7. Еженедельно подпиливать зубы. Пункт семь близняшки отработали ещё сегодня утром. Со времени первого подпиливания зубов в Бистрине клыки уже снова заметно подросли. У Даки и Сильвании они были не такими длинными, как у господина Тепеза, который скрывал их под лакричными усами, из-под которых они продолжали торчать и ввергать в ужас окружающих. Поэтому двойняшкам приходилось подпиливать их каждую неделю. Единственным неприятным во всём этом был скрежет напильника. Сильвания обтачивала клыки округло, а Дака, наоборот, заостряла, считая, что так выглядит круче. Кроме того, острые зубы были удобнее, когда требовалось вскрывать пластиковые пакеты, чесать себе язык или нанизывать мелкую закуску вроде мух (правда, тем самым Дака нарушала радикальное правило номер два, но она вообще не придерживалась правил с такой уж точностью). Итак, Сильвания и Дака, намазавшись кремом от солнца, со свежеподпиленными клыками и семью правилами в памяти, были наилучшим образом подготовлены к выходу в свет. Госпожа Тепез собиралась в центр присмотреть себе подходящее помещение для магазина. Господин Тепез предпочитал в это время дремать у себя в гробу. Они шли вдоль Липового тупика. Проходя мимо дома № 21, Сильвания сказала сестре: – Я нахожу этого Дирка ван Комбаста очень приятным человеком. – Приятным? Да он просто мерзкий, – возмутилась Дака. Сильвания закатила глаза: – Ты совсем не разбираешься в мужчинах. Он выглядит безумно хорошо! – Зато воняет безумно плохо. Ты разве не заметила в облаке его парфюма примесь чеснока? – Ах, ну разве что самую малость. – А как он нас разглядывал своими кошачьими глазами? – Даку передёрнуло. – Мне от этого Компоста прямо дурно. – Его зовут не Компост, а ван Комбаст. Он наверняка выходец из аристократического рода. Поэтому у него такие приятные манеры. Дака фыркнула: – Если тебя так легко обвести вокруг пальца, только назвав красивой дамой, ну тогда бой ноап. – Я никому и нигде не позволю обвести себя вокруг пальца! – Дака! Сильвания! Да идёте вы, наконец? – Госпожа Тепез своими мелкими шажками уже опередила двойняшек на несколько метров и обернулась к ним. Девочки ускорили шаг. – Да сколько же ещё идти до этого метро? А мы не могли бы полететь в центр города? – ныла Дака. В Бистрине сёстры не привыкли подолгу ходить пешком. Во-первых, Бистрин был намного меньше, чем Биндбург, а во?вторых, там можно было летать и телепортироваться сколько душе угодно. – Нет, мы не можем. К тому же я не умею, а вам нельзя. Вспомните пункт первый радикальных правил: дневные полёты запрещены! – А мы не могли бы сделать исключение хотя бы для радикального правила номер шесть и чуть-чуть телепортироваться? – продолжала свои попытки Дака. Будучи полувампирами, Сильвания и Дака могли молниеносно перемещаться с одного места на другое. Это было что-то вроде проекции, переноса изображения. Но действовало только на небольшие расстояния и стоило большого труда. Зато было очень удобно. Эльвира Тепез метнула на своих дочерей взгляд, который исключал дальнейшие обсуждения этого вопроса. – Окей, окей. Мы пойдём пешком и спустимся в метро, – буркнула Дака. – Как всякий вонючий нормальный человек. Ещё несколькими метрами и поворотами дальше и несколькими минутами позже они увидели бело-голубую табличку, обозначающую станцию метрополитена. Госпожа Тепез поспешила мелкими шагами к эскалатору, ведущему вниз. Дака последовала за ней, но смотрела при этом наверх. А вот этого ей не следовало делать. – Шлоц зоппо! – в ужасе вскричала она, заметив, что пол под ногами шевелится. Но было уже поздно. Дака замахала руками, потеряла равновесие, качнулась назад и ударилась задом о жёсткую ступеньку лестницы. – Ой-й-й! Сильвания