— У вас есть дети, госпожа Ассарссон? — спросил Мартин Бек. Госпожа Ассарссон поставила бокал перед деверем, чтобы тот налил ей, но он, не глядя на невестку, отставил рюмку. Она сверкнула на него глазами, еле поднялась и стряхнула с платья пепел. — Нет, комиссар Бек, нет. К сожалению, мой муж не мог подарить мне ребенка. Минуту она невидящим взглядом смотрела куда-то мимо Мартина Бека. Потом несколько раз медленно хлопнула глазами и перевела взгляд на него. Гюнвальд Ларссон продолжал писать. Мартин Бек вытянул шею и заглянул в его бумажку. Она была, вся изрисована верблюдами. — Извините, комиссар Бек и Ларссон, но я должна уйти, — сказала госпожа Ассарссон и неуверенным шагом направилась к двери. Гюнвальд Ларссон спрятал ручку и бумажку с верблюдами и выбрался из кресла. — С кем он спал? — спросил он, не глядя на Туре Ассарссона. Тот испуганно посмотрел на закрытую дверь и ответил: — С Эйвор Ульссон, секретаршей нашей конторы. XVII Как и ожидалось, вечерние газеты раскопали историю со Шверином и подали ее в больших репортажах, нашпиговав ее разными подробностями и саркастическими замечаниями в адрес полиции. «Следствие уже застопорилось. Полиция проворонила единственного важного свидетеля. Полиция лгала прессе и общественности прямо в глаза». «Если пресса и Великий Детектив Общественность не будут иметь точной информации, как полиция может надеяться на их помощь?» Газеты забыли только вспомнить, что Шверин умер, — наверное, потому, что очень спешили. Колльберг пришел на Кунгсхольмсгатан около четырех часов после обеда. На волосах и на бровях у него намерзли кусочки льда. Он с умным видом бросил на стол пачку газет. — Если б мы имели столько информаторов, сколько писак, убийца давно был бы пойман, — сказал он. В главном штабе следственной группы появился новый человек. Прибыла треть обещанного усиления, Монссон из Мальме. Монссон был почти такого же роста, как Гюнвальд Ларссон, но не такой грозный на вид. Он целую ночь ехал из Сконе на своей машине. И не потому, что хотел получить мизерное возмещение по сорок шесть эре за километр, — просто вполне справедливо считал, что хорошо будет иметь под рукой машину с номером другого города. Теперь он стоял около окна, смотрел на улицу и жевал зубочистку. — Нет ли какой работы для меня? — спросил он. — Есть. Мы нескольких человек не успели допросить. Вот, например, госпожа Эстер Чельстрём. Вдова одного из убитых. — Ремесленника Юхана Чельстрёма? — Точно. Карлбергсвеген, восемьдесят девять. — А где Карлбергсвеген? — Вон там висит карта, — устало сказал Колльберг. Монссон бросил изгрызенную зубочистку в пепельницу Меландера, какое-то время изучал карту, потом надел пальто и вышел. Что бы там ни писали газеты, а Великий Детектив Общественность неутомимо действовала всю вторую половину дня. Сотни людей звонили в полицию или приходили сами, чтобы заявить, что они, наверное, ехали тем самым автобусом, в котором произошло убийство. Всю эту информацию работники следственной группы должны были просеять сквозь свое сито, и только в одном случае выяснилось, что их труд был не напрасен. Один мужчина, который сел в двухэтажный автобус на остановке Юргордсбру где-то в десять вечера в понедельник, готов был присягнуть, что видел Стенстрёма. Он сказал это по телефону и попал на Меландера, который сразу же вызвал его. Мужчине было лет пятьдесят. Он держался очень уверенно. — Итак, вы видели помощника следователя Стенстрёма? — Да. — Где? — Когда я сел в автобус на Юргордсбру. Он сидел слева, сразу же за водителем. Меландер кивнул головой. Информация о том, где кто сидел в автобусе, еще не попала в прессу. — Вы уверены, что то был он? — Да. — А почему? — Я его узнал. Я работаю ночным сторожем. — Это правда, — сказал Меландер. — Несколько лет тому назад вы сидели в вестибюле старого полицейского дома на Агнегатан. Я теперь вспомнил. — Верно, — удивился мужчина. — А я вас не узнал. — Я видел вас дважды, однако мы ни разу не разговаривали, — сказал Меландер. — Но Стенстрёма я хорошо помню, потому что… Он заколебался. — Да, — мягко спросил Меландер. — Почему же? — Он был такой молодой и носил джинсы и спортивную рубашку. Я подумал, что он не может работать в полиции. И велел ему показать удостоверение. А потом… — Что потом? — Потом через несколько недель я снова ошибся. Очень обидно, но это правда. — Ничего, такое бывает. Итак, когда вы его увидели позавчера вечером, он вас узнал? — Нет. Не узнал. — Около него кто-либо сидел? — Нет, место было свободное. Я хорошо помню, так как сперва хотел поздороваться и сам сесть около него. Но потом подумал, что это было бы неудобно. — Жаль, — молвил Меландер. — И вы сошли на площади Сергеля? — Да. Я там пересел в метро. — А Стенстрём остался в автобусе? — Думаю, что остался. По крайней мере, я не видел, чтоб он сходил. Через минуту почти одновременно появились Мартин Бек, Гюнвальд Ларссон и Рённ. — Что Шверин? — сказал Колльберг. — Перед смертью он что-то сказал, — ответил Рённ, ставя на стол магнитофон. Все сгрудились вокруг него. «— Кто стрелял? — Днрк. — Как он выглядел? — Самалсон.