Лея, дорогая моя. Прости меня за всё. Прошу тебя, умоляю: не оставляйте Гришу одного. Вы достойные люди, и у вас получится вырастить его настоящим, достойным человеком. Саша, прости меня, пожалуйста, за всё, а особенно за то, что не смогла воспитать твою дочь порядочным, честным и добрым человеком. Спасибо тебе за всё, что ты мне дал. Лариса". Глава 8 Лея перечитала письмо трижды. Потом вскочила, начала ходить по гостиной. На неё обрушилось сразу столько всего, что она не знала сначала, за какую ниточку схватиться. Тем не менее, клубок этот размотать надо, так же, как упорядочить всё в своей голове. Единственное, о чём Лея запретила себе сейчас думать, так это о том, что Саша и Лариса когда-то были близки, и оба скрыли от неё это. Лея и Саша прожили вместе двадцать один год, из них двадцать — в законном браке, скоро как раз отметят годовщину. Лея прекрасно знала о том, какое впечатление её муж производит на окружающих женщин, даже сейчас, когда ему сорок шесть лет. Она давно сжилась с этим фактом, воспринимала вполне адекватно. Понимала Лея и то, что никогда нельзя быть уверенным на сто процентов ни в ком и ни в чём. Однако жить с человеком и не доверять ему? Для Леи это было бы нонсенсом. Тему недоверия она закрыла в тот момент, когда поняла, что Саша — самый близкий и родной человек на свете. Она знала о том, что Саша никогда не был святым, — он сам рассказал ей об этом в тот же день, когда они познакомились. Однако прошлое осталось в прошлом. Возможно, они с Сашей никогда не жили «по-итальянски», в плену бешеных страстей, но их отношения изначально были основаны на доверии, любви, взаимоуважении и заботе друг о друге. Лея с Сашей всегда смотрели в одном направлении. Они даже почти никогда не спорили друг с другом; ну разве что, по мелочам. Для Саши, как и для Леи, семья и дом — самое важное, стержень, держащий всю жизнь, предмет гордости. И всё-таки Саша утаил от жены нечто очень важное. Причины этого молчания были Лее понятны, и Лариса абсолютно верно определила их в своём письме. Однако у Леи появились два вопроса к мужу, и она непременно их задаст. Потом, позже. Размышляя о судьбе Ларисы, Лея заплакала. Почему всё так несправедливо? И почему всегда нужно делать выбор? Неужели у всех так? Есть ли на свете люди, которым живётся легко? — Я не знаю, Лариса, способна ли ты меня услышать, — прошептала Лея. — Никто не может сказать наверняка, ведь оттуда, где ты сейчас, не возвращаются и не присылают вестей. Но я клянусь тебе, что мы сделаем всё возможное для Гриши. Немного успокоившись, Лея вновь взяла письмо и посмотрела координаты Ларисиной тёти. Время в том регионе московское, потому вполне можно позвонить, там ещё не поздно. После нескольких гудков трубку взяли, и звонкий детский голос ответил: — Алло. Слушаю вас. Лея молчала, не в силах говорить. — Говорите, — серьёзно напомнил о себе малыш. Он плохо выговаривал звук «р». Так же, как Ярик в детстве, и даже голос в трубке был похож на голос маленького Ярика. — Здравствуйте! — тоже стараясь быть серьёзной и спокойной, ответила, наконец, Лея. Она очень боялась, что разрыдается прямо в трубку, — настолько жаль ей было мальчика. — Могу я поговорить с Зинаидой Ильиничной? — Пока не можете, потому что баба Зина измеряет давление. Ей нельзя пока говорить и шевелиться. — Гриша, с кем ты разговариваешь? Лея услышала приближающийся голос. Почти тут же в трубке раздался незнакомый женский голос. Лея объяснила, кто она, и по какому поводу звонит. Услышала, как Зинаида Ильинична отправила Гришу смотреть мультфильмы, а сама, видимо, закрылась в другой комнате. — То есть, вы точно приедете за Гришей? А сам дед что думает по этому поводу? — Лариса адресовала письмо мне, я получила его сегодня, и позвонила вам практически сразу, как прочитала. Александр Сергеевич, дед Гриши, пока в отъезде, вернётся завтра, прочитает письмо и изучит документы. Думаю, что послезавтра мы уже будем у вас. — Слава Богу, — едва слышно ответила пожилая женщина. — Лариса только за Гришу и переживала, матушка. Она говорила, что вы обязательно мальчика заберёте, а я, если по правде, не очень-то верила, что