Каждый из дуэлянтов поприветствовал соперника салютом, оба встали в позиции, после чего поединок начался. Охарн бился в классическом положении «нижнего жала», а Риордан, как всегда, выбрал свою неправильную стойку. При этом на лице барона не дрогнул ни один мускул. Либо его трудно было чем-то удивить, либо он был готов к такому повороту событий. Через минуту после начала дуэли Риордан осознал, в какое сложное положение попал. Все его предыдущие успехи зиждились на недооценке его противниками, теперь об этом не могло быть и речи. Охарн, это было заметно, отчетливо представлял себе, с кем имеет дело. Он сознательно отдал инициативу своему молодому оппоненту, работая на контратаках. Барон замечательно владел техникой обороны, и несмотря на всю свою активность, Риордан не находил ни единой бреши в его защите. На каждый его выпад следовала расчетливая отбивка, при этом рука барона ни разу не разогнулась полностью, а значит, он в любое мгновение был готов нанести ответный удар и лишь выбирал удобный момент. Со стороны это выглядело так: один противник занял позицию по центру, а второй непрерывно кружит вокруг него, атакует и старается задеть, но безуспешно. За свою выносливость Риордан не волновался. Его надолго хватит. Но вот беда – он никак не мог понять, как ему достать Охарна. Любой длинный выпад был чреват разменом, и не факт, что при подобном исходе он останется в выигрыше. А барон словно приглашал Риордана рискнуть, иногда чуть приоткрывая свою защиту. Но тот не клевал на наживку, и поединок продолжался, хоть и активно, но безрезультатно. Краем глаза Риордан заметил, что секунданты начали пританцовывать на месте от холода. От соперников же в разные стороны валил пар, и никто из них не замерз. – Ну, что вы медлите, юноша? Будьте смелее, – подначил его Охарн. – То же самое и к вам относится. Только в большей степени, – делая паузы между выпадами, ответил Риордан. И вновь оказался блокирован. На этот раз Охарн решился на ответный удар в плечо, но Риордан вовремя отскочил на пару шагов, едва не потеряв равновесие на скользкой от инея земле. Барон, не пытаясь развить успех, выпрямился в своей защитной позиции. Поединок пошел по очередному кругу. Наконец Риордан предпринял затяжную атаку, пытаясь ужалить противника поочередно в верхний и средний уровень, но не угрожая уколом в ноги. Охарн ловко орудовал клинком, но все же был вынужден отступить, перенеся центр тяжести назад, на левую ногу. Этого Риордан и добивался. Он обозначил укол в лицо, потом сымитировал легирование, на которое барон не попался, но его меч оказался вверху, и Риордан со злым удовлетворением вогнал шпагу противнику в правый сапог. Клинок с хрустом пропорол обувную кожу и так пригвоздил ступню Охарна к мерзлому грунту, что лезвие шпаги выгнулось дугой. Вечернюю тишину двора разорвал вопль гнева и боли. Риордан молниеносно отскочил в сторону, опасаясь ответного удара, но его не последовало, потому что барон застыл на месте с дергающимся лицом. Секунданты охнули от неожиданности, а у Посланника вырвалось против воли: – Вот это ловко! – Подленький приемчик, – вымолвил наконец Охарн. – Боюсь, что своей оборонительной тактикой вы не оставили мне другого выбора, – с учтивым поклоном ответил Риордан. – Ну, так что же теперь? Думаю, мы оба понимаем, что после того, как вы утратили подвижность, ваша сдача – это вопрос гордости и болевого порога. Вы готовы признать поражение сразу, или мне нужно сделать еще пару дырок на вашем теле? Изморозь на земле вокруг сапога Охарна подтаяла от его горячей крови. Стараясь не нагружать раненую ногу, барон неуклюже вложил в ножны оружие и протянул Риордану свой меч: – Вы победили меня, юноша. Вместе с его секундантом Риордан помог противнику добраться до парадного подъезда Глейпина, после чего в компании Унбога ненадолго вернулся на прием. Их появление немедленно приковало всеобщее внимание. Каждый из гостей желал узнать, как закончилась дуэль, более того, как выяснилось – на их поединок принимались ставки, и немалые. Поэтому Риордан, граф Танлегер и барон Унбог очутились в центре людского водоворота. Посланник, как и подобает констеблю дворца, выступил с официальным отчетом о поединке. Его красочный рассказ смутил Риордана, потому что он был выставлен в нем бесстрашным юным воителем, который вступил в схватку