Покачнувшись, женщина скрывается в кабинке. Нанао бросается за ней. Там едва ли достаточно места для них двоих; прямо перед ними стоит унитаз. Он бьет ее левым кулаком в лицо, но она блокирует удар предплечьем, и Нанао быстро наносит удар правым, целясь в ее ребра. Но когда его кулак уже практически достигает своей цели, девушка уворачивается, и Нанао вновь промахивается. Она проворна. Он изо всех сил пытается достать ее, нанося удары один за другим, но девушка справляется с его атаками. Он чувствует, что в любой момент может появиться нацеленная в него игла. Автоматическая дверь начинает закрываться, но Нанао нажимает кнопку внутри кабинки, и она снова открывается. Он выпрыгивает в тамбур, разворачивается, пытаясь удержать равновесие, и сильно ударяется спиной о дверь универсальной комнаты. Вспышка боли прошивает его руку в том месте, где ранее его порезал ножом Лимон. Из кармана его пояса выпадает пистолет, который он забрал у Лимона, — и со стуком ударяется об пол. Нанао кидается вниз, чтобы поднять его, и в этот момент слышит резкий металлический щелчок о дверь позади него. Что-то ударяется в нее и падает. Игла, брошенная как метательный снаряд. Женщина выскакивает в тамбур. Пинком ноги она отшвыривает пистолет от протянутой к нему руки Нанао, и тот, крутясь по полу, улетает прочь. Нанао бросается к тележке и подхватывает с пола одну из валяющихся там коробок с сувенирами в подарочной упаковке. Он выставляет ее перед собой как щит, чтобы закрыться от женщины. В то мгновение, когда он начинает выпрямляться, коробку насквозь пробивает игла. Будь он на долю секунды медленнее… Девушка отдергивает руку: игла зажата между пальцами ее кулака. Она снова наносит удар. Нанао еще раз отражает его коробкой. Резко дергает коробку в сторону — игла все еще воткнута в картон, — отводя вместе с ней правую руку женщины. Он еще раз пытается ее пнуть, на этот раз метя носком правого ботинка в ее солнечное сплетение. Она пропускает удар, обхватывает себя обеими руками за талию и падает, корчась от боли и откатываясь по полу назад. «Получилось», — думает Нанао, приближаясь к ней, чтобы закрепить свое преимущество. Но в тот самый момент, когда он перешагивает через соединение вагонов, поезд дергается. Это длится не больше секунды, но толчок довольно сильный — как будто огромное животное отряхивается от воды. Если б Нанао был божьей коровкой, сидящей на шерсти животного, он мог бы с легкостью взлететь, чтобы избежать этого землетрясения, но для Нанао-человека, который находится в синкансэне, это невозможно. Не успев как следует сгруппироваться, он теряет равновесие и растягивается на полу. — Почему именно сейчас? — то ли про себя, то ли вслух думает Нанао. — Ну конечно. Падение в самый разгар драки. Еще одно доказательство любви богини Неудачи. Он начинает подниматься на ноги. Женщина все еще держится за живот и стонет. Когда Нанао пытается опереться на руки, чтобы встать, то неожиданно ощущает пронзающую боль. «Что?» Затем он чувствует, что у него течет кровь. В панике поднимает руку и видит, что из ребра ладони торчит игла. Его глаза расширяются от ужаса, а волоски на шее поднимаются дыбом. Игла, которую женщина до этого швырнула в него, погнулась, ударившись о дверь, и ее кончик стал напоминать рыболовный крючок. Вставая, Нанао опустил руку прямо на него. И ему прекрасно известно, что это не обычный укол. Игла отравлена. В следующую секунду голову Нанао заполняет кружащаяся метель слов и обрывков мыслей. «Невезение. Шершень. Яд. Смерть. Всегда такой невезучий». И затем: «Неужели это все? Я умру?» На него как будто опускается огромная тяжесть, придавливающая его к земле. «Вот так просто?» И в то же время в его голове безостановочно крутится привычное: «Что мне делать, что же мне делать?» Он чувствует, что поле его зрения