– А мне что делать? – Если примешь как есть, не заартачишься, станешь для барона олухом и недотепой. – Ты в свое время заартачился? – Насчет одежды? – с усмешкой переспросил Кармарлок. – Нет, у меня другая служба, не такая, как у тебя. Вот там пару раз у нас случались размолвки. – А в чем вообще состоят твои обязанности? Ты сопровождаешь барона на выходе? – Вовсе нет. Барон не из робкого десятка, – Карамалок обернулся по сторонам, словно боялся, что их ктонибудь услышит. Потом шагнул к Риордану и ответил вполголоса: – Я занимаюсь у него примерно тем же, что и в своем районе. Уверен, что люди барона знали все про меня, прежде чем начать разговор. В основном приходится выбивать деньги из его должников. Иногда Унбог приказывает мне потолковать с хозяином какой-нибудь лавчонки, что брезгует мясным товаром с его ферм. И все остальное в том же роде. Силу применять почти не приходится, хватает и убеждения. Риордан взглянул на Кармарлока и подавил ухмылку. Действительно, такой человек может убедить кого угодно. Чуть выше среднего роста, но с широченными плечами, отставной поединщик внешне производил впечатление невероятно сильного человека. Отдельных слов заслуживала его физиономия. Кожа на лице была медного цвета и казалась выдубленной. Низкий лоб наползал на густые брови, под которыми прятались темно-карие глаза, взиравшие на мир без толики теплоты. Квадратный подбородок вкупе с широкими скулами выглядел так, словно был предназначен для перемалывания берцовых костей. Идеальный тип для душевного разговора, особенно если в его процессе требуется запугать собеседника до икоты. В резиденции барона все получилось так, как предполагал Кармарлок. Когда они дошли до особняка Унбога, оказалось, что хозяин занят, у него посетители – несколько барышников из предместий. Риордан слышал ранее, что так называют перекупщиков лошадей, поэтому не удивился. Кармарлок сразу прошел в кабинет барона, а Риордану предложил подождать в приемной, на втором этаже, под присмотром одного из парочки угрюмых близнецов. Пока длились деловые переговоры, рыжеволосый бородач растолковал новичку правила, принятые в доме. Завтракали здесь поздно, когда приходящая кухарка заканчивала утреннюю стряпню. Причем готовила она сразу на целый день, еду просто разогревали на кухне. Первый этаж вообще полностью был отведен под хозяйственные помещения: кладовую, кухню, столовую, гардероб. На втором этаже располагались приемная, кабинет хозяина и комнаты прислуги. Одну из незанятых отдали Риордану. Близнец проводил его и показал небольшое прямоугольное помещение, с узкой кроватью, низким столом, двумя стульями и широким одежным шкафом. Рыжеволосый крепыш явно ждал, как Риордан отреагирует на незамысловатую обстановку своей обители, но не учел, что тот знавал места и похуже. Вдохновившись покладистостью нового жильца, близнец попытался вменить Риордану некоторые обязанности по дому, но неожиданно нарвался на категоричный отказ. – Меня наняли телохранителем, я им и останусь. Мусор будешь выносить сам, – отрезал Риордан, не обращая внимания на злые огоньки, что зажглись в глазах рыжего. – Если прикажут… – начал крепыш с мерзкой ухмылочкой. – Не тебе мне приказывать, – прервал его Риордан. – Мы с братом не любим заносчивых, – многообещающе заявил рыжий. – Да мне плевать, что вы там любите. Ссор я не ищу, но постоять за себя готов, – Риордан твердо встретил взгляд слуги, ожидая возражений, но понял, что их не последует, и вновь опустился в кресло, которое ему указал Кармарлок. Не прошло и получаса, как дверь кабинета барона распахнулась, оттуда бодрой поступью вышел хозяин, а за ним – два богато одетых типа с внешностью под стать обитателям глейпинских казематов. Последним появился Кармарлок с нахмуренным лицом. – О, Риордан! – обратился к нему Унбог. – Мы отъедем на несколько часов по делам. Твои услуги мне сейчас не требуются, там справится Кармарлок. А ты пока прогуляйся до квартала ткачей и купи себе готовое платье. Нет, пару готовых платьев. Для господина, понял? Нет для горожанина! И в Железном квартале выберешь себе шпагу по руке. Через четыре часа я вызвал Вильхольма, своего учителя по изящным наукам. Он просветит тебя касательно того, кому и как нужно кланяться на светском приеме. Да! Самое главное! Сегодня принцесса Альпина устраивает званый вечер Первого снега. Так предсказали звездочеты, – тут барон пренебрежительно хмыкнул. – Увидим, насколько они доки в своей профессии. Унбог достал из кармана камзола увесистый кошель и метнул его Риордану через всю комнату. Тот поймал одной рукой и вопросительно взглянул на хозяина. – Здесь сто рейсов серебром. На