Он распахнул дверь, вдохнул поглубже и выбежал. – Сюда! Сюда! Грэм замахал руками, подзывая полицейскую машину. Голос у него дрожал, он умудрился выдавить несколько слез. Ни капли не удивившись, он увидел, что из машины вылезает начальник полиции собственной персоной. Грэм нарочно поддерживал дружбу с Томом Бостом, считая того полезным идиотом. Главное, не переигрывать. Грэм согнулся, упираясь руками в колени, словно не мог отдышаться. – Господи, Грэм. Какого черта у вас случилось? Из твоего дома поступил вызов. – Том, боже!.. Нам нужна «Скорая». – Сейчас приедет. – Зейн… нет, я не могу… Он напал на мать. Ударил ее, Том. Кулаком в лицо. А потом и малышку Бритт. Я бросился к нему, хотел успокоить. Мы стали драться. Он упал с лестницы. Бритт пришлось дать успокоительное. Мой мальчик совсем озверел, Том. Мне кажется, он сошел с ума. – Погоди. Стой здесь. Бост подал знак одному из патрульных. Да, звонок в Службу спасения из дома Бигелоу воистину творит чудеса. Грэм покачал головой и вслед за Томом вернулся в дом. – Том… Том… – Элайза на лестнице держала в руках обмякшую Бритт. – Нам нужна «Скорая», срочно. Моя детка… Моя девочка… – Сейчас будет. Господи, Зейн. – Том присел на корточки. – Что на тебя нашло? Ты принял наркотики? – Нет. Нет! Он снова избил ее, а потом хотел избить Бритт. Я пытался ему помешать. – Как ты можешь такое говорить? – Элайза, всхлипывая, качала Бритт. – Грэм в жизни не поднимал руку ни на кого в этом доме! Господи, Зейн, что ты наделал? Тот лишь ошарашенно таращил глаза. – Она врет. Она его покрывает! – Он вернулся со школьных танцев, позвал меня. Я была наверху. Бритт стало плохо, ее тошнило. Я пыталась помочь ей, сказала, что сейчас не до него. А он… просто взбесился. Ударил меня. Элайза прижала трясущуюся ладонь к щеке. Баюкая раненую руку, Зейн чувствовал, как у него умирает душа. – Как ты можешь?.. Что ты за мать? – Он всегда ревновал к Бритт, но я даже не представляла, насколько… Элайза прижала дочь к себе и громко разрыдалась. В дом забежали медики. – Сперва ими займитесь. Бост указал наверх. Грэм взял свой саквояж. – Их надо отвезти в больницу. – Ты поедешь с ними? – спросил Бост. Грэм кивнул. – Том, нам надо поговорить. Не здесь. Он утверждает, что не принимал наркотики и не пил, – добавил он для фельдшеров. – Но я ему не верю. Он прежде баловался. – Неправда! – Зейн, полегче. Зейн узнал одного из медиков – Нейта, приятеля Дэйва. – Я никогда ничего не принимал. Богом клянусь. Ни разу! – Ладно, сынок, мы разберемся. Зейн устало закрыл глаза. – Это вряд ли. – Не смейте давать ему обезболивающее, – распорядился Грэм, выходя с Бостом на крыльцо. – Надо взять анализ на наркотики. Ему верить нельзя. – Я не употребляю наркотики. – Слез не было, только бесконечная усталость. – И не пью. За такое сразу выгоняют из команды. У нас скоро чемпионат. Было больно – так же больно, как и двадцать третьего декабря. Когда на лодыжку с рукой наложили шину, боль самую малость отступила. Зейна подняли на каталку и стали выносить. Вернулся донельзя мрачный Бост. – Надо надеть на него наручники. – Господи. – Нейт взялся за здоровое плечо Зейна. – У него сломана рука и, может, раздроблен сустав. Лодыжка, по всей видимости, тоже серьезно пострадала. Как минимум растяжение. Он не способен стоять. Еще у него сотрясение, и он в шоке. Куда он, по-вашему, денется? – Таков порядок. – Бост выпятил подбородок. – Он обвиняется в нападении по трем статьям. Зейн пристально глядел Босту в глаза, пока тот пристегивал его к каталке. В них не было ни сочувствия, ни тени сомнений. Как и обещал отец. И все же он рискнул: – Я не виноват. – Зейн, твои родители говорят одно и то же. Твоя сестра под успокоительным, но с ней мы поговорим завтра. – Бост сжал ему ладонь, то ли успокаивая, то ли обнадеживая. – Тебе окажут надлежащую помощь. Его выкатили на крыльцо. Из домов выглядывали соседи – он слышал их голоса. Кто ему поверит? Никто. Ни единая душа. Зейн уставился в небо. Там светили те же звезды, на которые он любовался час назад вместе с Эшли. Однако теперь все изменилось. Мир уже не будет таким, как прежде. Услышав торопливые шаги, он съежился. Это отец. Он хочет его прикончить. Никто не скажет ему ни слова. Но за руку его схватил Дэйв. – Зейн, все будет хорошо! – Я не бил Бритт. И мать не трогал. – Естественно, не трогал. Какого черта ему надели наручники?! – Дэйв, отойди. – Что вообще тут происходит? Я высадил его из машины полчаса назад. Он с моим сыном ходил на танцы. Прекрасно провел время. Зейн, что случилось? – Он снова ее бил. Начал с меня, потом взялся за нее. Только в этот раз ударил и Бритт. Я не смог терпеть. Хотел его остановить. В глазах Дэйва он увидел неожиданное. Тот ему поверил. – Где, черт возьми, Грэм Бигелоу? – Едет в больницу вместе с женой и дочкой. Дэйв, мне это тоже не нравится, но Зейна обвинили в нападении. Ему сейчас окажут медицинскую помощь, а потом отправят в Банкомб. – Господи, Том, ты же знаешь мальчика! Бост упрямо стоял на своем. – Его родителей я тоже знаю, и оба дали показания. Дэйв, у меня нет выбора. Ему предъявили обвинение, и судья Уоллес вынес постановление. Ты обязан отойти. – Черта с два. Я медик и еду вместе с ним. Кто-то должен поддержать мальчика. – Дэйв забрался в «Скорую», помогая затащить каталку. – Нейт, доложи, как обстоят дела? Зейн нащупал его руку. – Он чудовище, – выдавил он, когда двери закрылись.