стремительно сужается, и озирается вокруг, стараясь не потерять контроль над ситуацией. Проводница, скорчившаяся на полу. Тележка. Разбросанные товары. Яд распространяется по его телу. «Насколько быстро он действует?» Затем вода прибывает, кружится в водовороте, захлестывает его сознание. «Что мне делать, что же мне делать?» Умноженный в бесконечных отражениях, этот вопрос заполняет его сознание. В мгновение ока все кончено. Вода отступает, и его поле зрения вновь широко распахнуто. В голове снова ясно. Он точно знает, что именно и в какой последовательности ему делать. Сначала он выдергивает иглу из своей ладони. «Нельзя терять время». Еще одна игла лежит на полу рядом с женщиной. Нанао вскакивает на ноги и идет к ней. Она наконец находит в себе силы сесть, хотя все еще прижимает одну руку к солнечному сплетению; другой рукой пытается нашарить пистолет, который уронил Нанао. Не раздумывая, Нанао подбегает к ней. Первым делом он поднимает с пола пистолет. Затем хватает лежащую рядом с ней иглу и без колебаний вонзает в ее плечо — так же естественно, как если бы он хлопнул ее по плечу, желая подбодрить. Ее рот открывается, как у птенца в гнезде, ожидающего, когда птица его покормит. Затем она замечает торчащую из ее плеча иглу, и ее глаза широко распахиваются. Нанао делает шаг назад, затем еще один. Она сбита с толку тем, что он только что уколол ее одной из ее собственных отравленных игл. Нанао не знает, сколько времени требуется яду для того, чтобы подействовать, и какие симптомы он вызывает. Он начинает представлять себе, как его дыхание становится прерывистым, сознание ускользает, жизнь вытекает из него по капле, он растворяется в вечности, и его охватывает ужас. Он думает о смерти — быстрой и внезапной, как будто электрическую вилку выдернут из розетки; его ноги сами собой начинают подгибаться, и он едва не падает. Холодный пот выступает из всех пор его кожи. «Пожалуйста, прошу тебя, поторопись». Словно услышав его мысленную мольбу, женщина начинает водить руками по своему переднику, ища карман. Нащупав его, вытаскивает что-то, похожее на фломастер. Она явно вне себя от страха. Сдергивает колпачок с фломастера, сгибает ногу в колене и поднимает подол, оголяя бедро. Затем подносит фломастер к коже. Нанао бросается вперед, наклоняется и одним движением ломает ей шею. Затем забирает из ее руки похожее на фломастер устройство. Судя по всему, оно было разработано для инъекций — наподобие тех, которые использовал он сам, в детстве помогая своей пожилой соседке делать инсулиновые уколы. В обычной ситуации Нанао внимательно осмотрел бы его, чтобы выяснить, работает ли оно так же, как те, которые были ему знакомы, но прямо сейчас у него нет на это времени. Он просовывает палец в дырочку на левом колене в его брюках-карго и с силой разрывает плотную ткань, оголяя ногу. Как только видит кожу бедра, прижимает к ней кончик фломастера-инжектора, лихорадочно раздумывая, действительно ли тот сработает как противоядие, правильно ли он его использует и не слишком ли уже поздно. Страхи и сомнения бурлящей пеной поднимаются в его голове, но он их отбрасывает. Укол оказывается не таким болезненным, как ожидал Нанао. Он удерживает «фломастер» прижатым к коже в течение нескольких секунд, затем убирает. Когда пытается встать, ему кажется, что его сердце бьется как-то затрудненно, но, возможно, это просто нервы. Он поднимает женщину со сломанной шеей, заносит ее в универсальную комнату и там прислоняет к стене с вытянутыми на полу ногами — таким образом, чтобы ее ноги препятствовали полному открытию двери. Затем протискивается мимо нее наружу. Может быть, это и не идеальное решение, но Нанао рассуждает так: если какой-нибудь пассажир попробует открыть дверь и она не откроется полностью, то он решит, что либо дверь сломана, либо комнату