– Да, история нашумевшая, а я член Совета. – Так вот что это за друг, о котором ты рассказывал на Ёжике! Том молчит, никак не меняясь в лице. Одолевает свинцовое чувство. Рисковать чужой жизнью, не посчитав нужным ввести в курс дела, – и ведь не на службе, и даже не на Земле… С управлением совсем разобрался, поэтому прямо под носом у Тома уверенно задаю курс на вокзал пневмодороги – единственный известный мне способ попасть в космопорт. – Тебя не выпустят с планеты, – включает автопилот и демонстративно раскладывает ладони на коленях. – Если я хорошенько начищу морду члену Совета, меня с радостью выпроводят с планеты, полагаю, – старюсь так же спокойно парировать я. – А помешать мне с твоей стороны будет не по-джентльменски, да? – Ваня! – прикрикивает Лея, порываясь обхватить меня сзади, но Том останавливает её незнакомым жестом. – Мы покатаемся на поезде, если поможет остыть, но тебя не выпустят с планеты. Бессмысленно уставившись на сумрачный пейзаж за лобовым стеклом, зубами сжимаю губу до острой боли и, пытаясь слизнуть кровь, понимаю, что прокусить-то и не удалось… Остыть… Как же любят во всей Вселенной тыкать этим словом в меня… Да он вообще, что ли, потерял берега?! – И какого хрена ты не рассказал мне всё это до того, как я туда полез? И Лея… вы, блядь, договорились, что ли?! – Не выражайся, – рявкает он мне прямо в ухо. – Никто не осмелился сказать… Страх мог помешать игнорировать его атаку. – Страх?! Я был бы профнепригоден, если бы не умел его глушить… – Мой страх, – запросто открывает Том, – подстрекаемый твоим знанием. – Ты за олигофрена меня принимаешь?! Учитывая риски, я бы мог просто туда вообще не соваться! – Ты?! Не соваться?! Помнишь, что вытворял сегодня? И даже сейчас мне не веришь! Крыть особо нечем. А кататься на поезде бессмысленно. Снова без препятствий со стороны пилота меняю маршрут, активировав рычажок «домой». – А если бы что-то пошло не так? Вышло из-под контроля, а, Том? – Я бы всё уладил. – Ну конечно! Ты всесилен? И вообще… я вам как подопытная крыса, да? Ты с самого начала всё это запланировал? – Некоторым образом… – Почему Мираж не попробовал засосать тебя самого? – Надо думать, это невозможно, – вертит шеей, извлекая откуда-то из-под панели управления бутылочки с очередной порцией питательных коктейлей и впихивая одну из них, с ярко-розовым содержимым, мне, – я уже пробовал объяснить… меня затруднительно… вычленить из… всего остального. Особенно для него, выходит… Глотаю нечто в пограничной степени сладкое и ленюсь уточнить, не приготовлен ли случайно этот напиток для Тома. В темноте подлетаем к дому: о ночной подсветке улиц у мирабилианцев какое-то странное представление – похоже, она включается только там, где происходит активное движение. *** Судя по отблескам светящихся визуализаций в окнах, штаб продолжает заседание. Лея выпрыгивает из машины первой и быстрым ходом удаляется вглубь квартиры. Подступает дурнота – не хочется двигаться с места. Том выжидательно замирает в кресле. Роняю голову на плечо – и почему-то размышляю только об одном: – Если Ритка догадается, что ты знаешь о протезе, убьёт меня… Лучше сразу ей скажу. – Не волнуйся, не догадается. Не меняя позы, вопросительно моргаю. – Ладно. Она мне сама расскажет. Это нетрудно, – отмахивается тремя пальцами Том. Так я и знал. – Почему ты всегда вытворяешь такие вещи? Довольно непорядочно. – Непорядочно? – узнаваемые нотки: Тому явно весело. – Слово не из твоего активного лексикона! – И тем не менее… И не рассчитывал на ответ… Но интересно: – Лексикон… вот как ты судишь обо всех? – Выходит во всех отношениях достоверно… – Дай угадаю… – искоса слежу за реакцией. – Я – несдержанный и довольно-таки ограниченный… – Землянин, – заканчивает Том, напустив на себя нейтральный вид. – Ты дезактивировал источник, ребята пусть с ним занимаются пока. Полетели-ка развлечёмся. Верно подмечено: вряд ли мне захочется сейчас спать. – А Лея? Том приподнимает брови, мельком глянув на меня, и сосредотачивается на выборе нового курса. Просто поверить не могу, насколько в некоторые моменты я умею быть тупым… – Криф её любовник, да? «Мы не можем оставить там Крифа». Что же он не бросился за нами, когда она улетела вместе со мной? – Экспрессивно реагировать на чужие действия – не по-мирабилиански. Хотя меня земляне уже научили… Криф – её друг. Это ведь важнее всего остального – тебе ли не знать? Сейчас ему удалось смутить меня по-настоящему. – Извини… он, кстати, по основной профессии хотя бы кто? Мираж – это хобби? Снаружи уже хоть глаз выколи – в этом городе всё на максималках: лето – так пекло, ночь – так непроглядная темнота. – Не хобби – скорее, чувство долга. И любопытство. Он режиссёр-мостостроитель. – М?.. Может, инженер-мостостроитель? – Нет. Он снимает такие короткие фильмы – одна и та же сцена в разных местах сыграна разными актёрами. А потом их по-всякому перетасовывает, а в конце так ловко склеивает без каких-то частей – и получается совсем другой эпизод… Лучше я потом покажу. – А… Мостостроитель – это метафора? Значит, он там находит новые смыслы, связи? – Нет. Мостостроитель – значит, он строит мосты – подвесные всякие, для парков. Изобретает их внешний вид. – А… дизайнер? – Близко к этому. – Куда мы летим? – Ну… ночной клуб, по-вашему. Музыка, игры, развлечения, танцы, даже комната с… кривыми зеркалами, если хочешь… «Кофеин?» – домысливаю ряд. Я и от водки сейчас не откажусь… *** Кар ориентируется по датчикам, а подсветка при нашем приближении включается только у некоторых, что ли, особо важных объектов. В большинстве окон темно – объяснимо: здесь не особенно часто любят бывать дома, предпочитая торчать всю ночь на своей жутко интересной и разнообразной работе, как мои новые знакомые. К тому же многие и вовсе обожают наглухо задраивать окна от света. Надо будет как-нибудь спросить у Тома зачем. Не сейчас: у меня даже губы пересохли от постоянной болтовни. Не особенно впечатляющая башня в небольшом парке, отливающая металлическим синим на фоне ввергнутой во тьму окружающей обстановки. Ни одного биолюминесцентного дерева. Они вообще додумались, как их создавать? Ни одной светящейся тропинки, аккумулировавшей энергию местного солнца. Несколько явно допотопных фонарей. Мирабилис, одним словом. Планета, на которой много и продуктивно думают о случайном наборе вещей. За бесшумно исчезнувшим при нашем появлении люком, который я бы ни за что не нашёл в этой стене сам, – робот-охранник и почти невидимая рамка считывателя оплаты. Том быстро колдует возле неё, приглашает меня внутрь, а следом проходит сам, беззаботно объявив: – Бесплатно для членов Совета, их родственников и друзей. Глазею на просторный холл – больше похоже на какое-то учреждение, чем на увеселительное заведение: всё лаконичное, почти белое и неживое. – Ясно… пустячок, а приятно. А что ещё бесплатно?