– В следующий раз. Пока можешь разлить по бокалам вино. Зейну нравилось приходить домой и встречать там Дарби. Если он и испытывал какие-то сомнения, они исчезали с первым же взглядом. Стоило бы, наверное, заподозрить неладное, но это уже отдавало паранойей. – Итак, что на ужин? – Очень полезный салат. В его состав входит твоя настурция. – У меня есть настурция? Что это такое? Дарби указала пальцем на оранжево-желтые цветы на столе. – Цветы? – опешил Зейн. – Мы будем есть цветы? – Их можно использовать в пищу. Они не только красивые, но и очень вкусные. И цветы, и листья. – Ладно. Только ты пробуешь первая. – Трусишка! Дарби оторвала лепесток и демонстративно сунула в рот. – Ням-ням. – Угу. Кроме цветов что-нибудь будет? – Потрясающие макароны с сыром, которые я готовила сама. Причем не из полуфабрикатов, а с нуля. – Очуметь. Разве такое бывает? – Тоже удивилась, когда Холли и Рой начали спорить, чья мама готовит самые вкусные макароны с сыром. Я влезла со своими комментариями насчет микроволновки, но в ответ услышала только фырканье. Серьезно. Меня заплевали! Она взяла бокал с вином, отпила немного и развела руками. – В общем, после унижения на меня нахлынуло вдохновение. Я обратилась к Холли, та позвонила матери, и она рассказала рецепт. Добавила, что справится любая дура. Поэтому я решила, что у меня есть шанс. Дарби снова всплеснула руками и выпила. – Позволь заметить, было нелегко. Казалось бы, простые макароны с сыром – что в них сложного? Сейчас я так не думаю. – Звякнул таймер на духовке. – О, готово. Она подошла и открыла дверцу. – Пахнет вкусно, – сказал из-за плеча Зейн. – И выглядит здорово… – Да. Так и есть. Она надела прихватку и вытащила противень. Оба придирчиво уставились на блюдо. Дарби достала телефон. – Собираешься фотографировать? – Не смейся надо мной, Уокер. – Она взяла противень и вынесла на улицу. – Принеси салат и вино. Начнем с настурций, макароны пусть остывают. Хоть напьемся, если получились невкусными. На столике опять стояли цветы, уже другие, в синей стеклянной банке. Пока Дарби накладывала салат, Зейн не спускал с нее взгляда, рассматривая копну рыжеватых волос (он решил, пусть будут «рыжеватыми»), бездонные голубые глаза и острые скулы. К хорошему легко привыкнуть. Например, к тому, что возвращаешься домой к красивой женщине, накрытому столу и горячей еде. – Я совершенно не умею готовить. Клянусь всеми святыми, легче копать ямы в каменном грунте, чем варить еду. Уж я-то знаю: сегодня довелось сравнить. – Ты героиня! Салат очень вкусный. Даже с цветами, как ни странно. Что за новые клиенты? – Ах да! Во-первых, Петси и Билл Марш. – Знаю их. Они дружат с Эмили. Заядлые любители паруса. – Да, есть такое. Я обещала им украсить экстерьер дома – это как интерьер, только снаружи. А мне взамен пообещали – или пригрозили? – прокатить на яхте. – Не любишь лодки? – Люблю. Пару раз плавала на моторках, иногда на байдарке. Но на паруснике не ходила. Мне нравится за ними наблюдать: они словно скользят по воде, будто волшебные. А ты, наверное, умеешь ходить под парусом? – Да. У нас была яхта. Хотя я уже много лет не ходил. Видимо, что-то мешает… – Зейн только сейчас об этом задумался. – Надо будет попробовать. Взять яхту в аренду и прокатить тебя. – Придется рискнуть, раз уж я живу на озере и здесь это главное развлечение. Договорились? – Договорились. – Ладно… – Дарби не без трепета разложила по тарелкам макароны с сыром. Взглянула на Зейна и взялась за вилку. – Ну что, вместе, на счет три? Раз… два… Зейн сунул вилку в рот, склонил голову набок, потом поднял большой палец и подцепил второй кусочек. – Круто получилось! С явным удивлением Дарби уставилась на макароны, свисающие с вилки. – И впрямь неплохо. Кто бы мог подумать? – Еще так забавно жжется. – Это табаско. В общем, готовить сложнее, чем копать ямы, но в конечном счете результат не менее интересный. – Дарби подвигала бровями. – Что бы ты сделал, если бы было невкусно? – Попытался бы искренне поддержать: «мол, ты старалась». Если бы получилась гадость, ты бы сама это поняла, притворяться было бы некрасиво. – Ладно. Хорошо. Мне надо рассказать тебе о других своих клиентах. – Слушаю. – Они переехали сюда прошлой зимой, живут на Лейквью-Террас. Купили дом, в котором ты вырос. Сперва Зейн ничего не сказал, только перестал жевать и залпом осушил бокал вина. – Ясно. – Хозяйка знакома с Бритт. Работает вместе с ней в больнице. Ее зовут Шарлин Ледбекер. Она врач. А муж – инженер в Эшвилле. Осенью они ждут второго ребенка. – Хорошо. – Я сперва не знала, что это за дом, но затем Шарлин упомянула, что прежде там жила Бритт. Им нужна помощь в саду и подготовка к новому сезону. Хотят научиться и потом все делать самостоятельно. Они… Тебе совсем неинтересно? – Не особо. Ты поэтому и приготовила макароны с сыром? – Потому что вдохновилась спором Роя и Холли, – напомнила Дарби. – И потому что это самое вкусное блюдо на свете. Я должна была сказать тебе, даже зная, что вызову дурные воспоминания. – Решила скрасить новости вкусной едой? Дарби не понравился его тон: в нем слышалось раздражение. – Я не хотела ничего скрашивать, Зейн! Просто решила сделать что-нибудь хорошее, чтобы ты не сильно расстраивался. А ты бесишься! – Что меня бесит, Дарби, так это долгие хождения на цыпочках. Нужно было прямо сказать: «У меня клиент, который живет в твоем старом доме». Дарби застыла, понемногу и сама закипая. – Я не планировала задеть твое мужское эго! И на цыпочках ходила не просто так, а потому что чувствовала себя виноватой. Боялась ненароком тебя обидеть! – Не обидела, но вот мужское эго задела. Я бы не вернулся в Лейквью, если бы не смог здесь жить. Мое эго прекрасно сознает, что в том доме есть жильцы. Приди хозяева ко мне на консультацию, я бы стал с ними работать. Почему нет? Дарби помедлила, однако все-таки сказала это вслух: – Трейси Дрейпер. В Зейна словно ткнули булавкой, выпуская воздух. Помолчав, он заговорил: – Да, ты права, с ней я повел себя как дурак, значит, мог и сейчас сглупить…