Я прижимаюсь к его телу, тянусь к пульту дистанционного управления, когда игрушка снова заводится. Против моей воли с моих губ срывается самый пронзительный, самый унизительный звук. Это как если бы на секунду заиграл саундтрек к порнофильму, и Дрейк хохочет. — Ты такой придурок! — Кричу я, прикрывая рот рукой. Я не могу поверить, что только что издала этот звук. Бедняга Хантер закрывает лицо рукой, выглядит красным как свекла, и пытается не смотреть, как я борюсь с Дрейком за пульт, в то же время пытаясь не испытать публичный оргазм против своей воли. — Ты знаешь, что тебе это нравится, — мрачно отвечает Дрейк, и мои глаза на секунду встречаются с его. О, черт. Судя по тому, как он смотрит на меня, и по тому, что чувствует мое тело в данный момент, мы определенно движемся прямо к чему-то, чего я не хочу, и я боюсь, что если я не остановлю это прямо сейчас, я пожалею об этом. Есть только один человек, с которым я хочу переступить эту черту, и извини, Дрейк, но это не ты. — Что происходит? — Раздается мрачный голос с другого конца комнаты, и мое тело превращается в лед. Жужжание резко прекращается, и я отрываюсь от стены мышц Дрейка. Быстро обернувшись, я вижу Эмерсона, идущего ко мне с выражением ужаса на лице. О Боже, он собирается узнать о вибраторе. Я имею в виду, я хотела, чтобы он узнал, потому что это разозлило бы его, а я хотела разозлить его. Разве это делает меня слабачкой? Но теперь, когда он так смотрит на меня, как будто я предала его и каким-то образом причинила ему боль, я отчаянно надеюсь, что он не узнает. Я не вынесу еще ни секунды его разочарования. — Расслабься. Мы с Шарлоттой просто проводили эксперимент, — говорит Дрейк, и я перевожу взгляд на него. О Боже, он собирается просто сказать ему, не так ли? — Ничего особенного, — быстро отвечаю я, подходя к Эмерсону. — Какой эксперимент? — Спрашивает Эмерсон. Дрейк поднимает пульт дистанционного управления. — Мы хотели посмотреть, сможет ли она вести себя естественно с этим вибратором на дистанционном управлении. Голова Эмерсона медленно поворачивается в мою сторону, и я превращаюсь в крошечную пылинку рядом с ним. — Ты носишь его сейчас? Я заставляю себя нервно сглотнуть. Дрейк смеется. — Да. И на случай, если тебе интересно, она не может. Не может даже ходить при самой низкой настройке. Я ненавижу Дрейка. Я чертовски сильно его ненавижу. Больше, чем я ненавижу Монику. Ладно, может быть, не больше, чем я ненавижу Монику. Но я его очень ненавижу. — Ха, ха, ха, — язвительно отвечаю я, прищурившись, глядя на Дрейка. Он подмигивает мне в ответ, и это заставляет меня ненавидеть его еще больше. Глупое колдовство горячего парня. Я иду в ванную, чтобы вынуть игрушку, но Эмерсон останавливает меня. — Не так быстро. — Я в ужасе наблюдаю, как он подходит к Дрейку, протягивая руку за пультом дистанционного управления. Когда Дрейк кладет его ему на ладонь, я смотрю на него, словно ожидая, что произойдет что-то катастрофическое. Он бы не стал… не так ли? Он кладет пульт в карман. — Пойдем, Шарлотта. Выражение его лица не выглядит игривым или добрым. Его челюсть все еще щелкает, когда он стискивает зубы. Он все еще пристально смотрит на меня, прежде чем поворачивается и направляется к входной двери. Я быстро оглядываюсь на Дрейка, который даже не утруждает себя извиняющимся видом. Он хихикает про себя. Да, я ненавижу его. С вибратором на месте, но неподвижным и тихим — слава Богу, — я убегаю вслед за Эмерсоном. — Куда мы направляемся? — Спрашиваю я. Он бросает на меня быстрый нетерпеливый взгляд, прежде