Мы весь день маялись, строя планы операции. Но все варианты получались явно небезукоризненными. Либо мы сами могли засветиться, либо при этом могли пострадать невинные люди. Так и не найдя решения, обсуждение было отложено на утро. Уходя, Фай поинтересовался: – Босс! Нас точно не поймают и не убьют? – Не поймают. Но только в том случае, если ты от своих дредов избавишься, – с серьезным видом пошутил я. – И что такого примечательного в моих дредах? – Что? Их уже никто не носит. Тебя сразу вычислят. – Да, ла-адно, – с сомнением протянул последователь Боба Марли, – многие носят. Только я несколько человек знаю. – Не несколько, а всех питерских «дредноутов». И они тебя знают. На этом и спалишься. Он гордо мотнул своими косичками и переступил порог моей квартиры. Глава пятая Попытка «намба фри» Тридцать первое мая 2018 года. Четверг До старта Чемпионата мира по футболу – 14 дней «Как говорил один мой знакомый, тоже из мира кино: «Если режиссер нашел интересный способ связать эпизоды воедино и использовал его всего один раз – он дилетант. Если два раза – дважды дилетант. А вот если три – то он талант. И его способ – режиссерская находка, которую можно запатентовать». А все почему? Потому что бог любит троицу». Пивоваров В.В. Сборник собственных перлов. Изд-во «Файерфлай». М., 1994. Т.2.С.201 Утром меня разбудил сияющий Фай. Я его сначала даже и не узнал. Он был лысым. Абсолютно лысым. – Теперь тебя никто не узнает, – подколол я товарища. – Менты так в докладе и запишут: «Вторая личность идентификации не подлежит, так как не имеет никаких примет». Улыбка сползла с его губ. Он машинально попытался поправить фантомные косички рукой. Но на голове ничего не было: – На тебя, ВВП не угодишь: то не так, это не этак. – Ладно. По какому поводу сияешь? Он вновь заулыбался: – Во-первых, на крыльце лежит кирпич. – Ты заходил в полицейский участок? – Нет. Его видно с балкона эвакуационной лестницы. Я просто хотел удостовериться, что мы вчера натворили. Смотрю – кирпич. – Заработало! – Во-вторых, я договорился с Ксюхой о безопасной передаче саквояжа. И он рассказал, что его сестра готова предоставить нам два плавучих дрона, которые она изготовила вместе с Артемом. – Ты ей все рассказал? Фай потупил глаза: – Не удержался. – Блин, хреново. И кто ты после этого? – Герой России. – Болтун – находка для шпиона. – Ты Ксюху не знаешь. Она – железная кнопка. Мужик с квадратными яйцами в красивом женском теле. – Блин, – только и смог я вымолвить, – и что мы будем делать с этими дронами? – Я все обдумал. Мы звоним бармалеям и договариваемся передать саквояж на набережной Невы. К примеру, на Румянцевском спуске Васильевского острова. – Бармалеям? А, ну да. Почему там? – На Ваське, на набережной Невы всегда мало народу. Тем более, что Румянцевский спуск длинный и там всегда можно найти безопасное для случайных зевак место. – Допустим… – Ксюха запустит к этому месту первый дрон, в который бармалеи должны положить сто тысяч баксов. – Уже сто? – Ксюха же тоже рискует. – Ну, допустим… – Мы забираем деньги и подгоняем второй дрон к берегу, в котором лежит сумка. Как только бармалеи берут ее в руки, тут же появляются фээсбэшники и хватают их за шкварник. Я молчал, обдумывая ситуацию. – Ну как, босс, годится? – В принципе, пойдет. Только можно было и одним дроном обойтись. – Нет. Мы тоже так сначала думали. Но если сразу положить этот ридикюль в один катер, то они его просто заберут, а деньги не положат. А если не класть туда сумку, то где мы будем забирать деньги? На другом берегу? На Английской набережной возле памятника Петру Великому? Кто заберёт деньги и положит сумку? Там мы сразу засветимся. – А с двумя – не засветимся? – Ты не видел Ксюхины катера. Это гоночные болиды. Глиссеры! Их никто не догонит. Сначала подгоним катер для денег. Только они его загрузят, мы сразу сумку к ним причалим. Катерами управлять можно дистанционно. К примеру, из салона машины. Мы их угоним в какую-нибудь глухомань. К примеру, на Крюков канал. Там спокойно без лишних глаз установим ридикюль и емкость для денег, а по окончанию операции там же извлечем добычу. И аля-улю! Поедем делить деньги и обмывать победу над бандитами. В общих чертах план мне понравился. А детали можно обдумать по ходу подготовительного процесса. – Ну что сказать? Молодец! – Босс, ты щедрый. – В смысле? – На