остановилась перед эскалатором и смотрела на свою сестру, выпучив глаза. Она хотела ей помочь, но не решалась ступить на эскалатор. Госпожа Тепез увидела падение Даки и устремилась вверх по едущей вниз лестнице, чтобы помочь своей дочери подняться на ноги. – Что такое? Ты едешь вниз или чего-то ждёшь? – вдруг послышался за спиной Сильвании чей-то ломкий голос. Сильвания обернулась. Перед ней стоял долговязый русоволосый мальчик. Он был, может быть, года на два-три старше её. – Я, эм-м-м… – Сильвания! Давай иди уже, мы тебя поймаем! – крикнула в этот момент госпожа Тепез снизу эскалатора. Мальчик удивлённо поднял брови: – Ну, давай уже. – И он жестом указал ей на эскалатор. Сильванию бросало то в жар, то в холод. Наверняка вокруг её глаз уже проявились красные круги. Так бывало всегда, когда она нервничала. Сильвания покосилась на блестящие, серебристые рёбра металла на ступенях эскалатора, которые непрерывно выезжали из-под пола, словно из тайного царства, и превращались в ступеньку. – А может, лучше ты первый? – Она улыбнулась мальчику, хотя ей больше всего хотелось зареветь. Она хотя и читала об эскалаторах, но никогда ещё не ездила ни на одном. Он помотал головой: – Ladies first[6]. Сильвания слабо кивнула. Она и сама была сторонницей вежливости, но иногда эта вежливость становилась просто обузой. – Окей, тогда… м-да, тогда я пошла. Сильвания выставила вперёд свою правую ступню, так что она почти касалась серебристых полосок. Может, ей просто прыгнуть на ступеньки? Одного она не хотела ни в коем случае: на глазах этого мальчишки приземлиться, как её сестра, на пятую точку. Тут Сильвания заметила, что чёрная, широкая резиновая полоса перил тоже движется вниз. Вот оно, решение! Сильвания повернулась к мальчику, улыбнулась ему и запрыгнула задом на перила. Она легла на них, вцепившись руками и ногами. – Пока, приятно было с тобой познакомиться, – крикнула она мальчику, уезжая вниз. Мальчик смотрел ей вслед, вытаращив глаза. На нижнем конце эскалатора Сильванию подхватили госпожа Тепез и Дака. – Да провалиться мне сквозь землю! Я и не подумала, что это ведь ваш первый эскалатор. Прошу прощения, – сказала госпожа Тепез, поглаживая дочерей по их бледным рукам. И принялась давать советы на будущие поездки. Втайне и Дака, и Сильвания надеялись, что им больше никогда не придётся ступать на этого металлического монстра, но в большом городе его трудно избежать. После того как они успешно справились с покупкой билетов в автомате и одолели поездку в метро, их ждал ещё один эскалатор на выходе в центре города. Но здесь было так много народу, что Дака уже не смогла бы упасть на пятую точку. Решительным прыжком она вскочила на ступеньку и вцепилась в ремень чьей-то чужой сумки; хозяин сумки, стоящий впереди, даже не заметил этого. Сильвания обеими руками ухватилась за перила, а мать в это время подталкивала её на ступеньку, крепко держа за талию. Когда эскалатор выехал из тёмной глубины на поверхность площади Ратуши, госпожа Тепез глубоко вздохнула: – Ах! Этот воздух большого города! Как я истосковалась по нему. Дака и Сильвания моргали. Им вообще-то больше понравилось в туннеле. Дака даже увидела там пару крыс, и у неё проснулся аппетит. – Ну разве это не чудесно! – воскликнула госпожа Тепез и указала на ратушу, высившуюся на площади. Это было позднеготическое сооружение с пятью высокими башнями. На средней, самой высокой, стояла статуя рыцаря. – А ведь это на нём… – начала Дака, указывая на голову рыцаря. – Голуби? – взвизгнула Сильвания. – Эм-м, что? Я не вижу, – торопливо произнесла госпожа Тепез, схватила девочек за руки и повела сквозь толпу на торговую улицу. С голубями у двойняшек была одна история: они пережили