Он молчал, пока Ли решал вопросы с персоналом, ничего не говорил и в лифте. – У двери охрана, – сообщил Ли. – Внутри Сайлас. Не оставили ему никаких шансов на побег. Зейн кивнул. Ли показал значок на посту медсестры и, не сбавляя шагу, прошел дальше. – Иди отдохни, Донни, – бросил он полицейскому у двери. – Позову, когда закончим. – Как скажете, шеф. Когда Ли и Зейн вошли, Сайлас встал и отложил в сторону журнал. На сей раз Грэм лежал в наручниках, и вместо лица у него была мешанина синяков и повязок. Монитор запищал быстрее – значит, пульс подскочил, когда Зейн посмотрел в черные опухшие глаза. – Сайлас, включи, пожалуйста, диктофон, чтобы мы с мистером Бигелоу могли поговорить. Грэм резко процедил сквозь стиснутые зубы: – Врача. – Пока рано, позовем потом. Сайлас, ты тоже прогуляйся, выпей кофе. Ли указал Зейну на опустевший стул. Тот сел. – Шеф полиции Лейквью Ли Келлер допрашивает Грэма Бигелоу, предварительно получив разрешение врачей. Вам зачитали ваши права, мистер Бигелоу? Здесь указано, что да, но лучше уточнить. – Зачитали. – Отлично. Вы обвиняетесь во вторжении, взломе и проникновении, нападении и нанесении побоев. Также в краже номерного знака и незаконном размещении его на автомобиле. До минувшего воскресенья вы шесть раз нарушали условия досрочного освобождения, поэтому вам придется отбыть оставшиеся два года приговора, потом назначат новый срок по указанным мною статьям. Ли прислонился к изножью кровати, что ошибочно можно было принять за дружеский жест. – И это я еще не упомянул обвинение в убийстве. Бигелоу, полицейские из Роли обнаружили тело Элайзы. Там, где вы ее оставили, – на полу, с подушкой под головой, завернутую в простыню и укрытую пледом. С явными следами физического насилия. – Несчастный случай. – Будете на этом строить линию защиты? Что случайно забили жену до смерти, бросили ее на полу, приехали сюда, где хотели так же случайно забить насмерть сына? – Она упала. Элайза. Ударилась головой. Субдуральная гематома. – Упала несколько раз? Мне прислали фото. – Ли вытащил телефон и, продолжая говорить, вывел изображение на экран. – Сперва лицом вниз, потом затылком. И впрямь несчастный случай. Он развернул телефон и сунул под нос Грэму. – Это вы ее ударили, причем неоднократно, что уже доказано. Она разбила голову о стол на кухне – на нем осталась кровь. – Упала. Она упала. Субдуральная гематома. – То есть вы позволили ей умереть? – Ничего не мог сделать. Поздно. – Даже «Скорую» не вызвали? – Я врач, – процедил Грэм. – Нет, вы не врач. Вы жестокий преступник, напавший на женщину, которая по непонятным причинам оставалась рядом с вами: ждала вас, предала детей и пошла на смерть. Мы нашли вашу машину, Грэм, и номер в отеле. Планшет. Даже быстрая проверка показала, что на нем вы искали информацию про Зейна, Бритт, Эмили и других обидчиков. Грэм повернул голову и уставился на Зейна. – Куда смотришь? Считаешь себя героем? Ты ничто. Как был пустым местом, так и остался. Вместо того чтобы отвечать и вообще реагировать, Зейн впился в него взглядом. В кармане пальцы беспокойно терлись о швы на бейсбольном мячике. – Для вас он настолько важен, что вы бросили мертвую жену, приехали сюда, пробрались к нему в дом и напали на женщину, – заметил Ли. – Сопляк. Особняк купил? Диплом юриста? Пустое место! Сидит и боится открыть рот. Зейн продолжал пристально глядеть на него и улыбаться. – Хватит лыбиться! – Грэм вздрогнул от собственного крика и схватился рукой за подвязанную проволокой челюсть. – Слабак. Бесполезная размазня! Надо было убить тебя еще в колыбели, вместе с плаксивой сучкой-сестрой. Это ты сломал мне жизнь. Убил собственную мать. Ли перехватил взгляд Зейна и чуть заметно кивнул. – И как же я мог это