благодарности щедрый. – Это да. Я такой. Но я еще и умный. – Я знаю. – В таком случае, если я умный, то ты просто красавчик, умница, молодчага, гений… – Достаточно, босс! – У меня тоже есть план. Ночью приснился. И я поведал ему, то, что у меня родилось прямо сейчас. А именно, каким образом известить спецслужбы о встрече с террористами. Всю свою сознательную трудовую жизнь я проработал на телевидении режиссером документального кино. Но в адское для журналистов постсоветское время мне пришлось освоить профессию и оператора, и монтажера, и даже частично компьютерного дизайнера. А вот в качестве звукооператора, как оказалось, рядом со мной вообще никто рядом не стоял, не сидел и даже не лежал. Естественно, из всех тех звукачей, кого я знал и поначалу привлекал для совместной работы. Еще лет двадцать назад, намучившись с очередным «страшно талантливым» звукооператором, я плюнул на все и стал озвучкой своих фильмов заниматься исключительно сам. Чтобы никто не считал, что я откровенно бахвалюсь, приведу один простой пример. Как-то раз московские политтехнологи привлекли меня к выборам в Госдуму. И вот, работаем мы все вместе в поте лица. Собираем материал, записываем известных и весомых людей, кто мог что-то хорошее сказать про нашего кандидата. Приехали на съемку к генеральному директору одной из крупнейших нефтяных компаний страны. Ни название компании, ни ФИО генерального я не раскрываю, а иначе меня закопают живым. Естественно, «закопают» в фигуральном смысле этой расхожей фразы. Впрочем, я не исключаю и прямого варианта этого двусмысленного выражения. Так вот. Референтша «генерала» выскочила навстречу нашей группе и с места в карьер: «У вас ровно пять минут для беседы. Ни секунды больше!!! Вам понятно??? Если понятно, можете пройти в его кабинет. Через 7 минут он придет». Не буду вдаваться в подробности, кто знает особенности профессиональной съемки – тот понимает, что за семь минут развернуть оборудование, выставить свет и проверить микрофоны – практически невозможно. Но эта проблема оказалась вовсе не главной. Генеральный заявился, плюхнулся в кресло и промычал что-то несуразное. Текст состоял из набора несвязанных между собой слов. Мало того, для их склеивания в подобие предложений он использовал «нах»: «Я, нах, знаю, нах, уважаемого имярека, с тех, нах, самых пор, когда, мы нах, героически, нах, вместе осваивали, нах, недра Тюменского Севера, нах…» Примерно так, но текст вообще был без какой-нибудь логической связи. «Нах» – это даже не слово паразит, а всего лишь его обрывок. Очевидно было, что важный человек в дорогом кресле из кожи неизвестного мне животного даже не подозревал, что его речь наполнена непристойностью. Но сказать ему об этом было некому. Людей вокруг него не было. Сплошь только пресмыкающиеся. Ну и прихлебатели с карьеристами. Как без них? Референтша ровно через пять минут выскочила перед камерой и замахала руками. Все! Приехали! Кина не будет, а уж второго дубля тем более. Да и какой смысл во втором дубле? Никакого! Московские пиарщики схватились за головы. Запаниковали, завопили, заистерили: что делать? Мы на него главную ставку в пиар-компании делали. Его весь Тюменский Север знает и слушается, как собственного отца. Я говорю: «Ша! Никакой паники! Приходите завтра!» Ну, может не так сказал. Но смысл точно был таким. Приходят они в 8 утра. Я и не уходил со студии. Включаю им синхрон Генерального. Сидит все тот же дядька и говорит мудрые речи про нашего кандидата. И заметьте – без всякого словесного мусора. За ночь я его несколько раз прослушал и написал для нефтяного генерала новый текст. Затем из отдельных фраз и фонем собрал этот текст, причем четко под его артикуляцию. Повозиться пришлось только с интонационными направлениями. Это компьютерные дела, про которые в двух словах не расскажешь. Сейчас многие знакомы с творчеством Инджойкина. Когда он появился – я сразу понял: «Меня обокрали!» Инджойкин меняет голосовые интонации, подгоняя их под музыкальный ряд. Вот таким образом работал и я. А «нахи» я вычистил за пять минут. Это вообще не проблема. Так вот. И в данном деле я предложил Фаю использовать мои наработки. Фай, не представляющий толком, о чем я ему говорю, только пожал плечами: – Босс! Тебя не поймешь – то ты говоришь, что никаким образом нельзя звонить в ФСБ. То говоришь, что мы позвоним по телефону.