– Я поняла вас. Телефон и адрес я могу вам продиктовать или написать где-то, – девушка растерянно посмотрела на детектива. Мирослава поняла, что писать Даше не на чем и нечем. Она, постаравшись скрыть улыбку, достала блокнот и шариковую ручку. – Какая допотопность, – сморщила носик девушка. – Но иногда незаменимая, – улыбнулась детектив. И Дарья почерком старательной ученицы вывела в её блокноте адрес и телефон Владимира Яковлевича Игнатьева, многолетнего шофёра своего отца. – При встрече передайте Владимиру Яковлевичу от меня привет, он хороший дядечка. Мне было жаль, что мама его уволила. Попрощавшись с Дарьей Тавиденковой, Мирослава направилась к своей машине, а Дарья стала звонить Ивану, который уже засиделся в «Заячьей лапке». Глава 17 «Раз я уже всё равно в городе, – рассудила Мирослава, – то почему бы мне не созвониться с Игнатьевым и не назначить ему встречу». Ехать сразу по адресу не имело смысла, несмотря на воскресный день. Игнатьев за это время мог найти новую работу, и кто его знает, какой у него теперь график. Но мужчина оказался дома. Узнав о том, что ему звонит детектив, он слегка удивился и сообщил, что недавно разговаривал со следователем. – Да, я знаю, – обронила Мирослава, – но мне нужно кое-что уточнить у вас. – Если нужно, то приезжайте, – разрешил ей бывший шофёр Тавиденкова добродушным тоном. И Мирослава вспомнила, что Даша Тавиденкова охарактеризовала его как хорошего дядечку. – Так я подъеду сейчас, – сказала она. – Это хорошо. Я буду вас ждать. – Почему? – удивилась Мирослава. – Потому что ближе к вечеру мне нужно будет ехать за женой на дачу. Мирослава невольно улыбнулась и пообещала приехать минут через тридцать пять – сорок. – Если попаду в пробку, то я вам перезвоню. – Договорились! Мирослава уложилась в тридцать восемь минут, Игнатьев подошёл к трубке домофона почти сразу. Ждал, догадалась она. Мужчина сразу же провёл её на кухню, усадил за стол, несмотря на её протесты, налил чаю в большую пузатую чашку с рыжим медвежонком на одной из сторон. Расставил на столе незамысловатое угощение, пробубнив: – Вы уж не обессудьте, я сам хозяйничаю, жена больше на даче живёт. «Скучно мужику, – подумала Мирослава, – вот он и рад нежданному собеседнику, даже пусть в лице детектива». – Владимир Яковлевич, я должна сказать вам одну вещь. – Да хоть десять, – весело перебил он её, – до вечера ещё времени много. – Я не из полиции. – А откуда же? – растерянно уставился на неё Игнатьев. – Я частный детектив, вот моё удостоверение. – Да что вы мне под нос свою бумажку суёте, я и так вам верю. – Сейчас нельзя верить никому, – заметила Мирослава. – Тогда уж лучше сразу найти осину и… – Эй, эй, что за мысли такие, – погрозила ему пальцем Мирослава и вдруг сообразила, в чём дело. Игнатьев не может найти работу. – Владимир Яковлевич, – сказала она, – у вас как дела с работой? – Плохо, – признался он. – Почему? Вы же опытный водитель. – Но не молодой. Нас хоть и омолодили пенсионной реформой, но на деле старпёры никому не нужны. – А вам сколько лет? – Шестьдесят полгода назад исполнилось, – ответил Игнатьев, – если бы не наши депутаты-благодетели, чтоб им на шахте до ста лет работать, не выходя из забоя, я бы сейчас был на заслуженным отдыхе. Какие-никакие деньги бы получал. А теперь ношусь каждый день, как никому ненужный старый пёс, и жду милости от работодателей. Да только всё впустую. Вместо куска хлеба получаю пинок под зад. Некоторые так и говорят: «Сидел бы ты, дед, дома». – Дети вам не помогают? – До последнего времени мы помогали детям, – тяжело вздохнул Игнатьев и неожиданно спросил: – Если вы частный детектив, то вас ведь кто-то должен был нанять? Мирослава кивнула. – Уж не Стелка ли? «Не любит Игнатьев вдову своего хозяина. Хотя его понять можно. За что ему любить Стеллу Эдуардовну, лишившую его работы. Не за что». – Стелла Эдуардовна пыталась нас нанять, – ответила Мирослава, – но мы вынуждены были ей отказать. – Неужели ей ваши расценки показались высокими? – усмехнулся мужчина. – Нет, причина была не в деньгах, – решив, что скрывать ей нечего, детектив пояснила: – Тавиденкова пришла к нам с готовым обвиняемым в убийстве её мужа. – Как так? – удивился Игнатьев. – А так, Стелла Эдуардовна требовала взвалить вину на учителя истории Ярослава Ильича Королёва. – Вот как, – усмехнулся уволенный водитель, – этого можно было бы от неё ожидать. – Почему? – Потому что Королёв у неё как кость в горле. – Чем же он ей помешал? – Сын его Иван за Дарьей ухаживает, дочерью Тавиденковых. – И что? – По мнению Стелки, Иван её дочери не пара. – А как считал Фрол Евгеньевич? – Он не возражал, говорил, что Дарье самой решать, за кого замуж выходить. Сейчас не крепостное право. – Так-то оно так, – кивнула Мирослава, – но говорят, что рабочим на его предприятии как раз несладко живётся. – Можно сказать, что так оно и есть, но они всегда могут уволиться. – И остаться без работы, как вы? Игнатьев стал мрачным, как туча. – Извините, Владимир Яковлевич, я не хотела вас обидеть. – Ничего, я привычный. – Скажите, вы с хозяином когда-нибудь ездили. – Мирослава назвала адрес заброшенного участка дяди Фрола Тавиденкова, где, скорее всего, Тавиденковы и зачали дочь свою Дарью.