– Что? – грозно спросила Люси и тут же рассмеялась. – Спасибо за откровенность. Хотя я и сама порой догадывалась, что могла бы быть поумнее. Например, ты только что спросил, не намекнул ли этот полицейский, каким образом они узнали, что я прибегла к услугам Ниро Вулфа… Так вот, будь я более сообразительной, то, наверное, сумела бы выведать у него это. Как ты считаешь? – Нет, – покачал головой я. – Только не у Пэрли Стеббинса. Порой он испытывает затруднения, подбирая выражения, но зато всегда прекрасно знает, о чем умалчивать. – Я отпил «Мартини». – Ну что ж, раз мы снова заговорили о деле, то давай расставим все точки над «i». Ты остаешься нашей клиенткой или я заблуждаюсь на сей счет? – Остаюсь. – И ты согласна рисковать? – Да. Она протянула мне руку, которую я мягко пожал. С такого же пожатия три недели назад и начались наши личные отношения. В тот вечер я несколько задержался у Люси, помогая ей выбрать четверых мужчин, к которым мы можем обратиться за помощью. Так вот, когда обыкновенное рукопожатие продолжается хотя бы на мгновение дольше положенного – это своего рода проверка. Если вы оба одновременно решаете, что с вас достаточно, – прекрасно. Если же женщина отнимает руку первой, то смотрите в оба. Это означает, что ее в вас что-то не устраивает. И наоборот. В первый раз мы с Люси прервали рукопожатие одновременно. И сейчас – тоже. – Хорошо, – произнес я. – Должен сказать, что положение весьма щекотливое. Впрочем, ты это не хуже меня знаешь. Задача твоя хотя и проста, но требует стойкости и присутствия духа. Ты просто должна набрать в рот воды и не отвечать ни на какие вопросы, кто бы их ни задавал. Поняла? – Да. – Если тебя пригласят к окружному прокурору, ты имеешь полное право смело отклонить приглашение. Если тебя навестит Стеббинс или еще кто-нибудь, можешь его впустить, а можешь и не впускать – это не важно. Главное – ничего ему не говори и, бога ради, не пытайся выведать хоть что-то у него. Что касается того, откуда копы узнали про ребенка и про то, что ты обратилась к Ниро Вулфу, то сейчас это уже не имеет значения. Думаю, что напел им Мануэль Аптон, хотя мне ровным счетом наплевать на это. Если наводчик и в самом деле он, то тебя наверняка спросят про анонимные письма. Этот вопрос для нас с Ниро Вулфом один из самых каверзных, но он это предвидел. Соврал твоей бравой четверке, что письма покоятся в его сейфе. Если судья их затребует в официальном порядке, а Вулф ответит, что никаких анонимных писем у него нет и не было, его могут обвинить в уничтожении вещдоков. Вот потеха будет… Не забыть бы только посмеяться. – Арчи… – Что? – Еще каких-то полтора месяца назад я жила как у Христа за пазухой. Не было этого мальчика, не было тебя… Я и представить не могла, что со мной может случиться… такое. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать, да? – Да. – Я взглянул на часы, залпом допил коктейль, поставил стакан на стол и встал. – Все, я потопал. – Как, уже? Может, пообедаешь со мной? – Не могу. Уже половина шестого. Пятьдесят шансов из ста, что в шесть или в начале седьмого к нам явится Стеббинс или инспектор Кремер. Я должен быть на месте. Люси со вздохом поднялась с дивана: – Что ж, значит, я буду помалкивать в тряпочку. – Чуть запрокинув голову, она посмотрела на меня. – А ты приходи позже и расскажи мне о вашей встрече. Благо отношения у нас с тобой деловые. Не знаю даже, что меня рассмешило: ее слова, тон или что-то еще. Как бы то ни было, но я сначала улыбнулся, а потом прыснул. Люси тоже рассмеялась. А ведь всего полчаса назад, скажи мне кто, что мы с Люси будем хохотать во все горло, я бы посмотрел на него как на сумасшедшего. Как бы то ни было, разговор наш прервался на хорошей ноте, и ушел я в приподнятом настроении. Без двух минут шесть я открыл дверь своим ключом, заскочил на кухню, известил Фрица о своем приходе, затем прошел в кабинет. Даже самым опытным и знающим людям порой случается задавать совершенно ненужные вопросы. Не избежал этой участи и я, поинтересовавшись у Фрица, не звонил ли кто. Во-первых, он и сам, не дожидаясь вопроса, сказал бы мне об этом, а во-вторых, ни