вы вообще позвоните. Простите меня, говорю, как есть. Теперь мне поспокойнее, а то переживаю, и давление сразу начало скакать. Очень страшно: случись со мной что, мальчонка вообще один останется. Есть у меня родня, но дальняя. Кому нужны чужие заботы? — Не переживайте, Зинаида Ильинична, и не сомневайтесь. Мы приедем сразу, как только муж вернётся. Лее удалось успокоить собеседницу, но сама она разволновалась ещё сильнее. Начала думать о том, чтобы поехать за Гришей завтра, на поезде или на автобусе, без Саши. Но как она на поезде потащит вещи Гриши? Или остаться там, а Саша позже приедет? Опять же не хотелось сообщать мужу такую новость по телефону, неправильно это как-то. А вдруг Ульяна нагрянет, узнав о том, что матери не стало? Лея уже собиралась посмотреть расписание автобусов и поездов, проверить наличие билетов, когда позвонил Саша. Лея очень старалась говорить с ним так, как говорила всегда, но пытаться обмануть Сашку — лучше даже не начинать. Он всегда видел её насквозь. И, как выяснилось, слышал тоже. — Что случилось, Лея? — поинтересовался муж, как только они обменялись приветствиями и новостями. — Мне кажется, или ты плакала? — С чего ты взял, Сашка? Нормально всё. — Тогда включи видеосвязь, я хочу тебя увидеть, — спокойно отозвался Саша. — Саш, ты что? Мы же никогда не говорим по видеосвязи! Ты сам всегда говоришь, что тебе смешно становится, и ты чувствуешь себя глупо. — И всё-таки. Когда-то же надо учиться современным методам общения. — Саша… — А с кем ты говорила недавно? У тебя занято было. Дочь сейчас рядом с Сашей, потому Лея, недолго думая, ляпнула: — Ярику звонила. Ей категорически не хотелось обсуждать письмо Ларисы по телефону. Сашка начнёт переживать, торопить время до перелёта, нервничать… Хуже нет — находиться в таком подвешенном состоянии. — Угу, — задумчиво проговорил муж. — Чем дальше, тем интереснее становится. А какому именно Ярику ты звонила, родная, не подскажешь? — Саш, ну ты чего… До Леи вдруг дошло, и она вспыхнула от стыда за свою попытку солгать. — Дело в том, что нашему Ярику звонил я. Позвонил ему сразу после трёх безуспешных попыток дозвониться до тебя. — А почему мне не пришли уведомления о твоих звонках? — растерянно пробормотала Лея. — Это настолько важно, Лея? Уведомления? В этот момент Лея не выдержала напряжения и разрыдалась прямо в трубку. Так же, как в день, когда не стало её отца, и в самый тяжёлый для неё момент позвонил Саша. Он всегда чувствует, когда нужен ей сильнее всего. Лея быстро и сбивчиво выложила всё, что узнала. После небольшой паузы, Саша тихо сказал: — Всё понял, Лея. Не переживай, всё нормально. Я скоро буду. Как не переживать? Она и переживала-то сейчас больше всего за него самого. Каково это — узнать о том, что у тебя есть взрослая дочь и внук четырёх лет? Лея хотела присутствовать рядом с Сашей, когда он узнает обо всём, морально поддерживать его. Держать за руку, смотреть в его глаза. А теперь получается, что самый острый момент Саша переживает в одного, потому что волновать дочку и обсуждать это всё, пока наверняка ничего не известно, он точно не станет. Лея уснула только в третьем часу ночи. Несколько раз она снова начинала плакать. Кажется, пришла пора расширить ассортимент в домашней аптечке, включить в него успокоительное. Что-то она не вывозит, слишком переживает, особенно, от неизвестности. Хорошо ещё, что впереди выходные, а то как бы она в таком состоянии появилась на работе? Ещё только начиналось хмурое сентябрьское утро, когда Лея почувствовала, как рядом с ней в кровати устроился Сашка и обнял её. — Ты откуда? — удивлённо и сонно пробормотала Лея, уткнувшись в плечо мужа. Она испытала настолько сильное облегчение, что даже будто невыносимое. — Ты же вечером должен был прилететь. — Я ведь сказал, что скоро буду. Удалось билет обменять. Сейчас посплю, а то как за руль садиться? Выспимся и сразу поедем за Григорием. Глава 9 Лея проснулась раньше Саши. Разобрала дорожную сумку мужа, запустила стиральную машину, собрала новую дорожную сумку — поменьше, но для них двоих, накормила собак и кошек, потом приготовила завтрак для них с Сашей.