Кимура не уверен, обращается ли Лимон к ним или разговаривает сам с собой. Он оценивающе вертит в руках пистолет с прикрученным к дулу глушителем. — Если стрелять из пистолета в поезде, это будет так громко, что все услышат. Именно в этом и была наша проблема. А теперь глядите-ка! Я был прав, очень даже можно найти глушитель в синкансэне! И мне даже не пришлось просить Санту! Взгляд Принца прикован к пистолету. Их ситуация ухудшается так быстро, что Кимура даже не успевает этого осознать и среагировать. — А теперь слушай, у меня к тебе вопрос, дедуля. — Лимон снимает пистолет с предохранителя и направляет его на Кимуру. — Ко мне?.. — начинает Кимура, но не может произнести остального: «Не стреляй в меня, плохой парень — этот мальчишка, он намного хуже меня». Низкий гул синкансэна усиливает его беспокойство. — Итак, у вас двоих есть пушка. Пушка с глушителем, так что я не думаю, что вы просто любители. Я никогда не слышал о команде, в которой были бы старик и мальчишка, но это не так уж невероятно. В нашем деле можно встретить самые разные странные группы. Что я хочу узнать, так это зачем вы двое здесь? Это была ваша идея или кто-то вас послал? Какова ваша цель? И какое отношение вы имеете ко мне и моему партнеру? Правда в том, что нет никакой прямой связи между Кимурой и Лимоном или Мандарином. Кимура принес в поезд пистолет, чтобы убить Принца, а ввязаться в авантюру с чемоданом было целиком идеей Принца. Но даже если Кимура и попытается ему все это объяснить, он уверен, что Лимон ему не поверит. Принц обращается к Кимуре: — Дедуля, что происходит? Мне страшно! — Он делает такое лицо, будто вот-вот расплачется. Чувство долга Кимуры тотчас просыпается в нем и требует защитить этого слабого ребенка, но он тотчас мысленно одергивает себя: «Не дай ему себя одурачить. Он строит из себя испуганного невинного малыша, но на самом деле просто умелый притворщик. Хитрая скользкая тварь, прикидывающаяся маленьким школьником». — Интересно, вы тоже работаете на Минэгиси? — спрашивает Лимон. — Так, да? — Минэгиси? — Кимура бросает нервный взгляд на Принца. «Почему он тоже говорит о Минэгиси?» — Вот что. Я собираюсь сейчас пристрелить одного из вас. Тебя или тебя. Если вам интересно, почему я не буду убивать вас обоих, то это потому, что Мандарин рассердится. Он обычно сердится, когда я убиваю кого-нибудь, от кого мы могли бы получить информацию. Он такой щепетильный по этой части… Типичный представитель второй группы крови. Но я же не могу оставить вас обоих в живых, верно? Это слишком опасно. Придется одного пристрелить, ничего не поделаешь. Так что вот. У меня к вам еще один вопрос. Затем Лимон опускает пистолет, сгибает одну ногу и немного сутулится, принимая более удобную позу. — Кто из вас главный? Учтите, меня не обманешь внешностью или возрастом. Так что я не исключаю возможности, что главный в группе — мальчишка. Короче, на счет три — лидер группы поднимает руку, а другой показывает на него пальцем. Если ваши ответы не сойдутся, то есть вы, например, оба поднимете руку или покажете друг на друга, я сразу пойму, что вы врете, и просто пристрелю обоих. Кимура чувствует напряжение, переходящее в отчаяние. — Я думал, у тебя будут неприятности, если ты убьешь нас обоих. — Э-э, а у тебя что, тоже вторая группа крови, старик? Тоже щепетильный… Ладно, конечно, я не люблю, когда Мандарин на меня бесится, но он же не убьет меня. Так что для меня важнее хорошенько развлечься. — Это для тебя развлечение? — морщится Кимура. Чуть раньше Принц сказал: «Давай сыграем в игру», а теперь Лимон говорит, что просто развлекается и отлично проводит время. «Что не так с этими людьми?» Он чувствует себя здесь самым нормальным человеком, который способен просто тихо и мирно получать удовольствие от выпивки. — Ну хорошо, поехали. Отвечаем честно, — говорит Лимон, по-детски надувая губы. В этот самый момент в тамбуре появляется молодая мамочка со своим трехлетним ребенком. Лимон тут же замолкает, Кимура с Принцем тоже не говорят ни слова. «Мама, бежим быстре-е-е!» — радостно кричит мальчик, пробегая мимо Кимуры. Это заставляет того снова подумать о Ватару. Женщина внимательно смотрит на них троих, стоящих в проходе, и определенно чувствует, что здесь что-то не так, но продолжает быстро идти вслед за своим сыном. Голос мальчика что-то переключает в голове у Кимуры. «Я должен жить. Должен выбраться из всего этого ради Ватару. Что бы ни случилось, я не могу умереть». Он повторяет это снова и снова, как будто пытаясь загипнотизировать сам себя. Молодая женщина и ее ребенок проходят в открытые двери тамбура: двери еще некоторое время остаются в таком положении, затем медленно закрываются. Лимон немного наклоняется, пристально глядя на Кимуру и Принца. — Кто из вас лидер? — Он широко улыбается. — Ну… Раз, два, три-и-и! Кимура мгновенно принимает решение. Он сгибает правую руку в локте и поднимает ее. Бросив взгляд в сторону, видит, как Принц показывает на него — его указательный палец направлен прямо в грудь Кимуры, — и снова поворачивается к Лимону. На него смотрит дуло пистолета. В