Кремер, ни Стеббинс, за редким исключением, не утруждали себя телефонными звонками. Они просто сваливались на нас как снег на голову, причем почти всегда в одиннадцать утра, либо в половине третьего, когда Вулф заканчивал ланч, либо в шесть. Расписание Вулфа они давно выучили назубок. Когда я пересекал порог кабинета, послышалось жужжание спускающегося лифта. Вскоре появился Вулф. Обычно он направляется прямиком к своему письменному столу, устраивается в кресле и лишь потом спрашивает – голосом или глазами. Но на сей раз он остановился посреди кабинета и рыкнул: – Ну? – Бывает и хуже, – ответил я. – Все складывается так, как мы предполагали. Ожидать удара и получить его – совсем не одно и то же. Она слегка струхнула. Нужно было подбодрить ее, заверить, что вы все еще в седле. Судя по всему, мне это удалось. Она поняла, почему не должна отвечать на вопросы. Пэрли поинтересовался, не была ли она знакома с Эллен Тензер. Похоже, нам остается только твердо стоять на своем. – Да. – Вулф протопал к книжным полкам и принялся разглядывать корешки. Мое сердце уже давно не замирало при виде Вулфа, запрокидывающего голову, чтобы обозреть верхние полки. Решив снять книгу, до которой нельзя было дотянуться, он просто приставлял к полкам лестницу, уверенно забирался по ней на нужную высоту, а потом столь же уверенно слезал вниз. При этом не только ни разу не свалился, но и лестница даже не качалась. Однако на этот раз совершать восхождение он не стал, а переключившись на огромный глобус, начал медленно его вращать. Должно быть, высматривал место, где скрывалась беспутная мамаша, подкинувшая Люси малыша, либо подыскивал себе подходящее убежище на случай бегства от полиции. Настало время обедать, а незваные гости нас так и не посетили. Два раза нам звонили по телефону, но не из полиции. Сначала позвонил Сол, который вычеркнул из списка еще два имени, а потом Орри. Он тоже избавился от одной возможной кандидатуры, и в его списке остались всего две фамилии. Фред был в Аризоне. Мы почти исчерпали свои ресурсы. Когда, покончив с десертом «Клубника Романов», Вулф вытер губы салфеткой и отодвинул стул, я встал из-за стола и сказал: – Кофе пейте без меня. После обеда они являются лишь в случае крайней необходимости, а у меня в некотором роде свидание. Вулф хмыкнул, потом спросил: – Я могу с тобой связаться? – Да, по телефону миссис Вэлдон. Номер найдете на ее визитке. Вулф пристально посмотрел на меня: – Опять наплел с три короба? По твоим словам, ты ее подбодрил и заверил, что я в седле. Может, она все еще паникует? – Нет, сэр, она полна решимости пройти этот путь до конца. Но попросила, чтобы после разговора с вами я пришел и доложился. – Пф! – Вы, конечно, правы, но ведь она знает вас не так хорошо, как я. Да и вы ее мало знаете. С этими словами я бросил салфетку на стол и был таков. Глава 11 Кремер пришел к нам во вторник, третьего июля, за полчаса до полудня. Когда в дверь позвонили, я разговаривал по телефону; так, личный треп, ничего существенного. Еще в мае я принял приглашение провести пятидневный уик-энд, заканчивающийся праздником Четвертого июля, у одного своего приятеля в Уэстчестере. Из-за затянувшихся поисков пропавшей мамаши мне пришлось отказаться от приглашения, и вот теперь мой приятель перезвонил, чтобы сообщить, что если я все-таки соблаговолю заехать хотя бы в день праздника, то для меня заготовлена коробка с петардами и шутихами с игрушечной пушкой в придачу. Так вот, когда в дверь позвонили, я ответил приятелю: – Я бы с удовольствием приехал, тем более что праздничный фейерверк – моя слабость, но на крыльце уже дожидается инспектор полиции. А может, сержант. Как бы то ни было, не исключено, что ближайшую ночь я проведу в камере. Так что до встречи в зале суда. Не успел я положить трубку, как позвонили снова, требовательно и нетерпеливо. Я прошел в прихожую, взглянул в одностороннее прозрачное стекло и, вернувшись в кабинет, известил Вулфа о приходе Кремера. В ответ Вулф лишь стиснул губы плотнее. Тогда я снова вышел в прихожую, широко открыл дверь и сказал: – Рад вас видеть, инспектор. Мистер Вулф слегка осерчал на вас. Он со вчерашнего дня ждет вашего прихода. Бóльшая часть моей речи пропала впустую, ибо адресовать ее пришлось уже широкой спине Кремера, который, не слушая меня, протопал по коридору и свернул в кабинет. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним. Инспектор избавился от старой фетровой шляпы, которую носит, не снимая, зимой и летом, в дождь, стужу и зной, неторопливо уселся в красное кожаное кресло, положил шляпу на приставной столик и вперил грозный взгляд в Вулфа. Тот испепелил его в ответ. Так они пялились друг на друга без малого секунд десять. Нет, они не в гляделки играли, но скорее собирались с силами. Первым нарушил молчание Кремер. – Двадцать три дня прошло, – произнес он хриплым голосом. Это меня поразило. Обычно Вулфу требовалось минут десять, чтобы заставить инспектора хрипеть. Да и его большая круглая физиономия была сегодня багровее обычного. Впрочем, это можно было списать и на июльскую жару. – Двадцать пять, – поправил Вулф. – Эллен Тензер убили вечером восьмого июня. – Двадцать три дня с тех пор, как я был здесь в последний раз, – напомнил инспектор, устраиваясь поудобнее. – В чем дело? Вы зашли в тупик? – Да, сэр. – Черта с два! – выпалил Кремер. – Я вам не верю. Что или кто тому причиной? Уголок рта Вулфа вздернулся на одну восьмую дюйма. – Я не в состоянии ответить на этот вопрос, не раскрыв сути проводимого мной расследования. – Знаю. Потому и хочу послушать. – Видите ли, мистер Кремер, – покачал головой Вулф, – за эти двадцать три дня мне не удалось продвинуться вперед ни на дюйм. И мне нечего сказать вам. – И вы рассчитываете, что я в это поверю?! – презрительно фыркнул Кремер. – Не тот вы человек, чтобы три недели топтаться на одном месте. Вам известно имя убийцы Эллен Тензер? – На этот вопрос я ответить могу. Нет. – Не верю! А есть у вас сейчас еще клиент, помимо миссис Вэлдон? – И на этот вопрос я вам отвечу. Нет. – Тогда я однозначно уверен, что вам известно, кто убил Эллен Тензер! – запальчиво сказал Кремер. – Очевидно, что существует взаимосвязь между ее смертью и тем делом, распутать которое вы подрядились для вдовы Вэлдона. Не буду перечислять все факты: пуговицы, Энн Тензер, детский комбинезон, ребенок, который жил в доме Эллен Тензер, ребенок, появившийся затем в доме миссис Вэлдон, поездка Гудвина в Махопак для встречи с Эллен Тензер и ее последующий внезапный отъезд. Не отрицаете же вы очевидную связь между приездом Гудвина к Эллен Тензер и ее смертью? – Нет. Но и подтвердить не могу. Как, кстати, и вы. – Чушь собачья! – Кремер окончательно охрип. – Соображать вы не хуже моего умеете. Согласен, доказательств у нас пока нет, но вы намерены их раздобыть. Не знаю, с какой целью вас наняла миссис Вэлдон, но даю голову на отсечение: вы твердо намерены изобличить убийцу, если только не окажется, что Эллен Тензер умертвила ваша клиентка. Конечно, на самом деле я вовсе так не думаю, потому что в таком случае вы бы уже наверняка с ней порвали. Если хотите, могу сказать, почему я уверен, что вам известно имя настоящего убийцы. – Будьте любезны. – Прежде всего, я абсолютно убежден, что вы хотели бы это знать. Верно? – Допустим. – Хорошо. Вы без зазрения совести транжирите денежки миссис Вэлдон. Пензер, Даркин и Кэтер безостановочно трудятся все эти три недели. К вам они приезжают каждый день, причем иногда даже не по одному разу. И я прекрасно вижу, чем они не занимаются. Как, между прочим, и Гудвин. Они абсолютно не интересуются Эллен Тензер. Ни один из них не ездил в Махопак, не встречался с миссис Несбитт или с Энн Тензер, не копался в прошлом Эллен Тензер, не расспрашивал ее соседей или знакомых и не обращался за сведениями к моим людям. То есть ни Гудвин, ни другие ваши сыщики ни малейшего интереса к ней не проявляют. Однако вы хотели бы знать, кто ее убил. А раз так, значит это уже вам известно. – Гениальное умозаключение, – проворчал Вулф. – Хотя и умозрительное. Настоятельно советую вам выкинуть его из головы. Даю свое честное слово, что не имею ни малейшего представления о том, кто убил Эллен Тензер. Кремер уставился на него с нескрываемым подозрением: – Даете слово?