* * * На следующей неделе Грэм Бигелоу вышел из тюрьмы после восемнадцатилетнего заключения. Коротко подстриженные волосы окрасились сединой, глубокие морщины изрезали бледное лицо, густо улегшись вокруг рта и глаз, на щеках и лбу. Он был одет в брюки цвета хаки и светло-голубую рубашку-поло. С годами Грэм слегка раздобрел, но старался поддерживать форму в тюремном спортивном зале. За воротами его ждала Элайза. На ней был сарафан изумрудного цвета. Волосы, только что покрашенные и уложенные, вились облаком вокруг лица, которое она прихорашивала целый час. На трясущихся ногах Элайза подошла к мужу, обняла его, почувствовала на себе руки. Сглотнула слезы, подняла голову и впервые за долгое время поцеловала. Грэм подтолкнул ее к машине – черному «Мерседесу», который разрешил купить. Сжав на мгновение кулаки – у него больше не было прав, – он открыл перед женой водительскую дверцу, обошел машину и сел в пассажирское кресло. Он не мог оторвать взгляда от тюремных ворот, серых стен и охранников на вышке – от всего, что сдерживало его и унижало столько лет. – Грэм… Господи, Грэм… – Просто езжай, Элайза. Мне надо отсюда уехать. – Все готово, милый. Новая одежда, твоя любимая еда… Я продала дом, как ты велел, и сняла в другом районе. Адвокат говорит, мы должны оставаться в Северной Каролине, но можно подать заявление на переезд из Роли. Я подумывала про Шарлоттсвиль. Мы сумеем начать все сначала. Мимо стремительно неслись машины. Их было слишком много. Как и звуков, открытого пространства и неба. – Не волнуйся. – Элайза взяла его за руку. – Все хорошо, Грэм. Ты теперь на свободе. Мы оба свободны, и мы вместе. Скоро будем дома. Наконец она подъехала к двухэтажному кирпичному коттеджу – маленькому, намного меньше того, где они прежде жили, однако в этом старом районе с потрескавшимся тротуаром дома стояли не вплотную друг к другу, и было принято отгораживаться от соседей заборами и густым кустарником. Элайза въехала в тесный гараж на одну машину. Когда Грэм услышал, как за ними опускается дверь, ему стало легче. Он снова в четырех стенах, вдали от шума и посторонних глаз, но уже без замков и решеток. Сначала у них был секс, быстрый и жесткий. Вонзаясь в жену, чувствуя на спине ее ногти, слыша частое дыхание, Грэм вновь ощутил себя мужчиной. Душ они приняли вместе. Элайза разогрела еду из ресторана, поставила на стол свечи, разлила шампанское. Они поели, выпили, залезли в постель, где на сей раз все прошло намного нежнее. Проснулись они тоже вместе, уютно устроившись в кровати с кофе. Так началась новая жизнь. А через сорок восемь часов Грэм снова ударил жену. Глава 14 Когда весна сменилась летом, Дарби наняла в качестве разнорабочего Ральфа Перкинса. Приземистый толстяк с копной седых волос и в очках с широкими стеклами имел опыт работы каменщиком и знал, как управляться с тяжелой техникой. В деревьях и растениях он совершенно не разбирался, однако ей нужен был человек, который помог бы со строительством у Зейна. К тому же, по мнению Дарби, садоводству можно обучить каждого: надо возиться не только с петуниями, но и с дубами. Ральф славился молчаливостью, только изредка угумкая в ответ на вопросы, пил «Доктор Пеппер» как воду и ловко обращался с мини-экскаватором, который обошелся Дарби в целое состояние. Еще он проникся симпатией к Гейбу и терпеливо обучал мальчика искусству возведения стен. Зейн наблюдал, как нижняя терраса постепенно обретает формы, из крутого каменистого склона превращаясь в ровный выступ, образованный ковшом экскаватора. Он уже перестал считать, сколько раз стоял на балкончике в спальне, пил утренний кофе и боялся, что чертова машина свалится с обрыва. Однако Дарби, кажется, знала, что делает, и ее новый работник тоже. Катастрофы удалось избежать. Каждое утро, уезжая в контору, Зейн махал им рукой. Обычно они заканчивали до его возвращения, однако он видел, как продвигается работа – в основном по появлению новых зияющих дыр. Однажды, приехав домой, он обнаружил, что крутую дорогу окаймляют деревья, а у фасадной стены вырос фундамент, точнее, парапет, или как там правильно называется эта конструкция. Стена начинала обретать формы, обрастая слоями камня, и Зейн поймал себя на том, что каждый день сбрасывает на дороге скорость или вовсе останавливается, чтобы посмотреть. Всякий раз ему казалось, что так было всегда. Команду Дарби он воспринимал как эльфов, которые трудятся вдали от человеческих глаз, а потом исчезают в тумане. Поэтому Зейн удивился, когда однажды вечером, вернувшись домой, застал ее на месте. Еще больше он удивился, заметив кучу горшков с декоративными цветами, расставленных по веранде. Дарби в шортах-карго и ботинках, футболке и кепке стояла на четвереньках, раскладывая мульчу. Она дождалась, когда Зейн припаркуется и подойдет. – Что думаешь? – Шикарно. Здорово! Знать бы еще, как за этим ухаживать. – Они растут медленно, особого ухода не требуют. – По ним не скажешь. Как называются? – Гортензия крупнолистая, очень неприхотливая. Мне нравится этот сорт – практически уникальный, с яркими синими цветами и розовыми прожилками на каждом лепестке. Бутоны растут на старых стволах – обрезать кусты не обязательно. Не переживай. Они будут цвести до глубокой осени. Еще я высажу вечнозеленые растения и другие цветы, тоже красивые. Дарби отряхнула перчатки от грязи. – Стена почти готова, я отправила Роя и Холли домой, а тебе решила устроить сюрприз. Ты был очень терпеливым, Уокер, поэтому заслужил праздник. – Не то слово. Правда красиво. Ты настоящая художница. – Приятно слышать комплименты в конце рабочего дня. Спасибо. Зейн заметил, какие у нее красивые ноги: длинные и стройные. От Дарби пахло кедровой стружкой и травой. – Мы с того дня у тебя в офисе ни разу не общались, только по электронной почте. – Ты интересно пишешь. – Ты тоже. Давай по пиву? – Я – за! – Пойдем в дом? – Не в таком же виде. – Дарби развела руками. – Не хочу у тебя намусорить. – Тогда посидим здесь. Я сейчас. Зейн ушел. Дарби отряхнулась, убрала перчатки. Поднялась на веранду, устроилась в одном из глубоких кресел с толстыми темно-синими подушками и протяжно выдохнула, приветствуя конец рабочего дня. До чего приятно сесть. А еще приятнее – сидеть, любуясь шикарными видами и вдыхая запах свежей земли. Зейн вышел, протянул бокал, и Дарби стукнула им по бутылке. – Ты подобрал отличную мебель. Удобную и без лишнего шика. – Мне тоже нравится. Он устроился в кресле рядом и широким жестом указал на открывавшийся перед ними вид. – Вот, любуюсь, словно король, своими владениями. – В точку. Как дела на работе? – Со скрипом, но продвигаются. Все складывалось неплохо. Лучше, чем Зейн ожидал. – Я нанял на лето стажерку, она сейчас практикуется. Умная девочка. А тебя, наверное, можно не спрашивать? И так понятно. Насчет стены ты была права. – Да, как всегда. Зейн покачал головой. – Не из-за красоты, ее не видно. Из-за той радости, с которой улыбалась сестра, когда приехала на пикник и увидела, что у меня идет стройка.