задернутом занавеской закутке с умывальником раздается звук включенной сушилки для рук. Кто-то стоял там все это время. Тихий шум горячего воздуха из сушилки заставляет Кимуру отвернуться в сторону слегка покачивающейся занавески. Выстрела все нет. Раздается только тихое «ка-чча», как будто ключ поворачивают в замке. Сушилка продолжает работать. «Ка-чча, ка-чча» — снова поворачивается ключ. Кимуре требуется некоторое время, чтобы осознать, что это был звук выстрела пистолета с глушителем. Так тихо — никогда бы не догадался, что его пристрелили. Затем он чувствует тепло в своей груди. Боли нет, только ощущение вытекающей из пулевого отверстия жидкости. Его зрение начинает затуманиваться. — Старик, прости, что я тебя застрелил. — Извиняясь, Лимон все еще улыбается. — Ну, вот и всё. Когда его слова достигают ушей Кимуры, он уже ничего не видит. Он чувствует что-то твердое под своим затылком. «Я на полу?» Боль растекается в его голове. Затем все, что он может чувствовать, — это только тряска синкансэна. Нет ощущения пространства, нет верха и низа, нет близко и далеко. Все погружается в темноту. У этой пропасти нет дна. Его сознание ускользает. Спустя мгновение он чувствует, будто плывет в космической пустоте. Или его куда-то тащат? Он не знает, что происходит и сколько времени прошло с тех пор, как его застрелили. Это совсем не похоже на падение в глубокий сон. Это гораздо более одинокое чувство. Он как будто заперт в тесном темном пространстве. — Дедуля, дедуля! — зовет его кто-то… где-то… Сознание Кимуры растворяется в тумане, чтобы исчезнуть навсегда, но его разум все еще продолжает размышлять. Он думает о том, что ему хочется выпить. Его чувства исчезают, ощущение собственного тела исчезает. Страх и неуверенность сжимают его сердце — все сильнее, все мучительнее. Но остается одна последняя вещь. Его родительские чувства поднимаются из глубины его существа, подобно раскаленной магме. Все ли в порядке с Ватару? Конечно, должно быть. С ним все должно быть хорошо. «В обмен на мою смерть — мой сын будет жить. Вот и хорошо». Откуда-то очень издалека его зовет голос Принца — как ветер, завывающий снаружи закрытого дома. — Дедуля Кимура, ты умираешь! Тебе грустно? Тебе страшно? «Что с Ватару?» — хочет спросить Кимура, но он не может сделать вдох. — Твой сын тоже умрет. Я скоро сделаю звонок. Это значит, что ты умер зря, дедуля. Ты не спас его. Ты разочарован? Кимура не знает, что происходит. Все, что он знает, — это что он услышал, что его сын умрет. Он пытается сказать: «Сохрани ему жизнь, спаси его», но его губы не двигаются. Его кровь уже практически застыла в сосудах. — Что такое, дедуля? Ты что-то хочешь сказать? — Голос Принца звучит беззаботно и где-то далеко-далеко. — Ватару… — пытается сказать Кимура. — Ты ведь можешь его спасти — просто скажи, чтобы мой сын жил, и тогда я… — Дедуля, постарайся хорошенько. Если ты скажешь, как следует — «Спаси моего сына», — обещаю тебе, я его спасу. У Кимуры больше не остается гнева на Принца, только горечь. Если он согласится сохранить Ватару жизнь, Кимура согласен его умолять. Он пытается вернуть свое уходящее сознание. Но все как в плотном тумане. Он пытается разлепить спекшиеся губы. Его рот полон крови, и когда она вытекает наружу, ему кажется, будто его рвет. Дыхание прерывается. «Ватару…» — шепчет Кимура, но кровь уже вся вытекла, он опустошен, и у него не получается даже шепота. — Извини, дедуля, что ты пытаешься сказать? Я не слышу тебя. Эй. Дедуля?.. Кимура уже не знает, кто с ним говорит. Извини я отвечу я скажу тебе как только смогу правда просто пожалуйста помоги моему сыну. — Какой позор, дедуля Кимура. Маленький Ватару умрет. Это твоя вина, — голос звучит радостно. Кимура чувствует, что погружается в бездну. Его душа пытается кричать, но ее мольбы не достигают реальности. Принц — Готово, — говорит Лимон. Принц смотрит, как он снова выпрямляется. — Теперь она заперта? После того как они запихнули едва дышавшего Кимуру в кабинку туалета, Лимон снова использовал тонкую медную проволоку, чтобы запереть дверь снаружи. Он резко дернул за проволоку в тот самый момент, когда дверь закрывалась. В первый раз у него не получилось, но со второй попытки замок защелкнулся в нужное положение. Техника поразила Принца своей примитивностью. Теперь кусок проволоки торчит из дверной щели. — А что делать с этой торчащей проволокой? — Это нормально, пусть торчит. Никто ее не заметит, и с ее помощью я смогу снова открыть дверь, просто потянув за хвостик. Давай ее сюда, — он протягивает руку. Принц возвращает ему бутылку с минеральной водой. Лимон тут же откручивает крышку и делает большой глоток. Затем смотрит на Принца колючим взглядом, пригвождая того к месту. — Я вот все думаю, что ты ему там бормотал, а? Когда они тащили Кимуру в туалет, Принц попросил разрешения сказать последние слова умирающему и, склонившись над ним, что-то ему шептал. — Ничего особенно важного. У дедули есть сын, я просто говорил с ним о его сыне. И мне показалось, что он хотел мне что-то сказать, так что я ждал, чтобы услышать это.