– Ребята! Это же Маяковский! – чуть ли не восторгался Валерьян. – Где Маяковский? – растерянно спросил молоденький участковый. – Да на стене же! – Фотограф чуть ли не ткнул пальцем в надпись. Участковый смущённо заморгал, точно сова на солнце. Наконец труп был извлечён из бочки с ананасами, и судмедэксперт склонился над ним. – Ну что там, Руслан Каримович? – сразу же начал теребить его Наполеонов. – Пока могу только сказать, что его ударили по голове. – Чем? – Следователь стал оглядываться вокруг. – Предполагаю, каким-то камнем. Подробнее сам знаешь когда, – ответил Шахназаров. – Знаю, знаю, – отмахнулся Наполеонов, – после вскрытия. – Вот и молодец, – похвалил его судмедэксперт. – Где Валерьян? – спросил следователь. – Исследует усадьбу, – ответил Аветик Григорян. – Что значит «исследует»?! – рявкнул Наполеонов. – То и значит, – вмешался Ринат Ахметов, – цветочками любуется, бабочками. – Александр Романович, он тебе что, нужен? – не отрываясь от своей работы, спросил следователя эксперт Незовибатько. – Сто лет он мне не нужен! – Так нехай себе гуляет. Он человек творческий. – И шёл бы себе в салон моделек снимать! – не мог успокоиться Наполеонов. – Ему и тут неплохо. После этого разговор сошёл на нет, и о Легкоступове вспомнили только тогда, когда все загружались в машину. – Ты где был? – набросился на него следователь, когда тот подошёл поближе. – Там, – неопределённо махнул Легкоступов в сторону цветника. И забравшись в автомобиль, сразу же отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. У Наполеонова тоже не было настроения продолжать разговор. В глубине души он надеялся, что дело передадут другому следователю. Но его надеждам было не суждено сбыться. Уже на следующий день его вызвал к себе полковник Солодовников и сказал: – Саша, ты был на месте преступления, тебе и карты в руки. Займись этим делом в первую очередь. – Хорошо, Фёдор Поликарпович, – подавив вздох, ответил Наполеонов. – Вот и хорошо, – сделал вид, что обрадовался, Солодовников. Можно было подумать, что он боялся услышать от подчинённого другой ответ. Наполеонов же дал волю вздохам и сетованиям, когда остался в кабинете наедине с самим собой. И его можно понять. Убийство резонансное, поражает своим зверством. А подозреваемых ноль без палочки. Кому мог помешать Фрол Евгеньевич Тавиденков? Компаньону? Конкурентам? Неизвестным недругам? Кабы знать… Утро следующего дня следователь решил начать с разговора с компаньоном Тавиденкова Денисом Сергеевичем Кобылкиным. Кому как не Кобылкину лучше других знать о происках конкурентов, здраво рассудил следователь. Однако не успел он снять трубку, как секретарша Элла Русакова сообщила, что его жаждет видеть жена, точнее – вдова убитого, Стелла Эдуардовна Тавиденкова. – Она что, здесь? – удивился Наполеонов. – Так точно! – Элла шутя сделала под козырёк. – К пустой голове… – начал было Наполеонов. – Но, но… – пригрозила Элла. – Ладно, – махнул рукой следователь, – пригласи её сюда. Мне и так и так разговаривать с ней придётся, – добавил он обречённо. – Чует моё сердце, – пошутила Элла, прежде чем выскользнуть из кабинета, – не пришлась вам по вкусу Стелла Эдуардовна. – Типун тебе на язык! – вырвалось у следователя. Девушка хихикнула и испарилась. Через пару минут вместо неё в кабинет Наполеонова вошла Стелла Эдуардовна Тавиденкова. Наполеонов проявил чудеса вежливости и привстал со своего места при появлении дамы. – Прошу вас, проходите, садитесь, – он указал ей на стул. Стелла Эдуардовна обвела взглядом кабинет следователя, видимо, в поисках чего-нибудь более удобного, чем жёсткий стул, предложенный ей Наполеоновым. Убедившись, что все стулья одинаковы, она придала лицу более скорбное выражение, чем то, с которым она сюда вошла, и опустилась на предложенный стул. – Не слишком-то у вас тут комфортно, – не выдержав, высказала она своё мнение. – Вы абсолютно правы, госпожа Тавиденкова, одна сплошная казёнщина, – поспешил согласиться с ней следователь. – Я не госпожа, – поджала губы Стелла Эдуардовна. – Я могу, конечно, называть вас товарищем, – усмехнулся про себя следователь, – но не думаю, что это понравится вам. – Называйте меня просто Стелла Эдуардовна. – Как скажете, – не стал спорить следователь. – А вы Александр Романович. – Совершенно верно. – Я запомнила всех, кто мне вчера представлялся. – Весьма похвально, – одобрил Наполеонов, – завидую вашей памяти. – В вашем возрасте грех жаловаться на память, – неодобрительно проговорила Тавиденкова. – Я и не жалуюсь, – едва заметно улыбнулся следователь. – Давайте перейдём к делу. – Давайте. Я как раз пришла спросить вас, когда вы задержите убийцу моего мужа?! – Помилуйте, сударыня! – вытаращил на неё глаза следователь. – Как мы можем его задержать, если у нас нет даже подозреваемого. Я только-только приступил к изучению дела и готовлюсь к проведению следственных мероприятий. – Что вы такое говорите! – возмутилась Тавиденкова. – Я вас не понимаю… – Я вас тоже не понимаю! – Стелла Эдуардовна притопнула ногой. – Что значат ваши слова о том, что у вас нет подозреваемого? – То и значит… – Чушь какая-то! Подозреваемый у вас под носом! Протяните же руку! И задержите его! «Должно быть, она не вынесла удара судьбы, – сочувственно подумал Наполеонов, – и у неё помутился разум». Он хотел успокоить женщину и по-тихому спровадить её. А потом посоветовать дочери показать мать врачу. Но не тут-то было! – Вы что же думаете, что я не смогу прочитать ваших мыслей! – закричала женщина. «Тоже мне Мессинг нашёлся», – промелькнуло в голове Наполеонова. Вслух же он сказал: – Вы успокойтесь, Стелла Эдуардовна, – следователь налил в стакан воды и протянул его женщине, – вот, выпейте воды. – Сами пейте свою воду. – Она так резко оттолкнула от себя протянутый им стакан, что вода выплеснулась из него. – Ишь чего удумали! – закричала она. – Чего вы, в конце концов, от меня хотите? – рассердился следователь и потянулся к трубке. – Погодите, – неожиданно ровным голосом проговорила Тавиденкова, – я хочу, чтобы вы выслушали меня. «Так-то лучше», – подумал следователь и велел: