, – Нина быстро вымыла руки. Посмотрим. – Ой-ой! – завопил Саввушка. – Посмотрим, – твердо повторила фельдшер, – от одного слова «посмотрим» разве что-нибудь бывает? – Бывает, – всхлипнул мальчик. – Вот если бы я была, скажем, ведьма, – Нина заложила инструменты в стерилизатор и начала медленно развязывать самодельную повязку, – так вот, если бы я была ведьмой, я бы вот так зло посмотрела… гной, вскрывать и промывать нужно… и все у бедненькой жертвы заломило бы, заныло. Сказки любишь? Видел, какие там ведьмачки бывают. – С зубами большими и лохматые, – заулыбался мальчик, – и мухоморы в волосах. – И я говорю, ведьмы, они такие. А вот если бы я была феей, – Нина вынула из стерилизатора инструменты и разложила их перед собой, – такой с крылышками, я бы вот так дунула – фу-у-у, – она легонько подула на воспаленную кожу, – и все бы само прошло. – Жалко, что вы, тетя, не фея. – Сама опечалена, – Нина сделала решительны разрез. – Ай-яй-яй!!! – завопил малыш. – Уже все, мой герой. Все. Раз я не фея, приходится скальпелем. Все, разве больно было? Теперь промоем. – О-е-ей!!! – Готово. Теперь повязочку, это чтобы быстрее заживало… – Ах, как у тебя, Ниночка, все складно получается, – похвалила Лиза, выдыхая с облегчением, – своего нужно завести. – Я бы с удовольствием, да не от кого, – отшутилась Нина. – А говорят, у тебя хахаль из археологов ночует, – бросила Лизка небрежно, с явным любопытством заглядывая Нине в глаза. Фельдшер на миг потеряла дар речи. Вот как?! Как Лизка уже могла успеть проведать про Степку? Она вообще на другом конце села живет. – Это не хахаль, это больной, – попыталась Нина оправдаться. – Да ладно, дело молодое, чего там. Ну, Нина и не надеялась, что ей поверят. – А откуда ты знаешь? – не удержалась от вопроса. – Люська Петрова видела, как вы машину во двор загоняли, а баб Зина Черникова вчера сюда заходила, а тебя не было, а твой в одеяле на кушетке сидел. Ну, ты баб Зину знаешь, она полюбопытствовала – кто такой, а он говорит – археолог. Я так понимаю, это те, что у Паршина леса роют, где газопровод тянуть будут. Говорят, симпатичный мужчинка. А мне Анна Ивановна Быханова у колонки сказала. Ты уж не теряйся, а то паутиной здесь порастешь, – Лизка брезгливым взглядом окинула чистенькую комнату медпункта, будто там из каждого угла на нее уже смотрел паучище. Нина не знала, что ответить, понятно, что чем больше она будет отпираться и оправдываться, тем крепче будет убеждение Лизки, а значит и всей Веселовки. «Одни неприятности из-за одного упрямого казачка. Теперь позора не оберешься». А к десяти в медпункт нагрянула делегация с раскопа, парни и девушки толпой выгрузились из уазика, и как только там все поместились? – А где наш Степушка? – капризным тоном прогундосила рыженькая девчонка небольшого росточка. – Здравствуйте, – бесцеремонно отстранил рыжую девицу высокий крепкий парень с курчавой бородкой. – Вы Нина? – Да, – кивнула фельдшер. – Я Дмитрий, начальник экспедиции. Я звонил Степану, он как-то расплывчато все объяснил – что ему лучше, и его лечит фельдшер Нина. – Гы-гы, – послышалось за спиной. Вот и археологи в бескорыстную помощь не верят. – На счет «лучше» я не уверена, – покачала головой Нина, – вчера вечером температура была за сорок. – Ничего себе, – присвистнул кто-то из парней. – Сегодня гораздо меньше, но еще не вечер. А ваш коллега не хочет ехать в район, а надо рентген легких сделать, хотя бы, чтобы убедиться, что все нормально. Ведь так спокойней было бы. Уж вы поговорите с ним, Дмитрий, как старший, что это надо сделать, – Нина умоляюще посмотрела на бородача. – Никак не могу понять природу его упрямства. – Ну природа-то понятная, – опять кто-то хихикнул из-за спины у Дмитрия. – Я поговорю, ­– в отличии от коллег мрачно произнес бородач. – А где он? Сказал – в «санатории», это где? «Шутник», – разозлилась Нина на Казачка. – Он… я… я его к моим соседям, старичкам, пристроила… временно, – соврала она. – Раиса Николаевна за ним приглядывает. Вот. «Как же тяжко врать!» – А навестить его можно? – влезла рыженькая. «Поклонница кареглазых красавцев», – неприятно кольнуло Нину. – Не думаю, что это хорошая идея, – за фельдшера ответил Дмитрий. – И так стариков напрягли, а тут еще мы завалимся. Нина с благодарностью взглянула на бородача. – Ребят, вы идите, а то мы тут натоптали как слоны, – махнул своим Дмитрий, – я у Нинель Александровны спрошу про лекарства и что-там купить может нужно ­и прибегу, – он демонстративно достал из нагрудного кармана блокнот и ручку. Если Нина когда-либо и представляла настоящих «идеальных» археологов, то именно такими как Дима: обветренными, загорелыми, бородатыми и плечистыми, неопределенного возраста, вечными «пацанами». – Вы знаете мое имя и отчество? – улыбнулась она бородачу. – Степан сказал, – кашлянул Дмитрий, Нина поняла, что он хочет что-то сообщить ей с глазу на глаз. – Никаких лекарств и продуктов не нужно, все есть, – осторожно начала она, ожидая чего-то. – Он вас не обижал? – вдруг выдал Дмитрий. – А может? – обомлела Нина, хлопая ресницами. – Понимаете, – начал Дмитрий подбирать слова, – у нас в этом году «сборная солянка» получилась, работать надо быстро, сроки поджимают, а своих людей не хватает, много новеньких набрали. Степан из них. Я за него, как за своих, ручаться не могу, вот и спрашиваю – как тут? Он неловко покрутил в тонких пальцах авторучку. – Ничего плохого я не заметила. А были симптомы? – Нина не могла понять, отчего бородатый мнется, будто чего-то недоговаривает.