– Это история нашей страны, – пожала плечами Волгина. – Это для вас история! А для Королёва это настоящее! – Хорошо. Что вы предприняли? – Я добивалась его увольнения! Но директор только прочитал ему нотацию и просил больше не акцентировать внимания детей на этой надписи. – И что вас в этом не устроило? – Всё! Поэтому, когда зять Королёва устроился на предприятие мужа, я добилась его увольнения! – А как отнёсся к этому ваш свёкор? – Его, к счастью, к тому времени уже не было в живых. – Понятно. И вы считаете, что всего этого достаточно для того, чтобы подозревать старого учителя в убийстве? – Этого достаточно, чтобы посадить Королёва в тюрьму пожизненно! Это он убил моего мужа! Больше некому! – А что думает на этот счёт полиция? – Что могут думать эти безголовые?! Я задействовала все свои связи! Угрохала кучу бабок! А они только взяли с него подписку о невыезде. – Всё-таки взяли… – тихо проговорила Мирослава. – А куда им было деваться, голубчикам?! Я всё равно добьюсь, чтобы Королёва посадили! – Торжество, прозвучавшее в голосе Тавиденковой, резало слух. И Мирослава невольно поморщилась. – Я готова заплатить вам любые деньги, чтобы вы предъявили доказательство вины Королёва! – продолжала между тем напирать Стелла Эдуардовна. – А если он не виноват? – спросила Мирослава. – Виноват! Я в этом уверена на сто процентов! И вдруг она понизила голос до интимного шёпота: – К тому же он наш общий враг! – В смысле? – изумилась Мирослава. – Вы, как женщина обеспеченная, должны понимать, что нам, имеющим деньги, нужно объединяться и идти единым фронтом против этой вечно недовольной голытьбы! – Вы считаете голытьбой учителя своей дочери? – А кто же он ещё?! – искренне удивилась Тавиденкова. – Я вынуждена вам отказать, – сказала Мирослава. – Но почему?! – изумилась Стелла Эдуардовна. – Потому что я не помогаю нуворишам сажать в тюрьму порядочных людей, – ледяным голосом ответила детектив. – Как вы сказали?! – взвилась Тавиденкова. – Уходите! – уже не сдерживаясь, рявкнула Мирослава. И так как Морис знал, как могла уничижительно смотреть Мирослава, он ничуть не удивился, что несостоявшуюся клиентку как ветром сдуло. «Да, если бы дамочка получше знала Мирославу, она не сунулась бы к ней», – подумал Миндаугас. Он вспомнил, как был поражён, увидев первый раз Мирославу возле бассейна. И заворожила его не её отличная фигура и не красивый купальник. А след от пули под лопаткой и шрам чуть выше левой груди. Позднее он узнал, что пуля, посланная ей в спину, как раз и была «подарком» одного из нуворишей, которого она разоблачила и довела до конфискации в бытность свою следователем. Да и родословная семейства Волгиных не располагала Мирославу к любви мнящих себя сильными мира сего. У обеих тёток Мирославы – у тёти Виктории и у тёти Зои – на стене красовался портрет прадеда – лихого казака в кубанке и с лихо закрученными усами, отважного революционера и героя гражданской войны. В доме Мирославы портрет прадеда на стене не висел, но любовно хранился наравне с другими фотографиями предков в старом альбоме, перешедшем ей по наследству от дедушки с бабушкой. Так что Стелла Эдуардовна выбрала для своих целей явно не того человека. От раздумий Мориса отвлёк голос Мирославы: – Слушай, ты не знаешь, кто такой Джон М. Кейнс? – По-моему, английский экономист начала двадцатого века. – А чем он мог не угодить буржуям? – Своими работами, разумеется. – Значит, он был против капитализма? – Скорее, против классического варианта капитализма, – пояснил Морис. – Его даже считают где-то приемником Карла Маркса с точки зрения борьбы с капитализмом. – Какой ты умный! Просто кладезь информации, – похвалила Мирослава. – Стараюсь, – скромно улыбнулся Морис. – Знаешь, надо отыскать сына этого Королёва. – Зачем? – Чтобы он выступил нашим клиентом. – То есть? – Надо же найти того, кто убил господина Тавиденкова, и вывести из-под подозрения Королёва-старшего. – Но… – Что «но»? – Зачем же вы вышвырнули из своего кабинета Стеллу Эдуардовну? – Потому что я не могу дышать с ней одним воздухом, не то что работать на неё, – сердито ответила Мирослава. – Классовая неприязнь, – проговорил Морис с иронией. – Думай что хочешь! – отрезала она. – Но у семьи учителя явно нет денег на оплату наших услуг, – заметил Миндаугас. – Значит, поработаем без оплаты! – резко ответила Мирослава и так сверкнула на него глазами, что он предпочёл ни о чём больше её не спрашивать. Глава 2 Четыре дня назад. Роскошную августовскую ночь сменило мягкое августовское утро. Однако для следователя Наполеонова и для оперативной группы ночь оказалась беспокойной, а для родных жертвы трагической. И наступившее утро не показалось следователю безоблачным. Да чего там скрывать! Наполеонов был не в духе. Ему поручили раскрыть громкое убийство Фрола Тавиденкова. Хозяина в бочке с ананасами рано утром обнаружил садовник. Естественно, поднялся переполох. Вызвали «скорую», полицию. Наполеонова нельзя назвать слабонервным, но когда, приехав на место со следственной группой, он увидел торчащую из бочки голову мужчины, во рту которого была голова рябчика, его на какое-то мгновение замутило. Эксперт-криминалист Афанасий Гаврилович Незовибатько тяжело вздыхал и качал головой. Судмедэксперт Шахназаров велел вытащить труп из бочки, но его остановил Легкоступов: – Подождите, Руслан Каримович! Подождите! – возбуждённо закричал фотограф и принялся щёлкать убиенного со всех сторон, выбирая такие ракурсы, чтобы в объектив попала и бочка, и кровавая надпись на стене. Шахназаров пожал плечами и отступил.