сделать? – задумчиво произнес тот. – Сопляк, начисто лишенный чувства уважения. Я пытался вырастить из тебя мужчину. Я дал тебе жизнь, а ты сломал мою. Надо было убить тебя той ночью вместе с тупой сестрой. Тогда Элайза осталась бы жива. Мы были бы счастливы. – Ты же все равно избивал ее. После всех лет в тюрьме, после того как она ждала тебя, ты все равно ее избивал. – Она изменилась. Стала другой. Твоя вина! – Значит, после того, как ты избил ее и позволил умереть у тебя на глазах, ты вернулся сюда, чтобы отомстить мне? – Ты должен за все заплатить. Должен! – Бросил в окно камень, чтобы выманить меня из дома. – Зейн добавил в голос насмешки и ехидства. – Решил: эй, там осталась слабая женщина, она ничего не сделает. Ты привык бить слабых и беззащитных. Хотел подкараулить меня и отыграться? – Ты отнял у меня жизнь, а я забрал бы твою. – Ворвался в мой дом, напал на Дарби, хотел дождаться, когда я приеду, и убить. – Я дал тебе жизнь. Имею право ее отнять. Имею право сделать так, чтобы ты орал от боли за каждый день, за каждую минуту, что я провел взаперти. – Ты убил собственную жену. – Я убил пустышку, которой она стала. Из милосердия забрал ее никчемную жизнь. Это ты украл ее у меня. Это ты должен был умереть. Зейн встал и подошел к койке. – Прости, старик, что нам не удалось поговорить с глазу на глаз. Меня опередила слабая женщина. Она тебе всыпала от души, что, наверное, очень унизительно для человека вроде тебя. Знал бы ты, как приятно об этом думать. Тебе будет о чем вспоминать, пока отбываешь пожизненное без права на помилование. Одна маленькая умная девочка разрушила твои планы девятнадцать лет назад, а другая – сегодня. Он направился к двери, но замер и оглянулся в последний раз. – Если я хоть отчасти виноват в том, что случилось с тобой тогда или сегодня, – это лишний повод порадоваться. Зейн вышел. К нему подошел Сайлас. – Все нормально? – Просто замечательно. По опыту скажу, что улик достаточно, и прокуратура уже сейчас может предъявить обвинение в убийстве второй степени наряду с остальными статьями. Он, конечно, наймет адвоката, и они будут биться за смягчение приговора, но ничего не выйдет. Его отправят за решетку, и там он останется до конца дней. – Он заслужил. Слушай, если хочешь расслабиться, выпить пива, например, я всегда готов. – Знаю. Скажи Ли, я потом позвоню. Пока съезжу домой, посмотрю, как обстоят дела у Дарби. А еще ему срочно надо на свежий воздух. Вряд ли у женщины вроде Дарби есть любимые цветы, поэтому Зейн просто купил все, что попалось на глаза, – лишь бы были яркие и пахучие. Потом он понял – тех двух ваз, которые есть у него в доме, не хватит, и по совету счастливого продавца приобрел несколько емкостей: маленьких и больших, квадратных и длинных, а еще огромное оцинкованное ведро, чтобы было в чем везти всю охапку. Настроение было паршивым, и Зейн, махнув рукой, взял пару бутылок шампанского. Ювелирные украшения он покупал редко, и сейчас не собирался тоже, но на глаза попалась подвеска необычного дизайна. Это явно был знак свыше. Вместо браслета, который Дарби все равно не станет носить, Зейн повесил ее на цепочку. Остаток пути до дома он проделал с опущенным верхом. Ветер разносил ароматы цветов, горы пестрели на фоне синего неба, и Зейн вдруг понял, что его отпускает. Крючок, который в свое время воткнули в него Грэм с Элайзой, исчез. Отныне он был свободен – целиком и полностью. Зейн остановился возле озера, вышел из машины, посмотрел на небо и на отражение холмов. Наверное, подводные камни никуда не денутся, но они больше не утянут его на дно. Он будет работать юристом, покатает Дарби на яхте. Может быть, даже начнет играть в бейсбол. Оставит прошлое за спиной. Запрет его – как запрут Грэма.