— Часы Стенстрёма остановились в двадцать три часа, три минуты и тридцать семь секунд, — монотонно продолжал Колльберг. — Есть основания допустить, что именно в это время и раздались выстрелы. — Первые или последние? — спросил Хаммар. — Первые, — сказал Мартин Бек. Он обернулся к схеме на стене и показал пальцем на линию, которой он обвел среднюю дверь автобуса. — Мы считаем, что тот, кто стрелял, стоял здесь, — сказал он. — На площадке против дверей. — Из чего ты сделал такой вывод? — Из направления полета пуль. Из того, как лежали гильзы. — Ага. Дальше. — Мы считаем также, что преступник дал три очереди. Первую слева направо, и поразил ею несколько лиц, которые сидели в передней части автобуса, тех, которые на схеме обозначены номерами один, два, три, восемь и девять. Единица — это водитель, а двойка — Стенстрём. Потом он обернулся, наверное, направо, и второй очередью застрелил четыре лица в задней части автобуса, опять-таки слева направо. Он убил номера пять, шесть и семь и ранил номер четыре, то есть Шверина. Шверин лежал навзничь в проходе сзади. Мы объясняем это тем, что он сидел на продольном сиденье с левой стороны и успел подняться. Следовательно, его зацепил последний выстрел. — А третья очередь? — Вновь вперед, на этот раз справа налево, — сказал Мартин Бек. — А оружием был наверняка автоматический пистолет? — Да, — ответил Колльберг. — Вероятней всего. Обычного армейского образца… — Минутку, — перебил его Хаммар. — Сколько времени необходимо было на эту стрельбу? Выпустить очередь вперед, обернуться, выстрелить назад, вновь направить оружие вперед и заново зарядить его? — Поскольку мы еще точно не знаем, какое оружие было у преступника… — начал было Колльберг, но Гюнвальд Ларссон перебил его: — Около десяти секунд. — Как он выбрался из автобуса? — спросил Хаммар. Мартин Бек кивнул Эку и сказал: — Это твое задание. Прошу. Эк пригладил седые волосы, откашлялся и начал: — Открыта была задняя входная дверь. Вероятней всего, что убийца вышел через нее из автобуса. Но чтобы открыть ее, ему сначала надо было пройти к переднему сиденью, протянуть руку над водителем или мимо него и повернуть ручку. Эк снял очки, протер их платочком и подошел к схеме. — Я велел увеличить эти два чертежа из инструкции, — сказал он. — На одном видны все приспособления, с помощью которых управляют автобусом, на втором — автомат для открытия двери. На первом рисунке выключатель тока, поступающего к системе, которая открывает и закрывает двери, обозначен номером пятнадцать, а ручка для открытия дверей — номером восемнадцать. Ручка размещается слева от руля, впереди, и немного наискосок от бокового окна. А сама ручка — вы видите ее на втором рисунке — может иметь пять разных положений. — Что-то я не могу понять, — сказал Гюнвальд Ларссон. — В горизонтальном положении, или в первом, обе двери закрыты, — спокойно продолжал дальше Эк. — В положении втором, одно движение вверх, открывается задняя дверь, в положении третьем, два движения вверх, открываются обе двери. Ручка поворачивается также вниз, положения четвертое и пятое. Одно движение вниз — открывается передняя дверь, два вниз — опять-таки открываются обе двери. — Подытожим, — сказал Хаммар. — Человек, который стрелял от средних дверей, должен был пройти к переднему сиденью, наклониться над водителем, который лежал на руле, и повернуть ручку в положение второе. Тогда открылась задняя дверь, именно та, которая осталась открытой, когда прибыла полиция. Мартин Бек сразу ухватился за нитку. — Есть признаки, которые показывают, что последние выстрелы были сделаны, когда преступник отступал проходом в переднюю часть