за попранную гордость со злом и грубостью. Поведение барона Охарна во время боя Посланник характеризовал как возмутительное бездействие и, наоборот, решение Риордана выглядело как ловкость в сочетании с мужеством. Граф Танлегер присовокупил, что юный боец нашел способ сохранить своему противнику жизнь, но убедительно доказал свое превосходство нам ним. Окончание рассказа утонуло в аплодисментах вельмож. Риордан стал героем минуты. Когда он поворачивался, принимая поздравления и комплименты от вельмож, его глаза встретились с завораживающим взглядом Парси. Белоснежный наряд с вплетенными в него золотыми нитями делал девушку похожей на позолоченную снежинку. Парси, и без того обворожительная, выглядела в нем так, что захватывало дух. Или, может быть, Риордан впервые взглянул на нее по-новому. – Я в неоплатном долгу у вас, госпожа, – сказал он девушке. Парси улыбнулась, сверкнув белоснежными зубками. – При желании любой долг может быть оплачен дружбой. – Я готов и на большее, – воскликнул Риордан и тут же сам выругал себя за столь двусмысленную фразу. Он хотел сказать, что его признательность очень велика, а вышло, будто бы он намекает на какие-то более близкие отношение. Зато Парси восприняла его ответ как должное. – Здесь… – она сделала жест, окидывающий окружающую их обстановку, – иногда трудно поговорить, поскольку любое слово может стать достоянием чужих нескромных ушей. А мы, девушки, очень боимся кривотолков, что распространяют злые языки. Фрейлинский подъезд в Глейпине под девятым номером. Постарайтесь описать ваши мысли и чувства в послании. Слуга, что дежурит на входе, доставит ваше письмо в нужные руки. Она сделала реверанс и растаяла в толпе гостей, словно затухающая золотая зарница. Сердце Риордана билось сильнее, чем во время поединка. Во что он ввязался и зачем? А как же Эльга? Когда он, по дороге домой, описал Унбогу разговор с Парси, барон улыбнулся с покровительственным видом: – Да, мой друг, это приглашение к роману, выполненное по всем правилам этикета. Кармарлока не было с ними в карете, поэтому барон не стеснялся в откровенных эпитетах. Достойный начальник охраны сегодня правил на козлах, заменяя форейтора, который подхватил жестокую простуду. – И что же мне делать? – Как что? Люби ее! Она прекрасная девушка, к тому же ослепительная красавица. Тебе несказанно повезло. – Но у меня уже есть девушка. – Добро пожаловать в столицу, Риордан. Тут у многих есть девушки. И еще есть возлюбленные. Скажу больше, у некоторых к первым двум к тому и жены имеются, – рассмеялся Унбог. Странно, но это утверждение ни в коей мере не относилось к самому барону. Кроме принцессы Веры в его сердце не нашлось места ни одной другой женщине, по крайней мере за неполный месяц службы Риордан ничего подобного не заметил. Впрочем, он не поручился бы даже за то, что принцесса Вера забрала хоть какую-то часть этого сердца. Сердца дельца с холодным рассудком, игрока, разыгрывающего свою партию до верного. Барон иногда казался открытым, добрым малым, но никого не подпускал к себе настолько близко, чтобы тот мог приподняться на цыпочки и заглянуть в его душу. Риордан оправдывал такое поведение, потому что понимал его. Чужой в Овергоре, выскочка, Унбог не имел права ни на единую ошибку. И шел к своей цели, выверяя каждый шаг. Таким же образом хотел бы поступать и сам Риордан. Не размениваясь на суетные мелочи, реализовать себя в самой важной задаче, в своем предназначении. Только пути у них с бароном были разными, хотя поединщик понимал заранее: если все пойдет по-писаному, им еще не раз придется пересечься на торной дороге судьбы. – В любом случае отблагодарить девушку нужно, – задумчиво произнес барон. – Ведь она оказала немалую услугу нам обоим. Даже думать не желаю, как развивалась бы ситуация, если бы этот мерзавец преуспел. И при том Парси немало рискует. За этой каверзой видна коварная рука герцога Эльвара. Стоит ему узнать, какую роль сыграла в этой истории Парси, ей несдобровать. Решено! Я распоряжусь купить девушке какую-нибудь ценную ювелирную побрякушку и отправлю от твоего имени. Не волнуйся, разочарована она не будет. – От всей души благодарю вас, барон. После введения Риордана в статус дворянина он обращался к своему покровителю теперь так, хотя иногда сбивался и титуловал его по-прежнему «вашим