обзаведение имуществом. Потом эта сумма будет вычтена из твоего жалованья. Риордан протянул кошель обратно. – Я вынужден отказаться, ваше благородие. Такие расходы мне не по карману. – Не по карману? Это с тем жалованьем, которое я тебе плачу? – Пока не платите. А если Посланник окажется прав, у меня имеются шансы не получить денег даже за первый месяц. В таком случае пусть моим родителям хотя бы достанутся монеты, а не пара господских костюмов и ненужная в деревне шпага. Благородное лицо Унбога исказила пренебрежительная улыбка. – Я мог нанять десяток бойцов за меньшее вознаграждение. И не таких строптивых. – Возможно, вам стоило так и поступить, ваше благородие, – спокойно ответил Риордан. Зверская физиономия Кармарлока выражала безграничное удовольствие. Лицо барона разгладилось. Казалось, что он нашел решение, которое бы приняло его уязвленное самолюбие. – Хорошо. Будем считать, что я одолжил тебе костюм и оружие на время службы. Риордан равнодушно пожал плечами. Дескать, как скажете. Унбог задумчиво почесал переносицу и через паузу отменил решение: – Впрочем, пусть это станет моим подарком. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь распустил слух, будто я ссужал одежду своему слуге. Это может стать анекдотом для света и навредить моей репутации. Оставь деньги себе, Риордан, и забудем об этом. – Очень признателен, ваше благородие. С покупкой господских платьев он справился без труда. Два черных камзола, один с серебряным галуном, другой с темно-синей оторочкой из бархата. Вкупе с ними пошли сапоги из мягкой кожи с короткими голенищами, шляпа с пером стеклянного грифа и отделанный серебром широкий ремень. Риордан посмотрел на себя в ростовое зеркало и остался доволен настолько, что решил не снимать камзол вельможи, а прямо в нем проследовать до Железного квартала, где успел побывать ранее, сразу после королевского приема. Риордан зашел уже в знакомую лавку. Проныра был на месте и занимался философствованием в том смысле, что задумчиво ковырялся в носу. Когда он увидел Риордана, то сразу вспомнил их первую встречу: – Ба! Рад видеть тебя в добром здравии! А народ судачит вовсю, куда же делся этот самородок из Вейнринга? – Тут Проныра оценил господский наряд посетителя, и на лукавом лице продавца отразилась напряженная работа мысли. – Прошу простить, если позволил себе… – Ерунда, прощаю, – ответил Риордан, тем самым признавая, что осмысление Пронырой его нового статуса имеет под собой реальную почву. – Мне нужна шпага. И немедленно. Шпагу Риордан выбирал долго и придирчиво, какникак от нее вполне могла зависеть его жизнь, что вообще свойственно оружию, когда оно приобретается с конкретной целью. Он отобрал себе средней длины клинок, обоюдоострый, с широким долом и ребром жесткости. По сути это была скорее рапира, чем шпага. У нее совсем не было крестовины, зато она имела две защитные дужки на эфесе. Риордан выполнил несколько пробных ударов на манекене, что был установлен в оружейной лавке. Шпага удобно лежала в руке. Взгляд Проныры напряженно следовал за каждым действием покупателя. – Эх, встать бы напротив тебя разок. Почувствовать, как оно, с настоящим бойцом. Риордан убрал шпагу в ножны. – Вот тебе мой совет – занимайся тем, что у тебя хорошо получается. Быть удачливым торговцем лучше, чем неудачливым поединщиком. Первое тоже немного рискованно, но второе точно смертельно. После чего небрежным жестом снял с пояса туго набитый кошель. – Пойдем, посчитаемся? И не пытайся меня надуть, предупреждаю сразу. Этот клинок хорошо отточен, брови сбрею тебе с одного удара. Когда он вернулся в резиденцию барона, его мошна стала легче на девяносто рейсов. Что-что, а расходы Унбог считал великолепно. Аванса хватило практически точь-в-точь. После двух часов упражнений по светскому этикету его наставник, Вильхольм, заявил, что с него достаточно. Лучшего, по его мнению, от Риордана все равно не добиться, потому что он в поклоне похож не на живого человека, а на сломанный шлагбаум городских ворот. Впрочем, мэтр изящных наук сказал бы так о любом своем воспитаннике после первого занятия, поскольку быстрый успех в изучении этикета от ученика принижал бы заслугу и гонорар его учителя. – Ладно, с этим мы закончили, – сказал Вильхольм. – И, признаться, меня гораздо больше тревожит иное – как вы, юноша, справитесь с осмеянием от фрейлин? – Не понял… – Любой неофит светского приема подвергается жестокой критике с их стороны. Считайте это обрядом инициации. Фрейлины окружают новичка и выставляют его на смех. Такой подход приветствуется королевским двором, это одно из привычных развлечений. Главное тут – сохранять