Затянувшись сигаретой, она выпустила облачко дыма. – Вы говорили об этом полицейским? Рут фыркнула: – Чтобы они назвали меня сумасшедшей? – Но мне ведь вы об этом говорите. – Вы мне платите. – Только поэтому? Она бросила окурок в чашку. – Как я и сказала, вы не были таким же, как остальные. – Поэтому вы отправили мне электронное письмо? Рут нахмурилась. – Какое электронное письмо? – О моей сестре. «Это происходит снова». – Я никогда не отправляла вам электронных писем. Сегодня я впервые встретила вас с тех пор, когда мы были детьми. – Я знаю, что вы отправили мне и эсэмэску. – Я взял со стола «Нокию». – Она пришла с этого телефона. Полагаю, Маркус взял один из тех, которыми вы пользовались раньше. – Никаких долбаных эсэмэсок я вам тоже не отправляла. И это не мой телефон. Выражение замешательства на ее лице выглядело вполне искренним. Стук у меня в висках усилился. Однако в этот самый момент дверь распахнулась и на кухню ввалился Маркус. – Привет, мама, – сказал он и заметил меня. – А он что здесь делает? – Я принес твой телефон, – ответил я, показывая ему «Нокию». Выражение лица Маркуса резко изменилось. – Где ты его взял? – спросил я у него. – Он у меня целую вечность. – Правда? «Отпустите души детей. К чертям их. И катитесь в тартарары». Эти слова для тебя что-то значат? Казалось, Маркус готов был провалиться на месте от стыда. – Маркус! – сказала Рут строго. – Это была просто шутка. Прикол. – Твоя идея? – Да. – Я тебе не верю. – Это правда. – Кто-нибудь заставил тебя отправить это сообщение? – Все было не так. Никто меня не заставлял это делать. Он с вызовом выпятил подбородок. – Чудесно, – сказал я, сунув телефон в карман. – Пускай с этим разбирается полиция. Я сделал шаг к двери. – Подождите! Я повернулся к нему: – Да, Маркус? Глаза мальчишки были полны отчаяния. – Ее ведь не выгонят с работы, правда? 22 1992 Еще одна лестница. Впрочем, она отличалась от первой. Эта была винтовой, с каменными ступенями, вырубленными прямо в земной тверди. Скользкими и коварными. Некоторые из них начинали осыпаться прямо у тебя под ногами. Судя по звуку падавших вниз осколков камня, глубина была большой. Стены были неровными, а свод низким. В некоторых местах мне даже приходилось идти согнувшись. К этому моменту я уже поправил батарейку фонаря на каске, но из-за того, что лестница была спиральной, он мог осветить лишь одну или две ступеньки, из-за чего мне все время казалось, что я вот-вот ступлю во тьму. Впереди я видел отблески двух других фонарей, однако толку от такого света для меня не было никакого. Впрочем, это хотя бы свидетельствовало о том, что никто не свалился вниз и не свернул себе шею. Время от времени до меня доносилась ругань, исходившая в основном от Мэри. Я не мог себе представить, как ей удавалось спускаться по такой лестнице на шпильках. Под шахтерской спецовкой с меня ручьями лился пот. Стекая по лбу, он капал с моих бровей. Сердце бешено колотилось, а дыхание становилось все более прерывистым. И дело было не только в нервном и физическом напряжении. Отец однажды рассказал мне, что чем глубже ты спускаешься под землю, тем меньше становится воздуха. – Да сколько, на хрен, можно? – проворчал Флетч. Если уж мне спуск давался с трудом, то для него, выкуривавшего пачку сигарет в день, он, судя по всему, был настоящей пыткой. Я ждал, что ему ответит Хёрст, однако Крис его опередил. – Мы уже близко, – сказал он спокойно. Я готов был поклясться, что его голос звучал так, словно Крис вообще не запыхался и даже не вспотел. Спотыкаясь, мы продолжили свой путь вниз. Через несколько минут я осознал, что мне уже не приходится пригибать голову. Я мог выпрямиться в полный рост. Свод становился выше. Да и темнота уже не казалась такой непроглядной. Даже воздух стал чуть менее спертым, словно бы его теперь было больше. Приближаемся, подумал я. Но к чему? – Осторожно, – донесся голос Криса, – здесь обрыв. Он был прав. Свернув за угол, мы оказались у входа в пещеру гораздо больших размеров. По правде говоря, она была просто огромной. Ее свод поддерживали деревянные опоры, напоминавшие те, которые можно увидеть в амбарах или церквях. Однако эти были сработаны грубее. Ступени продолжали идти вниз, однако слева от нас стены больше не было. Лишь зиявший провал. – Дерьмо! – внезапно взвизгнула Мэри, и из темноты донесся звук разбившегося стекла. – Это сидр. Я вздрогнул и потерял равновесие. Моя нога соскользнула со ступеньки, и лодыжка подвернулась. Вскрикнув от боли, я попытался нащупать стену, но ее, разумеется, уже не было. Лишь пустота. От ужаса я не смог даже заорать. Мои руки дергались, стараясь за что-то ухватиться, но все было тщетно. Я уже летел вниз. Закрыв глаза, я приготовился к долгому падению… И почти сразу с глухим звуком врезался в землю. В спине что-то хрустнуло. – Ох-х-х! Дерьмо-о-о. – Джо? – позвал меня Крис. – Ты в порядке? Я попытался сесть. Спина болела. Ушиб был сильным, однако все могло закончиться хуже. Куда хуже. Взглянув вверх, я увидел свет фонарей и неясные силуэты, от которых меня отделяло всего несколько метров. Мы нашли это, понял я. Нашли то, что искали. Я с трудом поднялся на ноги, и лодыжка тут же отозвалась болью. – Дерьмо, – снова выругался я, схватившись за нее рукой. Лодыжка уже начала опухать, и я понадеялся, что просто подвернул ее, ничего не сломав, ведь мне еще предстоял путь наверх по этим треклятым ступеням.