– Одиннадцать тридцать четыре. Или ты разучился определять время? – Нет, сэр. – Каждая минута стоит денег. Важно соблюдать правила. Покидать дом ради развлечений – это привилегия, а не право. – Да, сэр. «Два года и два месяца», – мысленно, словно мантру, твердил про себя Зейн. – Мое время ценно особенно. Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как ждать сына, неспособного соблюдать простые правила? Зейн, подчиняясь инстинкту, не поднимал глаз. Что-то было не так: то ли выпивка тому виной, то ли давало о себе знать напряжение последних дней. – Простите, сэр. На дорогу, чтобы отвезти девушек, ушло больше времени, чем… Он ждал, что его толкнут, если не хуже, поэтому послушно отшатнулся на пару ступеней вниз. – Думаешь, мне нужны твои оправдания? Ты должен быть более ответственным, следить за временем и соблюдать правила. Поскольку ты, как обычно, хамишь и проявляешь неуважение, ты наказан на две недели. Никаких звонков по телефону и компьютерных игр. Тебе запрещается выходить из дома даже на тренировки. Зейн вскинул голову. – Сэр, мы едем на чемпионат. Должны выиграть второй раз подряд, и… В ответ самодовольно зарычали: – Значит, ты из-за своей безалаберности подвел команду. Обойдешься в этом году без славы. Ты неудачник, Зейн, и всегда им был. Зейна вдруг осенило, ярко, как прожектором. – То есть все именно поэтому? Ты не хочешь, чтобы я играл и выделялся? Ищешь любой предлог, чтобы мне запретить? Ты… Кипя от ярости, он не заметил удара. – Еще плюс две недели. Отбросив бокал, Грэм сгреб Зейна за грудки и прижал к двери. В эту секунду Зейн понял, что прав. Четыре минуты – лишь предлог, чтобы отнять у него любимое занятие. Руки сжались в кулаки. – Ты пил? – Нет. Грэм снова его ударил. – Не ври мне! Принимал наркотики? – Нет. – Значит, валялся в кустах с этой маленькой шлюхой, так? – Нет! Эшли не шлюха! – Обычная шлюха, а ты слишком тупой, чтобы понять: ей нужны только мои деньги. Не смей приходить посреди ночи, полураздетый, и говорить, что не трахался с ней. Зейн, как и все парни, во время танцев снял пиджак и галстук. – Я не принимал наркотики, не пил и не занимался сексом. Я был на школьных танцах! От удара в живот ожидаемо перебило дыхание. – Значит, никакой ты не мужик, раз не способен залезть этой мелкой шлюхе в трусы. – Грэм! Тот даже не оглянулся на жену. – Заткнись. Я занят. – Бритт плохо. Ее вырвало на пол. – Так вытри! – Грэм, ее рвет, и у нее истерика. Сделай что-нибудь! – Хорошо, как хочешь. Он отпихнул сына в сторону и рванул вверх по лестнице. Зейн почти бесстрастно смотрел, как Грэм молотит жену кулаками, а Элайза кричит и отбивается. Пусть грызутся, словно дикие звери, главное – чтобы не трогали Бритт. Зейн стал подниматься по ступенькам, но на шум и крики выбежала сестра. Белая, как призрак, она заткнула уши. – Хватит, хватит! Прошу! Я не могу! Я больше не вынесу! Ее с размаху ударили. Зейн увидел, как сестра падает на пол, и внутри у него что-то сломалось. В ярости он ринулся вперед. Грэм развернулся к нему, и Зейн вскинул кулаки. – Посмотрим, как тебе такое понравится. Натренированные за год мышцы не подвели, а изумление на лице Грэма и брызнувшая кровь только подстегнули Зейна. Со всех сторон неслись вопли. Зейн не останавливался – не мог, пока мужчина перед ним стоит на ногах. Краем уха он слышал, как Бритт зовет на помощь, выкрикивая адрес. Элайза ногтями вцепилась ему в лицо, но он не чувствовал боли. Потом он упал. Долго летел, кувыркаясь. Локоть врезался в ступеньку, как молоток в шляпку гвоздя. Что-то треснуло, сломалось, разбилось вдребезги, и красным расцвела боль. Зейн ударился головой. Оглушенный, он попытался встать, сумел вскарабкаться на колени и поднял трясущиеся кулаки. Грэм не спешил его бить. Наверху никого не было. Бритт перестала кричать. Понимая, что случилось нечто страшное, Зейн привстал, но снова упал. Нога не слушалась. Он пополз. Зейн добрался до лестницы в тот самый момент, когда наверху появился Грэм. Он тащил Бритт за волосы. В руке держал докторский саквояж. Бритт не сопротивлялась, не плакала, вообще не двигалась, и Зейн впервые за все время испугался за жизнь сестры. – Не трогай ее, сукин сын! – Это ты сделал, – ровно и спокойно ответил Грэм, спускаясь по лестнице. – Про военную академию можешь забыть. Еще будешь о ней мечтать, но поздно. Он встал над Зейном и, склонив голову набок, принялся его разглядывать. – Ты слишком похож на мать – и внешне, и полным отсутствием амбиций, и дурными манерами. Я даже не уверен, что ты от меня. – Хотелось бы. Тот лениво пнул Зейна в живот. – Юридически я твой отец и уважаемый член общества. У каждого действия есть свои последствия. Готовься их принять. – Вали на хрен со своими последствиями. Что ты сделал с Бритт?! – О, нет-нет, сынок. Это сделал ты. Завыли сирены. Слава богу, Бритт вызвала помощь. Наверное, позвонила в Службу спасения. – Тебя запрут до конца дней. Грэм усмехнулся, покачал головой, поставил саквояж на пол и направился к двери. – Такой идиот не мог от меня родиться. Элайза! – Да-да, Грэм? – Помни, что я сказал, и говори в точности как я.