самообладание и вести себя достойно. – Что происходит при этом осмеянии? Вильхольм оценивающе взглянул на Риордана и скорбно вздохнул. – Должен сказать, что вопрос касается исключительно мужчин. Они станут измерять ваше мужское достоинство. – Простите. – Вы не ошиблись. Важно понять психологию этих девиц. Для них любой вельможа, а с прочими они не имеют дела, прежде всего – мужской стебель, снабженный свойством приносить доход и прочие удовольствия. Лицо Риордана стало пунцовым. – Этот стебель либо полезен, поскольку от него можно что-то получить, либо бесполезен. Ваш разум они отрицают начисто. Для них вы – живой объект, цели и мысли которого управляются его естеством. Вот с этой точки зрения и будет происходить ваше осмеяние. – Позвольте, но я слышал, что фрейлины благосклонно относятся к поединщикам. А поединщики не вельможи. – Верно. Но от них можно выведать немало интересной информации. Фрейлины – далеко не те распутницы, которыми их рисует молва. Они – кладезь. И они одаривают достойных. Будете ли вы достойным, решится уже сегодня. Риордан кивнул в знак понимания. Эти прекрасные девушки, похоже, являлись неким буфером. В высший свет можно было пройти по билету. Этот билет выдавался в постели одной из них. Но Риордан уже понял, что светское общество его не интересует. Это радужный пузырь, он переливается, манит, но от этого не перестает быть пузырем. Там царят не возвышенные чувства, там интрига подменяет собой стремление, там коварство берет верх над силой, а похоть начисто уничтожила любовь. Дворянство открывало ему дверь в этот мир, но Риордан не желал задерживаться там надолго. Вильхольм сходил за своим саквояжем, что оставил у порога гостиной, и принялся доставать оттуда банки и склянки, источавшие приятные ароматы. – А теперь, с вашего позволения, мы запудрим варварскую татуировку на щеке. Риордан отстранился и отрицательно замотал головой. – Не желаете? – улыбнулся Вильхольм. – Зря. Вы – фигура приметная. Ваша татуировка тоже. Не имею понятия о специфике ваших обязанностей, но вряд ли вам поможет, если на первом же светском приеме в шевалье Риордане опознают кадета Воинской школы из Вейнринга. Риордан немедленно кивнул и придвинул к наставнику свою татуированную щеку. Как показало ближайшее будущее, светский наставник был прав во всем, кроме одного – маскировка была действительно нужна, но она не помогла, поскольку была раскрыта в тот же вечер. Нанося грим на его лицо, Вильхольм обронил несколько сентенций. – Пудра на физиономиях мужчин не считается в Глейпине чем-то предосудительным. В ряде случаев это приветствуется. Например, сегодня. Принцесса Альпина – обворожительное создание, но кто-то внушил девушке, что у нее слишком заметные поры на коже лица. Глупость, без сомнения! Но королевская дочка теперь запудривает свое прелестное личико каждый раз перед тем, как появиться в свете. И многие следуют ее примеру. Мужчины также. Это не просто простительно, это признак хорошего тона. Едва преподаватель светских наук откланялся и удалился, как к дому барона подъехали сразу три кареты. Это после деловых визитов вернулся сам Унбог, а кроме того, прибыли вельможи, чтобы торжественно возвести Риордана в дворянский сан – граф Танлегер и глава Зомердагского уезда – престарелый граф Фостурнат. Сама церемония, конечно, носила формальный характер, и единственный, кто к ней отнесся серьезно – это владетель Зомердага. Риордану стало искренне жаль, что старика вытащили из теплой постели, где он, судя по дрожанию рук и головы, находился. Когда граф Фостурнат произносил слова клятвы, которой вторил Риордан, ему надлежало держать над головой своего нового вассала обнаженный меч. Ввиду тяжести оружия меч заменили шпагой, но даже та выделывала в руках зомердагского владыки такие пируэты, что пару раз чуть не чиркнула свежеиспеченного дворянина по темечку. Наконец присяга была принесена, и Риордан получил на руки вожделенный патент, который пообещал беречь как зеницу ока. Над подписями графа Фостурната и Посланника красовался самоличный автограф короля Вертрона. Глядя на него, барон Унбог покрутил головой и сказал: – Ловко проделано, – а потом перевел взгляд на Риордана. – Ну что? Ты готов сунуть в змеиный клубок? – Да, ваше благородие. – Хорошо. Тогда едем в королевский дворец. Кармарлок отправился с ними. По пути он попросил разрешения осмотреть оружие Риордана, проверил баланс, заточку и острие клинка. – Выглядит неплохо. Ты уже почувствовал ее? – поинтересовался отставной поединщик. Риордан не понял толком вопроса, но предположил, что речь идет о том, насколько его рука привыкла к тяжести именно этой шпаги.