автобуса. С левой стороны один из выстрелов, видимо, попал в Стенстрёма. — Чисто окопная тактика, — заметил Гюнвальд Ларссон. — Круговая. — Гюнвальд минуту тому назад весьма метко прокомментировал, что он ничего не понимает, — сухо сказал Хаммар. — Все это свидетельствовало бы о том, что преступник был ознакомлен с автобусом, разбирался в его приспособлениях. — По крайней мере умел открывать двери, — уточнил Эк. В комнате наступила тишина. Хаммар наморщил лоб. Наконец он сказал: — Следовательно, вы считаете, что кто-то стал посреди автобуса, перестрелял всех, после чего пошел себе прочь? И никто не среагировал? И водитель ничего не заметил в зеркальце? — Нет, — сказал Колльберг. — Не совсем так. — А как? — Кто-то сошел задней лестницей с верхнего этажа автобуса со снятым с предохранителя автоматом, — сказал Мартин Бек. — Кто-то, кто сидел там какое-то время один, — прибавил Колльберг. — Кто-то, кто выжидал удобного момента. — А как водитель узнает, что кто-то есть на верхнем этаже? — спросил Хаммар. Все выжидательно посмотрели на Эка, который вновь откашлялся и сказал: — На лестнице вмонтирован фотоэлемент. Он, в свою очередь, передает сигнал на счетчик, который размещается на щитке управления. После каждого, кто проходит наверх передней лестницей, счетчик прибавляет единицу. Таким образом, водитель все время знает, сколько пассажиров наверху. — А когда автобус остановился, счетчик показывал нуль? — Да. Хаммар немного помолчал, затем сказал: — Нет, это не годится. — Что? — спросил Мартин Бек. — Реконструкция. — А почему? — спросил Колльберг. — Уж очень все кажется продуманным. Сумасшедший убийца так обстоятельно не может планировать своих поступков. — Неужели? — сказал Гюнвальд Ларссон. — А тот сумасшедший в Америке в прошлом году застрелил с башни больше тридцати человек. И точно все рассчитал. Даже взял себе еду. — Да, — согласился Хаммар. — Но одного он не рассчитал. — Чего именно? Ответил Мартин Бек: — Как оттуда выбраться. XII Через семь часов, в десять вечера, Мартин Бек и Колльберг все еще сидели в доме полиции на Кунгсхольмсгатан. На улице было темно, дождь уже не шел. Кроме этого, ничего особенного не произошло. Другими словами, следствие не стронулось с места. Раненый, находящийся в Каролинской больнице, был все в таком же тяжелом состоянии. После полудня заявили о себе двадцать свидетелей. Как выяснилось, девятнадцать из них ехали другими автобусами. Остался единственный свидетель, восемнадцатилетняя девушка, которая села на Нюбруплан и проехала две остановки, а там пересела в метро. Она сказала, что с нею вышли из автобуса еще несколько пассажиров, что было вполне вероятно. Еще она узнала водителя. И это было все. Колльберг нервно ходил взад и вперед, все время поглядывая на дверь, словно надеялся, что вот сейчас она дернется и кто-то ворвется в комнату. Мартин Бек стоял перед схемой на стене. Он заложил руки за спину и покачивался с носков на пятки — эту неприятную привычку он приобрел давно, еще когда был патрульным полицейским, и никак не мог от нее избавиться. В этот миг в комнату вошел Хаммар. — Завтра получите пополнение. Новые силы. Из провинции. — Хаммар сделал короткую паузу. Затем многозначительно добавил: — Это считается необходимым. — Кого? — спросил Колльберг. — Или, лучше сказать, сколько? — Завтра прибудет какой-то Монссон. Из Мальме. Вы его знаете? — Я встречал его, — сказал Мартин Бек, не обнаруживая никакого энтузиазма. — Я тоже, — сказал Колльберг. — А еще они хотят отправить к нам Гуннара Альберга из Муталы. О других я не знаю, — сказал Хаммар. — Кто-то, кажется, приедет из Сундсвала. — Ладно, — сказал Мартин Бек.