кто-то использует, и вряд ли попытается выяснить, в чем дело. Нанао также меняет на двери табличку со «Свободно» на «Занято». Затем он собирает все упавшие с тележки товары и возвращает их на место. Он не хочет оставлять никаких следов борьбы. После уборки задвигает тележку в дальний угол тамбура. Вынимает из пистолета обойму и бросает ее в мусорное ведро. С его везучестью он с большей вероятностью потеряет пистолет, чем воспользуется им, и это приведет к очередным неприятностям. Уже чуть было не привело в случае с этой девушкой. Он решает, что безопаснее для него не носить с собой заряженное оружие. Теперь незаряженный пистолет возвращается в кобуру на его поясе. Даже без патронов его можно использовать для того, чтобы кому-нибудь пригрозить. Нанао прижимается спиной к стене рядом с мусорным ведром и медленно сползает вниз. Сидя, делает глубокий вдох, затем выдох. Потом смотрит на свою руку, в которую воткнулась игла. Из десятого вагона в тамбур заходит мужчина средних лет. Обычный пассажир. Он бросает взгляд на стоящую в стороне тележку, но, судя по всему, не обращает никакого внимания на то, что она оставлена без присмотра, и скрывается за дверью туалета. «Это было близко. Если б он пришел минутой раньше, то стал бы свидетелем всего произошедшего». Нанао продолжает задаваться вопросом, невезучий он или все-таки везучий, делая размеренные вдохи и выдохи, чтобы удостовериться, что он все еще здесь. «Все еще жив. Я все еще жив, разве нет?» — повторяет он про себя. Дрожь синкансэна снизу вверх пронизывает его тело. Кимура — Пойдем скорее, дедуля. Я уверен, что там происходит что-то очень интересное. Принц подталкивает Кимуру в спину. Руки и ноги свободны от веревок и скотча, но Кимура себя свободным не чувствует. Ненависть к Принцу прямо-таки переполняет все его существо, но он знает, что не может позволить себе взорваться. Та его часть, которая дрожит от ярости и безостановочно повторяет: «Я убью тебя, тварь!», кажется туманной и нечеткой, как будто он смотрит на нее сквозь затемненное стекло, как будто это кто-то другой, кто только выглядит как Кимура, и вся боль и враждебность принадлежат этому незнакомцу, а настоящий Кимура является лишь наблюдателем. Они идут по проходу седьмого вагона. Он знает, что человек за его спиной — всего лишь школьник, всего лишь ученик средней школы, но его не оставляет тревожное чувство, будто его преследует чудовище, готовое сожрать его в любой момент. «Я что, боюсь этого ребенка?» Этот вопрос тоже кажется ему подернутым туманом и расплывчатым. «Неужели обыкновенный школьник действительно может обладать силой, которая позволяет ему угрожать другим людям — взрослым людям, заставлять их бояться его?» Кимура встряхивает головой, прогоняя от себя эту мысль. Когда они входят в тамбур, то обнаруживают там высокого человека, который стоит, прислонившись к стене сбоку от двери. Его руки сложены на груди, он выглядит скучающим. Глаза у него жесткие и злые, но голова окружена ореолом волос, похожих на солнечные лучи, нарисованные маленьким ребенком. Кимура узнает его — это один из двоих молодых людей, которые только что прошли через седьмой вагон. — Никак это Перси… — произносит парень бесцветным голосом. Кимура никогда не слышал о Перси, но он догадывается, что это персонаж какого-то шоу. — Что вы здесь делаете? — спрашивает Принц. — Я? Жду, когда освободится туалет, — отвечает мужчина, указывая на закрытую дверь общего туалета для мужчин и женщин. Они стоят слишком далеко, чтобы увидеть цвет индикатора на замке, но туалет, должно быть, занят. — Я жду, когда человек, который там находится, выйдет. — Там ваш друг? — Мандарин ушел вперед. — Мандарин? — Ага, — с гордостью отвечает парень. — Я — Лимон, а он — Мандарин. Кислый и сладкий. Какой тебе больше нравится? Судя по всему, Принц не