– Ну, да. Еще одна была. Викой звали. Эта долго не протянула. Все орала, как резаная, в судорогах билась. Это я потом уже понял, что она больная была. Припадки у нее были, и астма. Не стал я ее себе в качестве любовницы оставлять. В погреб скинул, закрыл, там она и загнулась. Я всхлипнула. Рассказ Олега Алексеевича убил во мне последнюю надежду на то, что он меня отпустит. – Ну, пока, девонька, – он поднялся с колен, и ухватился за крышку люка. Она с грохотом опустилась, и наступила вечная темнота. Я с детства боялась темноты. Во взрослом возрасте страх немного поутих, по крайней мере, я его контролировала, зная, что в любой момент могу включить лампу или фонарик на телефоне. Но здесь, в каменном мешке, в беспросветной тьме, я испытывала настоящий ужас. И ничего не могла с этим поделать. Темнота давила на меня. Я всхлипнула, наощупь добралась до стены, и прижалась к ней спиной. Было слышно, как где-то наверху скрипят половицы под осторожными шагами моего убийцы. Разум отказывался верить, что это конец. Я вдыхала спертый воздух, боясь лишний раз пошевелиться, и как молитву повторяла «меня найдут, меня обязательно найдут». Обязательно. По-другому и быть не может. Зная характер Тины… Я позволила себе слабо улыбнуться дрожащими губами. Даже если сейчас выхода нет, значит, он непременно скоро появится. Я не могу спасти себя сама, но могу положиться на своих друзей. Единственное, что мне требуется – успокоиться и не паниковать. Я забилась в дальний угол, поджав ноги к груди, и откинула голову. От стены веяло холодом, мои ступни уже окоченели, а темнота и тишина по-прежнему давила. В висках запульсировала боль. Медальон на моей груди качнулся, когда я в очередной раз попыталась сесть поудобнее. Я нащупала его ладонью, и недоверчиво хмыкнула – он был теплым, что казалось невозможным. Но вопреки всем законам физики от него исходило уютное тепло. «Спасибо, ба», – шепнула я, утирая слезы. Не знаю, сколько прошло времени с того момента. Иногда я проваливалась в дрему, но спустя миг снова просыпалась, дрожа в ознобе. В попытках согреться интенсивно щипала себя за руки и ноги, пару раз вставала и заставляла себя подпрыгивать или приседать. Потом опять садилась, прижимаясь к стене, и вновь проваливалась в забытье. А когда опять открывала глаза, вокруг по-прежнему царила тьма. Измученная, замерзшая, я скорчилась на полу, тиха плача. Слезы лились беспрерывным потоком – страшно было до ужаса, и на мгновение мне показалось, что в погребе кончается воздух – я сделала несколько жалких попыток вдохнуть как можно глубже, закашлялась и схватилась за горло. Черт. Не получается. Из моего горла уже вырывались какие-то булькающие хрипы, лицо покраснело, перед глазами поплыли светло-оранжевые круги, когда наверху раздался шум. Тяжелые шаги, чьи-то голоса, звенящие над моей головой. Сделав над собой последнее усилие, я приказала себе немедленно успокоиться. «Просто дыши, просто дыши, спокойнее, медленный вдох», – мысленно проговаривала я, понимая, что мне нужно позвать на помощь. А для этого требуется восстановить дыхание. Осознавая, что это может быть мой единственный шанс на спасение, я запаниковала. И снова подавилась воздухом – горло словно сдавила невидимая рука; легкие сжались. По моим щекам текли слезы, и носом я вдохнуть тоже не могла. Кажется, сверху кто-то закричал. В мою темницу ярким потоком хлынул свет, на мгновение исчезнув – это кто-то большой спрыгнул вниз, и направил на меня луч фонаря. Я тихо булькнула из последних сил. – Она здесь! Боже мой, Алиса… Мирон подхватил меня за локти, помог сесть, и прижал к себе. От него исходил слабый запах чего-то сладкого – я вцепилась в его плечи, чувствуя, как тело содрогается в истерике. – Просто дыши, хорошо? Я здесь, все в порядке. Просто дыши, Алиса. Нужно сделать медленный вдох. Давай вместе – раз, два, три… Он шумно вдохнул носом воздух, обхватив мое лицо теплыми ладонями. Я повторила за ним, ощущая, как сердце бешено колотится от радости и адреналина. – Что с ней? Она ранена? В просвете люка появилась голова Тины. Светя на нас фонарем, подруга хмурилась, с тревогой вглядываясь в темень. – Лестницу спустите, – не оборачиваясь, крикнул Мирон, и начал медленно вставать. Я ухватила за его руки, не желая отпускать их ни на секунду. – Тихо, тихо, я никуда не ухожу. Иди сюда, – он обнял меня, дрожащую, испуганную, погладил по голове, а затем снял с себя пальто и накинул на мои плечи. – Вот так. Сейчас мы поднимемся наверх, ладно? Я помогу. Сверху кто-то скинул лестницу – деревянную, с шатающимися перекладинами, на которую я влезала с трудом. Последующие события сохранились в моей памяти отрывками – меня усадили на диван, завернув в плед, сунули в руки стакан. Я выпила, думая, что это вода, и закашлялась – водка. Дальше откуда-то появился Валерий Федорович, источая фальшивые улыбки. В этот раз он не пытался посягнуть на мои коленки, а быстро осмотрел меня, задал пару вопросов, и похлопал