благородием». – Хм… Только подарок – это следующий шаг в ваших отношениях, как ни крути. И последует продолжение. Думай заранее, что будешь делать. – Не стану скрывать, она меня привлекает. Даже очень. Но и обманывать Эльгу я не желаю. Признаться, тут я в тупике. – Так ее зовут Эльга? Эту твою тайную возлюбленную? Нет, мой друг, ты не в тупике. Ты спускаешься по лестнице в пещеру блаженства. Но у этой лестницы очень скользкие ступеньки. Сложно остановиться и еще сложнее подняться обратно. Следующие несколько дней прошли удивительно тихо в том смысле, что не было назначено ни одного раута, ужина или светского приема. «Что-то странное творится, – бормотал Кармарлок. – К чему, интересно, готовится двор?» Получив передышку в званых мероприятиях, барон всецело отдался делам. Поскольку теперь Риордан сопровождал своего патрона в каждой поездке, он наконец-то смог оценить масштаб его интересов, которые простирались много дальше, чем поставка в столицу первоклассных лошадей и мясной продукции с зомердагских ферм. Унбог так или иначе принимал участие в доброй сотне предприятий. Но самое удивительное, что к нему постоянно обращались с различными спорами или конфликтами мелкие дельцы. Риордан неоднократно вспоминал слова Посланника из дуэльного кодекса о внесудебном разбирательстве. Чем-то подобным занимался и барон, но только не для вельмож, а для разночинцев. Подавать в суд при конфликте с соседом или конкурентом – весьма хлопотное дело. Да и затянется оно надолго, не говоря уж о расходах. Зато можно обратиться к барону Унбогу, дворянину, человеку деловому и, безусловно, честному, чтобы тот выступил арбитром в споре. Он выносил вердикт, а дюжие кулаки Кармарлока и угрюмых близнецов под его началом являлись гарантией того, что этот вердикт не будет проигнорирован. Такого рода деятельность, хоть и не противоречила закону напрямую, наверняка являлась предосудительной для системы фальцграфов, поскольку все-таки иногда подменяла собой обращение в суд. Риордан не выдержал и спросил об этом патрона. Тот лишь рассмеялся в ответ: – Ты полагаешь, что Накнийр не осведомлен о том, чем мы тут занимаемся? Уверяю, что это не так. Визиру известен каждый эпизод, причем в мельчайших подробностях. Но пока мы так или иначе стоим на страже правосудия, он не станет вмешиваться. – Правосудия? – удивился Риордан. – Да мы сами действуем, как правосудие. Тем более что казна несет от этого прямые убытки. Всякие там пошлины, уплата издержек. Они же не получают ни гроша от наших операций. Унбог многозначительно посмотрел на своего телохранителя. – И это утверждение неверно. – О! – воскликнул Риордан и примолк. – Казна в большом прибытке, уверяю тебя. Мы же тут пустяки разбираем, которые касаются предпринимательства. Нарушения сроков оплаты, отказ от обязательств, забывчивость в финансовых операциях. Но едва мы сталкиваемся с настоящим преступлением, как немедля вызываем стражу. И они получают дело на блюдечке, без затрат и усилий. И мы не единственные, кто занимается чем-то подобным. – Неужели? – Люди герцога Эльвара издавна грешили такими же услугами. Но они не всегда сохраняли объективность, что главное в подобных вопросах. Тут репутация прежде всего. И одно предвзятое решение губит ее безвозвратно. А главное в том, что они вельможи по рождению, они сведущи в вопросах чести, но не в купеческих договорах. Я – напротив, больше предприниматель, чем дворянин. Несколько кощунственно звучит по столичным меркам? – Унбог вновь рассмеялся. – Поэтому к нам обращаются охотней, чем к конкурентам. Вся затея со сватовством барона приобрела для Риордана новый окрас. Так вот, оказывается, в чем корень проблемы! На старшей дочери Вертрона столкнулись не столько чувства двух воздыхателей, сколько интересы двух дельцов. Положение давало власть, власть вела к деньгам. Став принцем, Унбог возвысится над герцогом Эльваром, а значит, его авторитет возрастет, и он сможет прижать к ногтю махинации конкурента. Неудивительно, что вторая сторона пошла на крайние ответные меры. И теперь понятно, почему Накнийр занял нейтралитет. Визир не желал вмешиваться в свару, пока она напрямую не затрагивает безопасность Овергора. Распутывать интригу, где чувства намертво сплетены с деньгами, а поверх все перевязано узлом титулов и влияния, даже для почти всесильного Накнийра