понимает вопроса и только молча пожимает плечами. — А ты что, всегда ходишь в туалет вместе со своим отцом? «А ведь верно, — вдруг понимает Кимура, — должно быть, со стороны выглядит так, будто этот отвратительный ребенок — мой сын». Затем он ловит себя на мысли, что пытается представить себе это, как если бы это было правдой. Синкансэн дрожит и раскачивается из стороны в сторону. Кажется, будто поезд со всех сторон терзает яростный ветер. Это ощущение напоминает Кимуре о времени, когда он бросал пить и ему требовалась каждая капля его воли, чтобы бороться с желанием напиться. В те дни сурового воздержания его трясло еще сильнее, чем сейчас трясет синкансэн. — Этот человек не мой отец, — говорит Принц. — Я скоро вернусь, дедуля. Направляясь в кабинку с писсуаром, он одаривает Кимуру такой невинной и очаровательной улыбкой, что в груди теплеет от одного взгляда на нее. Кимура знает, что эта реакция инстинктивна и лишена какой-либо разумной основы, но это заставляет его хотеть простить Принца за все. — Подожди меня здесь, дедуля. Кимура знает, что Принц действительно имеет в виду, что он должен ждать его здесь и не говорить ничего, чего он не должен говорить. Он неожиданно чувствует себя неловко под пристальным и раздраженным взглядом парня с взъерошенными волосами. — Эй, старик, — говорит Лимон без предисловий. — Ты ведь алкаш, верно? Кимура отводит взгляд. — Я угадал, да? Я знал много алкашей, так что обычно сразу могу сказать. Мои мать и отец оба были алкашами. Оба родителя с одинаковой зависимостью, ни один не сдерживал другого, некому было нажать на тормоза, так что все становилось только хуже и хуже с каждым днем. Как в «Томасе и его друзьях», когда Дака толкнул товарный поезд и тот не смог остановиться и врезался в парикмахерскую. Точно так же. «Спаси-и-те, я не могу-у-у останови-и-ться!» Вся жизнь катится по наклонной. Я ничего не мог с этим поделать, так что просто старался соблюдать безопасную дистанцию и прятался в углу. Мой приятель Томас спасал меня от отчаяния и помог мне выжить. Кимура не понимает половины из того, что говорит ему Лимон, но он угрюмо ему отвечает: — Я больше не пью. — Ну да, конечно. Но когда алкаш делает глоток, это всё. Я хочу сказать, посмотри на меня. Невозможно сопротивляться собственным генам, так что я вообще никогда не пью. Только воду. Забавно, да, алкоголь и вода — и то, и другое мокрое и прозрачное, но при этом они совершенно разные. — Он приподнимает бутылку с минеральной водой, которую держит в руке, откручивает крышку, делает глоток и весело добавляет: — От алкоголя в голове становится мутно, а от воды ровно наоборот, вода помогает тебе мыслить яснее. Сначала Кимура сам этого не осознает, но чем больше он смотрит на жидкость в бутылке у Лимона, тем больше она напоминает ему бренди, сладкий и вкусный, который исчезает у Лимона в горле. Кимура сглатывает. Движение и тряска поезда не ощущаются как ритмичные и механические — он мчится вперед как громадное живое существо, время от времени будто приподнимаясь над землей и плывя в воздухе. Ощущение краткого полета, за которым следует внезапный толчок, кажется Кимуре ирреальным. — Я вернулся, прости за ожидание, дедуля, — говорит вновь появившийся в тамбуре Принц. — Пойдем посмотрим зеленый вагон, — предлагает он Кимуре ни слишком робко, ни излишне фамильярно, лишь идеально спокойно. — Там наверняка много богатых людей! — Его голос звучит как у обыкновенного любопытного школьника, путешествующего во время каникул. — Не настолько богатых, — отвечает Лимон. — Ну, может быть, у них просто есть немного лишних денег, чтобы прокатиться в зеленом вагоне. Дверь туалета открывается, и оттуда выходит мужчина в костюме. Он оглядывает Кимуру и остальных, но не обращает на них особенного внимания, моет руки и возвращается в седьмой вагон.