Мила подняла глаза на Горана: – Когда я обыскивала комнату Дебби в интернате, то нашла спрятанную под матрасом жестяную коробку. Я думала найти дневник, но его там не оказалось. – И что? – надменно спросила Роза. – Коробка была заперта на замочек. Ключ Дебби носила на запястье, поэтому логично было бы предположить, что он именно от этой шкатулки и открывала ее только она сама. Я решила тогда, что дневника могло и не быть. Но я ошиблась: дневник наверняка есть! Борис рывком вскочил со стула: – Он там был! Сволочь! Он был в комнате девочки! – Зачем ему так рисковать? – возразила Сара Роза, которая никак не желала признавать правоту Милы. – А он все время рискует. Это возбуждает его, – объяснил Горан. – Но есть и другая причина, – добавила Мила, все более убеждаясь в этой версии. – Я заметила, что со стен пропали отдельные фотографии. Возможно, Дебби на них была снята с девочкой номер шесть. Он изо всех сил хочет помешать нам узнать ее имя! – Потому и унес дневник. А коробку опять защелкнул на замок. Зачем? – не унимался Стерн. – А ты не догадываешься? – обернулся к нему Борис. – Дневник исчез, но коробка заперта, а ключ все там же, на запястье Дебби. Это он нам говорит: «Его мог забрать только я». – Для чего сообщать нам это? – Он что-то оставил там для нас! «Знак», который они ищут. Мозговой штурм вновь принес свои плоды – Горан в который раз убедился в действенности своего индуктивного метода. Криминолог вновь обратился к Миле: – Ты там была и видела, что в комнате… Она задумалась, припоминая все подробности, но напрасно: ничто ее там не насторожило. – Что-то должно быть! – настаивал Горан. – Вряд ли мы ошибаемся. – Я обшарила все углы, но ничто меня не насторожило. – Это что-то очевидное, ты не могла проглядеть! Но Мила ничего не вспомнила. Тогда Стерн решил, что надо вернуться на место и обыскать все еще тщательнее. Борис сел на телефон договариваться с интернатом, а Сара Роза велела Креппу срочно подъехать туда для снятия отпечатков. И тут Милу посетило очередное озарение. – Бесполезно, – заявила она, вновь обретая потерянную было уверенность. – Что бы то ни было, этого там больше нет. Когда они прибыли в интернат, одноклассниц Дебби выстроили в холле, где обычно проходили школьные сборы и официальное вручение аттестатов. Стены его были обшиты красным деревом. Неподвижно-строгие лица преподавателей, обеспечивших школе вековое престижное реноме, смотрели на эту сцену со стен в обрамлении дорогих рамок. Слово предоставили Миле. Она старалась говорить как можно мягче, поскольку видела, что девчонки и без того напуганы. Несмотря на то что директриса пообещала обойтись без наказаний, в глазах школьниц читалось, что они не слишком верят этому обещанию. – Нам известно, что некоторые из вас побывали в комнате Дебби после ее смерти. Я не сомневаюсь, что вас подвигло на это всего лишь желание сохранить память о вашей трагически погибшей подруге. Тут Мила встретилась взглядом с девочкой, которую застукала в ванной с охапкой вещей. Не будь этого небольшого инцидента, Миле не пришла бы в голову мысль устроить этот сбор. Сара Роза наблюдала за ней из угла холла, уверенная, что та ничего этим не добьется. Борис и Стерн, наоборот, поверили ей. Горан же просто ждал. – Мне очень жаль просить об этом, поскольку я знаю, как вы были привязаны к Дебби. Но к сожалению, нам необходимо, чтобы вы сейчас вернули нам все эти вещи. – На последней фразе Мила изменила тон, добавив в него твердости. – Я прошу вас ничего не забыть: самая незначительная мелочь может оказаться нам полезной. Мы предполагаем, что среди этих вещей есть деталь, ускользнувшая от следствия. Я уверена, все вы желаете, чтобы убийца Дебби был пойман. А поскольку вам едва ли хочется быть привлеченными к ответственности за укрывательство улик, я верю, что каждая из вас незамедлительно выполнит свой долг. Эта последняя угроза, бесспорно неосуществимая из-за юного возраста школьниц, нужна была Миле, чтобы подчеркнуть тяжесть их проступка. А еще для того, чтобы хоть немного отомстить за Дебби, которую в грош не ставили при жизни и вдобавок ко всем ее мукам после смерти сделали жертвой гнусного мародерства. Мила выждала, точно рассчитав длину паузы, данной им всем на раздумья. Гнетущая тишина