было бы легкомысленным поступком. Гораздо мудрее выждать время и оказать протекцию победителю. Тишина в плане новостей из Глейпина нарушилась следующим утром и сразу самым решительным образом. Кармарлок нашел Риордана на заднем дворе, где тот отрабатывал тройную репризу в грудь с одним из близнецов. – Барон вызывает нас в свой кабинет. Срочно. Риордан только забежал к себя в комнату и переодел взмокшую от пота рубашку на свежую. Когда они с Кармарлоком зашли к патрону, тот сидел за своим столом и разбирал почту. Через наполовину поднятые зеленые шторы в комнату проникало совсем немного света, поэтому перед бароном стоял массивный медный канделябр на три свечи. Унбог толкнул в сторону Риордана небольшой розовый конверт, украшенный изящной вязью. – Доставлен курьером с прочей корреспонденцией из Глейпина. Адресован тебе. Личное послание, полагаю. Риордан хотел сначала спрятать письмо в нагрудный карман своего камзола, но потом вопросительно взглянул на барона: – Вы позволите? Унбог сделал приглашающий жест. Риордан надорвал конверт. Послание было от Парси, и от надушенной бумаги в помещении распространился нежный аромат вербены. Он быстро пробежал глазами письмо, всего полстраницы текста, выписанного красивым каллиграфическим почерком. После поднял глаза на барона. – Парси благодарит за щедрый подарок и отдает должное безукоризненному вкусу дарителя. Думаю, что комплимент можно переадресовать вам. – Я рад, что ей понравилась эта безделица. На всякий случай – речь идет о серьгах с бирюзой и цепочке с таким же кулоном. Вдруг она наденет его, чтобы сделать тебе приятное. Риордан коротким кивком выразил признательность патрону за презент и его описание. – И еще, я через неделю приглашен на домашнюю вечеринку фрейлин. Вход с девятого подъезда. Начало в полночь. Кармарлок на мгновение зажмурился и сладко причмокнул губами. – Слыхал я про эти домашние вечеринки, но сам ни разу не присутствовал. Эти бестии выходят к гостям не в платьях, а в домашних нарядах, чем-то похожих на пижамы. И выглядят в них просто бесподобно. Как правило, у каждой фрейлины на таком рауте только по одному кавалеру. Все сидят на мягких пуфах, вплотную друг к дружке. Сначала идут игры и всякие там шаловливые разговорчики, потом иногда на время гасят свечи, чтобы люди познакомились поближе. Вино, сладости, шутки, а дальше, если девушка не разочаровалась в своем избраннике, она увлекает его в свою комнату, так сказать, под сень алькова. Богиня Удачи улыбается тебя, мой друг. – Вот, Риордан, помнишь, я говорил тебе про скользкие ступени на лестнице чувств, – обронил барон. – Это как раз оно. Кстати, несмотря на предельную вольность нравов, иногда такие вечеринки увенчиваются брачными узами. Не удивляйся, эта мышеловка наслаждений такая же древняя, как сам мир. Чтобы поднять ценность подобных вечеринок, их назначают только раз в год. Девушки тщательно взвешивают, кого приглашать. Видимо, Парси всерьез рассчитывает вскружить тебе голову. Что скажешь, Риордан? Ты идешь? – Ответ нужно дать завтра. Полагаю, что мой отказ будет истолкован как пренебрежение? – О да, – ответил барон. – Бедняжка Парси подвергнется настоящей обструкции, за то, что ей погнушались. Поэтому приглашения рассылаются заранее, чтобы девушка могла принять меры и срочно подыскать себе другого поклонника. Впрочем, у тебя есть сутки на то, чтобы все взвесить и принять решение. Мой совет – идти навстречу любви, тем более что отказ закроет тебе двери во многие гостиные. Эти фрейлины, эти жрицы алтаря плотских удовольствий, пользуются немалым влиянием в свете, хоть и добиваются его весьма специфическим способом. Риордан задумался. Со стороны Унбога он услышал красноречивый намек: оплошаешь с Парси – станешь нежелательной персоной на званых вечерах, станешь нежелательной персоной – не сможешь меня защищать. Барон прервал его размышления. – Извини, Риордан, но сейчас меня больше заботит другое письмо, – Унбог поднял вверх большой серый конверт с гербовой печатью Глейпина. – Меня сегодня вечером вызывают на прием к королю Вертрону. – Меня или нас? – Поедем вдвоем, а там посмотрим. Вероятно, сегодня произойдет нечто важное. Будь готов, Риордан, в шесть часов мы выдвигаемся. Кармарлок, кликни моего камердинера. Пусть перевернет весь гардероб и извлечет из него самый лучший камзол.