по руке, заявив: – Стресс, конечно, на лицо. Физических повреждений нет, легкое переохлаждение. Даме нужно согреться, вымыться и поспать, вот и все рекомендации. – Отлично, – Мирон легко оттеснил его в сторону, и уселся рядом со мной. Я тут же перебралась к нему на колени, словно брошенный котенок, уткнулась лицом в грудь. – Сейчас поедем домой, – рассеянно пообещал он, и вполголоса начал что-то объяснять двум молодым парням. Справа от меня крутилась Тина, подпрыгивая на диване и время от времени бурча проклятия в адрес поехавших маньяков. Почувствовав, как тело приятно расслабилось, а дрожь отступила, я вытащила голову из своего убежища – то есть, груди Мирона, и спросила: – Как вы меня нашли? – Очень просто, – просияла Тина. – Мирон тебя потерял и поехал к тебе домой. Там он обнаружил Дениса, о котором ты, кстати, предательски умолчала, подруга. Потом он позвонил мне, мы вместе наведались в библиотеку, и нашли на столе клочок бумаги с адресом. Впрочем, мы уже и без этого знали, куда следует ехать, потому что адрес тебе предоставила я. – А что с Кривко? – я скривилась, произнеся его имя. – Не беспокойся об этом, – ласково ответил Мирон. – Он больше никому не причинит зла, обещаю. И жутко улыбнулся. Если бы я не чувствовала себя в безопасности в его объятиях, то непременно бы поседела от страха после такой улыбки. Даже Тине стало не по себе – она немножко отодвинулась, и задумчиво спросила: – Алис, поедешь ко мне? Нельзя тебе сейчас оставаться одной. – Она и не останется, – отрезал Мирон, и на этом вопрос был закрыт. Спустя десять минут мы уже ехали в сторону города. За руль сел один из ребят Воронцова, потому что я категорически не желала выпускать Мирона из своих рук. После того, как я чуть не распрощалась с жизнью, мне столько хотелось ему сказать, а лучше – показать, поэтому я героически молчала до его особняка. Мне казалось, что стоит только начать – и слова польются из меня неудержимым потоком. – Приехали, – оповестил меня Мирон, и помог выбраться из машины. – Идем домой, Алиса. В особняке свет горел почти во всех окнах, что показалось мне довольно странным. Подергав Мирона за рукав, я спросила: – Вера Ивановна в доме? – Нет, я отпустил ее. А она что, тебе нужна? – удивился Воронцов, накрывая мои холодные пальцы своей горячей ладонью. – Нет, – помотала я головой. – Просто везде свет включен… Мирон обратил внимание на окна, скривился, и, что-то быстро обдумав, со вздохом сказал: – Наверное, Макс заехал. Так оно и было – в гостиной обнаружился несчастный Макс, пьющий что-то очень крепкое из квадратного стакана. Завидев нас, он попытался сесть ровнее и изобразил жалкую улыбочку. – А я вас тут уже час жду, – сообщил он, допивая содержимое бокала. – А мы тебя не приглашали, – в тон брату ответил Мирон. – Алиса, что сначала хочешь: поесть или в душ? – В душ, – мгновенно определилась я. – Подождите, – протестующе замахал руками Макс. – Мне нужно поговорить с Алисой. Мирон обернулся к брату с выражением искреннего удивления на лице. – С Алисой? Сейчас не лучший момент. – Это важно, – настаивал на своем младший Воронцов. – У нее выдался тяжелый день. Какой-то маньяк похитил ее и удерживал в подвале, – сухо отчитался Мирон, и тяжело взглянул на брата. – У тебя действительно такой важный разговор? – Э-э, – Макс с любопытством уставился на меня. – Не совсем. Это правда? Тебя реально похитил маньяк? – Ага, – кивнула я. – Приятного было мало, и рассказывать об этом совсем не хочется. – Я все за тебя расскажу, – пообещал Мирон, хотя мне было абсолютно все равно, удовлетворит ли свое любопытство Макс или нет. Гораздо больше меня интересовала тема разговора, ради которого младший Воронцов терпеливо дожидался нас на диване. Однако чувство липкой грязи, прилипшей ко мне после подвала, волновало меня не на шутку, и я решила, что Максим может подождать еще чуть-чуть. – Ты можешь воспользоваться ванной в той комнате, где ночевала вчера, – сообщил Мирон. Я кивнула, и потопала наверх, на ходу расстегивая воротник блузы, и серьезно подумывая о том, что все вещи нужно выбросить. Кроме кулона, конечно. Ласково погладив рукой металл, который опять стал холодным, я улыбнулась и полезла в душ. Сначала постояла минут десять под прохладными струями, потом набрала ванну горячей воды, щедро вылив туда половину шампуня за неимением пены. И с наслаждением охнула, погрузившись в почти кипяток. Мышцы приятно расслабились, тело окутало блаженное тепло, заставляя забыть о холоде, царившем в погребе. Через полчаса я почувствовала сонливость, и, встряхнув головой, поспешила покинуть уже успевшую остыть воду. Не хватало еще, чудом избежав лап маньяка, утонуть в ванной – это будет верхом глупости. Тщательно обтершись полотенцем, я пошарила глазами по комнате и обнаружила чистый халат подозрительно огромного размера. Рукава в нем заканчивались где-то на уровне колен, подол волочился по полу. Тапочек я не обнаружила, и пошлепала вниз босиком.