чем ответить: — Идем обедать. ПРАВИЛО № 19: НЕ ВСЕ НАКАЗАНИЯ ПЛОХИЕ Шарлотта Я в так облажалась. Эмерсон молчит в машине рядом со мной, пока мы едем, и я все еще не могу толком сказать, злится ли он на меня за то, как я обошлась с Моникой, или за флирт с Дрейком, или за то, что я всунула вибратор без его разрешения. Или за все. Дело в том, что… я больше не совсем понимаю, что правильно, а что нет, и это кажется несправедливым. Если бы это была обычная работа секретарши, нормальная ситуация Дом и сабом или нормальные романтические отношения, я бы, по крайней мере, знала, чего от меня ожидают. Но мы не такие. У нас всего понемногу, и это чертовски сбивает с толку. А еще есть ноющий страх, что Эмерсон занимался бог знает чем с Моникой в клубе. Расстроилась бы я, если бы узнала, что у них был секс? Да. Имею ли я на это какое-то право? Нет. У меня в голове снова и снова прокручиваются сценарии, что на самом деле меня бы больше беспокоило, если бы я узнала, что он обращался с ней как с подчиненной, заставлял ее кланяться ему, был с ней сэром, хвалил ее, а не трахал. Не поймите меня неправильно, думать о них обоих физически больно, но мысль о том, что она была его хорошей девочкой, вызывает у меня желание взбеситься. Этого нельзя допустить. Он наверняка знал бы, насколько это уничтожит меня, и он ни за что бы этого не сделал. Верно? Мы подъезжаем к шикарному ресторану с услугой парковки. Это поле для гольфа, и кто-то открывает мне дверь, когда Эмерсон подъезжает к парадному входу. Он называет им свое имя у стойки администратора, и через несколько минут она ведет нас к нашему столику. Планировал ли он это заранее? Мы никогда не выходили куда-нибудь поесть. Он отодвигает для меня стул, и я стараюсь вести себя естественно, когда сажусь, позволяя ему подтолкнуть меня к столу. Прежде чем вернуться к своему креслу, он наклоняется и прижимается губами к моему уху. Я немедленно напрягаюсь. — Веди себя прилично, — шепчет он, и холодок пробегает у меня по спине. Вести себя прилично? Что это должно означать? Все, казалось бы, нормально, поскольку официант принимает наш заказ на напитки. Я прошу воды, потому что, честно говоря, у меня пересохло во рту. Все это заставляет меня чувствовать себя такой неуверенной и нервной. Как будто у меня к груди привязана бомба замедленного действия — или, скорее, засунута во влагалище, а Эмерсон держит детонатор в кармане. Мы не говорим друг другу ни слова, просматривая меню, но я не могу думать. Я едва могу читать, и, клянусь, я вспотела. — Ты сделаешь заказ для меня? — Спрашиваю я, откладывая меню. Он пристально смотрит на меня поверх своего. — Что не так? Нервничаешь? Я поднимаю на него глаза. — Да. Конечно. — Почему? Мой лоб хмурится. — Ты знаешь почему. — Мы на публике, Шарлотта. Ты же не можешь ожидать, что я устрою здесь сцену, не так ли? Я тяжело вздыхаю, но не отвечаю. Он дразнит меня, и мне хочется накричать на него. В ресторане так тихо. Играет нежная фортепианная музыка, и комнату наполняет нежная болтовня. Но я все еще сижу здесь с вибратором внутри себя, и я знаю, что в любой момент он может ожить, и я не знаю, как я смогу сохранить хладнокровие, когда это произойдет. Я просто знаю, что не могу подвести Эмерсона. После возвращения официанта Эмерсон заказывает нам обоим фирменное блюдо на сегодня — курицу в ореховой корочке и салат орзо. Тем временем я глотаю воду со льдом так, словно только что пробежала милю. Между нами снова воцаряется тишина, и я пристально смотрю на него, ожидая, что он пошевелится или что-нибудь скажет.