Она была на месте. Голуби, слетевшиеся на свет, приветствовали ее громким хлопаньем крыльев. Дисплей телефона распространял слабое зеленоватое свечение, которое позволяло видеть лишь небольшое пространство впереди. Плотная тьма притаилась на границе этого светлого круга, готовая в любой момент перелиться и затопить его вместе с Милой. Она мысленно повторила путь в прачечную и двинулась туда. Шаги гулко отдавались в тишине. В холодном воздухе изо рта шел пар. Дойдя до кухни, она распознала во мраке силуэты огромных железных жаровен. Прошла через столовую, старательно огибая облицованные пластиком столы. Один все-таки задела бедром и опрокинула поставленный на него стул. Раздался оглушительный, подхваченный эхом грохот. Поднимая стул, Мила разглядела выход на узкую винтовую лестницу, ведущую в полуподвал. Она вступила в этот каменный мешок и стала осторожно спускаться по скользким, стертым от времени ступенькам. И наконец добралась до прачечной. Поводила вокруг себя телефоном, осматриваясь. В мраморную ванну, где было найдено тело Анники, кто-то положил цветок. Мила еще раз вспомнила молитву, которую они произнесли здесь все вместе. И стала искать. Сначала осмотрела панели стен, потом провела пальцами по плинтусу. Ничего. Мила старалась не думать о том, долго ли продержится батарейка в телефоне, – не столько из-за грустной перспективы возвращаться назад в темноте, сколько из-за того, что поиски без света займут намного больше времени. Через час отец Тимоти вызовет подмогу, и как она будет выглядеть перед сотрудниками? Надо спешить. «Ну где же? Я точно знаю, что здесь!» От внезапного громкого звонка ухнуло в пропасть сердце. Прошло несколько мгновений, прежде чем она сообразила, что это просто звонит телефон. Она глянула на экран и прочла: «Горан». Надела наушник и ответила. – Почему в Центре никого нет? Я звонил раз десять за последний час. – Борис и Стерн вышли, но Сара Роза должна быть на месте. – А ты где? Мила не сочла нужным лгать, хотя и не была на сто процентов уверена в своем предположении. – Я думаю, Рональд слушал нас в тот вечер. – Почему ты так думаешь? – Я сопоставила его письмо с вопросами, которые вы задавали во время нашей молитвы. Похоже, в письме ответы. – Ты молодец. Как видно, криминолог ничуть не удивился. Возможно, он и сам уже пришел к такому выводу. «А ты огорошить его решила, вот дура!» – Ты не ответила: где ты сейчас? – Я ищу микрофон. – Какой микрофон? – Тот, который Рональд спрятал в прачечной. – Ты в приюте? В тоне Горана зазвучала тревога. – Да. – Уходи оттуда сейчас же! – Почему? – Мила, там нет никакого микрофона! – Но я уверена, что… – Послушай, – оборвал ее Горан. – Наши там все прочесали, они бы нашли его! Тут уж она почувствовала себя полной идиоткой. Он прав: как она могла об этом не подумать? Что у нее в голове? – А как же тогда… – Она не договорила. Капля холодного пота медленно поползла по спине. – Он был здесь. – Молитва была лишь уловкой, чтоб выманить его! – Ну как я сама не догадалась! – Мила, ради бога, уходи оттуда! Только тут она осознала, как рискует. Выхватив пистолет, быстрым шагом двинулась к выходу, но он далеко, до него метров двести. Огромная дистанция, если учесть чье-то присутствие в здании. «Кто он?» – спросила себя Мила, поднимаясь по винтовой лестнице в столовую. И от догадки у нее подкосились ноги. «Чай…» Помехи на линии. Она услышала в наушнике голос Горана: – Что? – Отец Тимоти и есть Рональд, правда? Помехи. Шорох. Снова помехи. – Да! После гибели Билли Мора отец Рольф отправил всех из приюта раньше намеченного срока. Всех, кроме него. Его оставил, потому что опасался за его психику и надеялся удержать от вспышек. – Он меня чем-то опоил. Голос Горана прерывался: – …говоришь? Не…шу! – Кажется… – силилась повторить Мила, но слова застряли в горле. И она упала ничком. Наушник выскользнул из уха. Пальцы, сжимавшие телефон, разжались, и аппарат очутился под столом. Сердцебиение усилилось от страха, который способствовал скорому усвоению наркотика организмом. Все чувства притупились. Но она все еще слышала Горана в наушнике, хотя он отскочил больше чем на метр. – Мила! Мила…веть!..чилось? Она закрыла глаза, боясь, что больше их не откроет. Но потом сказала себе, что не станет умирать в таком месте. «Адреналин… Мне нужен адреналин». Она знала, как добыть его. Правая рука все еще сжимала ствол довольно крепко. Мила направила его к дельтовидной мышце. И нажала на курок. Выстрел вырвал кусок кожаной куртки вместе с плотью, грохот вызвал мощное эхо в обступившей ее бездне. Она закричала от жгучей боли, но сознание вернулось. Горан отчетливо выкрикнул ее имя: – Мила! Она подползла к светящемуся экрану, достала его и ответила Гавиле: – Все нормально. Потом поднялась и пошла. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Ей казалось, она попала в сон, где кто-то за ней гонится, а она не может бежать, потому что ноги налиты свинцом, будто по колено погружены в вязкую жидкость. Рана пульсировала, но крови было не много. Что-что, а стрелять Мила умеет. Она стиснула зубы, с каждым шагом выход становился все ближе. – Если вы все знали, почему сразу не арестовали этого скота? – крикнула она в телефон. – И почему меня не предупредили? Слышимость улучшилась. – Прости, Мила. Любая неестественность в вашем поведении насторожила бы его. Мы наблюдали за ним издали. Прикрепили маячок к его машине. Надеялись, он приведет нас к шестой девочке. – А он не привел. – Потому что он не Альберт, Мила. – Но он все равно опасен?