была призвана стать дополнительным доводом: Мила почувствовала, что с каждым мгновением им все более не по себе. Она заметила, что несколько девочек переглянулись. Ни одна не хочет первой признаваться, это понятно. Потом две почти одновременно вышли из строя. За ними еще пять. Остальные не двинулись с места. Мила еще минутку помедлила, изучая лица в поисках шакалов, решивших остаться в стае. Но не нашла. И про себя понадеялась, что виновны только эти семеро. – Ну ладно. Остальные могут идти. Девочки не заставили себя ждать и проворно убежали. Мила повернулась к сотрудникам и встретилась взглядом с Гораном, по-прежнему сохранявшим невозмутимость. Но он вдруг совершенно сбил ее с толку – взял и подмигнул. Она хотела улыбнуться в ответ, но сдержалась, потому что взгляды остальных тоже были устремлены на нее. Прошло около четверти часа, прежде чем семь девочек вернулись в холл. Каждая несла с собой несколько предметов. Все положили их на длинный стол, за которым во время церемоний обычно сидели преподаватели в мантиях, и стали ждать, когда Мила и другие приступят к осмотру. В основном это были предметы одежды, украшения, куколки, мягкие игрушки. Еще был розовый MP3-плеер, солнечные очки, духи, соль для ванны, маникюрный набор в форме божьей коровки, красная шляпка Дебби и видеоигра. – Это не я ее сломала! Мила подняла глаза на пухленькую девочку. Среди всех самая маленькая, лет восьми, не больше. Длинные белокурые волосы заплетены в косу, в голубых глазах стоят слезы. Мила улыбнулась ей, потом рассмотрела гаджет и передала Борису. Он покрутил его в руках: – На видеоигру не похоже. И нажал кнопку включения. На экране замигал красный огонек, подавая короткий сигнал через равные интервалы. – Я же говорю, она сломана. Шарик не двигается, – пролепетала толстушка. Мила покосилась на Бориса и вдруг заметила, что он побледнел. – Я знаю, что это. Твою мать! Услышав ругательство, девочка недоверчиво округлила глаза: неужели кто-то может осквернять это священное место? Но Борис не замечал никого и ничего вокруг – настолько был увлечен штуковиной, которую держал в руках. – Это GPS-приемник. Кто-то посылает нам сигналы. 13 Телеобращение к семье шестой девочки результатов не дало. Звонков поступало очень много; в основном все выражали сочувствие и солидарность, на деле лишь загромождая телефонную линию. Встревоженная бабушка пятерых внуков звонила раз семь, справиться, «нет ли вестей о бедной девочке». Когда агент, которую посадили на телефон, вежливо попросила больше не звонить, та в ответ послала ее к черту. – Если сказать им, что они только мешают, они назовут тебя бесчувственным, – прокомментировал Горан, когда Стерн ввел его в курс дела. Они ехали по навигатору в специально оборудованном фургоне. Перед ними двигались бронированные машины спецназа, который на сей раз будет лидировать на шоу, как витиевато выразился Рош. Такие предосторожности объясняются тем, что никто пока не знает, куда ведет их Альберт. Возможно, в ловушку. Но Горан был другого мнения. – Он хочет нам показать то, чем, вероятно, очень гордится. Сигнал навигатора указывал на обширный участок в несколько квадратных километров. На такой площади никак не запеленгуешь передатчик. Необходимо личное присутствие. Напряжение в фургоне сгустилось до осязаемого уровня. Горан о чем-то совещался со Стерном. Борис проверял выданное им оружие. Мила смотрела в окно на виражи и перекрестья дорожной развязки. GPS-приемник был передан капитану спецназа, но Сара Роза наблюдала на экране компьютера за тем, что видят едущие впереди сотрудники. – Приближаемся, – объявил голос по рации. – Похоже, сигнал поступает из пункта в километре от нас. Прием. Все высунулись поглядеть. – Что же это за пункт? – пожала плечами Роза. Мила увидела вдали внушительное здание из красного кирпича, состоящее из нескольких соединенных между собой корпусов, расположенных в форме креста. Готика, переосмысленная в тридцатые годы, суровая, мрачная, характерная для церковного строительства тех времен. На одном краю виднелась колокольня. Рядом с ней – церковь. Машины вытянулись на длинной подъездной аллее, ведущей к центральному корпусу. Остановившись на площадке, спецназовцы рассредоточились, готовясь ворваться в здание.