голубиную травму. Дело было так: как и большинство вампиров, полувампиры Дака и Сильвания начали учиться летать приблизительно в пять лет. Дака очень любила взмыть в воздух и неистовствовать в своё удовольствие. Сильвания была несколько сдержаннее – на земле она чувствовала себя увереннее. Однако в конце пятого года жизни близнецы летали так, будто были полнокровными вампирами. Их папа очень гордился ими. В шесть лет они стали улетать одни. Девочки делали большой круг, почти до ближайшего города. Однажды им навстречу попалась стая голубей. Дака считала, что у них с сестрой было преимущественное право пролёта. Птицы придерживались другого мнения. Дака и Сильвания угодили в середину стаи. Заносчивые голуби вообразили, что на них напали, и ринулись в бой. Они клевались, царапались и поливали сестёр жидким помётом. Девочки вернулись домой на пределе сил, совершенно растрёпанные, исцарапанные и обгаженные. Отныне они знали о вечном преимуществе голубей. Именно поэтому госпожа Тепез быстро увела дочерей прочь от ратуши с голубями. Она вела их от одного магазинчика к другому, от одной достопримечательности к другой. Причём обо всех достопримечательностях сообщала чуть ли не инсайдерскую информацию: – Сюда я раньше приходила с бабушкой есть мороженое… а здесь зимой почти всегда был каток… там у источника я встречалась с подругой… а вон там у пекаря самые вкусные пироги со сливой. Ах, теперь там внутри мясная лавка… Сильвания улыбалась и кивала своей матери, а сама тем временем наблюдала краем глаза за людьми. Они мало чем отличались от людей в Трансильвании. Но их было так много! Толстые, худые, белые, цветные, старые, юные, блондины, брюнеты, торопливые, праздно шатающиеся, весёлые, раздражённые, вонючие и душистые. Сильвания спрашивала себя, заметно ли людям, что она другая. Ей хотелось надеяться, что незаметно. Дака считала, что люди в Биндбурге выглядели совсем иначе, чем жители Бистрина. Ни у кого здесь не было тёмно-красных или лиловых глаз. Или оранжевых, как у певцов из группы Krypton Krax. Все люди, казалось, куда-то безумно спешили. Но ведь по сравнению с жизнью вампиров человеческая жизнь и впрямь была чересчур коротка, поэтому приходилось увеличивать темп. Возможно, в темпе и заключалась причина того, что все они выглядели куда более румяными, чем жители Бистрина. А может, причина таилась в дневном свете. Бистрин был почти подземным городом. Вековые ходы и дома из камня находились в паре метров под землёй. Была даже главная торговая улица наподобие здешней, только лавки были куда меньше. Продавались в основном продукты собственного производства: красивые накидки, шляпы от солнца и чепцы для полётов, но также и детские кольца для зубов, кровевыжималки или крупногабаритные мясорубки. А ещё была лавка домашних животных со множеством беговых тараканов, пиявок, клещей, комаров и блох. Дака вздохнула. Она уже испытывала тоскливую потребность носиться по полутёмным, перепутанным ходам Бистрина. Но девочка не хотела дуться и портить своей маме удовольствие от этой экскурсии. Она тайком вставила в уши маленькие наушники и слушала Krypton Krax. Покачивая головой в такт, словно кивала. А госпожа Тепез продолжала рассказывать о своих воспоминаниях. Получилась гармоничная экскурсия. На обратном пути к метро они обнаружили в переулке, примыкающем к торговой миле, небольшой магазин. Он был пуст, если не считать одного старого стула и помятой газеты на полу. Эльвира Тепез замерла как громом поражённая. На стекле витрины висела записка: «Сдаётся без комиссионных. Звонить: 25984561». Секунду спустя госпожа Тепез уже прилипла носом к стеклу витрины и лепетала сама себе: – Чёрт побери, как раз то, что я искала!