Этот блог похож на руководство для манекена по извращениям, и я просматриваю множество вещей, которых не понимаю. В этом гораздо больше, чем я когда-либо думала, и есть много вещей, о которых я немного боюсь читать, но мой взгляд зацепляется за одну конкретную вещь. Слава извращению. Вопреки здравому смыслу, я нажимаю на нее. Появляется страница с женщиной, стоящей на коленях, и мужской рукой, держащей ее за подбородок. Она смотрит на него так, словно он сам Бог, и у меня сводит живот. Это то, что я сделала сегодня, не так ли? Я позволила ему поставить меня в такое положение, и мне это понравилось. — Нет. — Я быстро смахиваю экран и бросаю свой телефон на тумбочку. Нет, нет, нет. Я не из таких девушек, и у меня абсолютно нет интереса находить парней, которые хотят заставить меня встать на колени, называя меня хорошенькой. К черту это. Уже почти два, когда я, наконец, засыпаю, выбросив из головы все мысли об Эмерсоне Гранте, мадам Кинк и Клубе непристойных игроков. Но, очевидно, у меня на уме другие планы, потому что мои мечты наполнены до краев, я заново переживаю каждое мгновение в его кабинете, мужчину в костюме заменяет сама мадам Кинк, которая затем превращается в Бо. Вместо того, чтобы бороться с актом преклонения перед ним, я на самом деле прошу его внимания. Я цепляюсь за его ноги, гоняюсь за ним, как собака, но он только заставляет меня чувствовать себя хуже, говоря мне, какая я жалкая, вместо того, чтобы быть милой. Это мучительно, но, наконец, все меняется, когда отец Бо смотрит на меня сверху вниз. Даже во сне у меня есть некоторое ощущение осознания того, что это нереально и что это нормально, если мне это нравится, потому что рано или поздно я проснусь, и никто не узнает. За исключением того, что в моем сне я хочу большего. Я протягиваю руку и касаюсь мягкого хлопка его брюк, ощущая твердые мышцы его ног под ними. Я возюсь с его ремнем, глядя на него с пола. Он гладит меня по голове, и меня переполняет чувство эйфории. И я продолжаю бороться с его ремнем, отчаянно пытаясь вытащить его член. И как только я расстегиваю молнию, я просыпаюсь. У меня на телефоне звенит будильник, и я издаю стон. Мое тело — живая проволока, встревоженное и возбужденное, не совсем так, как я хотела начать свой день. Мне серьезно нужна помощь. Пытаюсь заняться сексом с отцом моего бывшего парня в своих мечтах… просто прелесть. ПРАВИЛО № 5: КОГДА ГОРЯЧИЙ ПАПОЧКА-МИЛЛИОНЕР ЗАХОДИТ НА КАТОК, ЧТОБЫ ПРЕДЛОЖИТЬ ТЕБЕ БОЛЕЕ ВЫСОКООПЛАЧИВАЕМУЮ РАБОТУ, ТЫ СОГЛАШАЕШЬСЯ Шарли Тревожное и возбужденное настроение, в котором я проснулась этим утром, остается со мной весь день, и даже время, проведенное со съемной насадкой для душа, не смогло заглушить то, что заставил меня почувствовать этот сон. На работе все это снова и снова прокручивается у меня в голове, делая меня замкнутой и немного раздражительной. Я собираю коробку с новыми коньками, когда глубокий и странно знакомый голос с другой стороны прилавка заставляет меня остановиться, и я на самом деле задаюсь вопросом, не вызвал ли этот звук мой недосыпающий мозг. — Одиннадцать с половиной, пожалуйста. Я откидываюсь назад и вглядываюсь в клиента, который сделал запрос, и чуть не вскрикиваю, когда узнаю высокого темноволосого мужчину, стоящего на ярком ковре, его рука покоится на высоком лакированном прилавке. Пытаясь спрятаться за стеной, я молча молюсь, чтобы он меня не увидел. Что он вообще здесь делает? — Привет, Шарлотта, — говорит он, и мои глаза расширяются. Нервничая, я запихиваю коньки на полку, даже не проверив, правильно ли я их положила, и собираю всю свою пошатнувшуюся уверенность, чтобы поприветствовать его. — Привет, — бормочу я, заикаясь, прежде чем оглядеться, чтобы посмотреть, нет ли кого-нибудь в пределах слышимости. Сегодня среда, и мы открылись всего пятнадцать минут назад. За исключением нескольких детей, обучающихся на дому, и нескольких постоянных посетителей, до вечера здесь не будет ни одного посетителя. — Пожалуйста, зови меня Шарли. — Я пошутил насчет коньков, — добавляет он с намеком на улыбку на лице. — Я не буду кататься на коньках. Принужденный, неловкий смех вырывается из моей груди, когда я подхожу к прилавку. Исчезает всякая надежда попытаться вести себя естественно. Вид его лица пробуждает воспоминания о моем сне и о том, как я цеплялась за его член, как помешанная на сексе нимфоманка. Я прикрываю щеки, надеясь скрыть свой румянец. — Как ты меня нашел? — Спрашиваю я. Он поднимает свой телефон, показывая мне фотографию, на которой я в группе фигуристов танцую на танцполе в красочном наряде во время нашего мероприятия Neon Nights. Instagram. — Ой. — Может ли это быть еще более унизительным? Должно быть, он здесь, потому что осознал свою ошибку, выписывая чек, который он дал мне вчера, и он здесь, чтобы забрать его. Я уже обналичила их и внесла дополнительный платеж по своему школьному кредиту, так что разговор будет неловким. — Послушай… — Я говорю осторожно. — У тебя есть минутка, чтобы поговорить? — Спрашивает он, прерывая меня. — Конечно, — бормочу я. Оборачиваясь, я ищу Шелли, хозяйку катка и старую подругу моей мамы, но она, должно быть, у себя в кабинете или на заднем дворе курит. Вместо того чтобы идти на перерыв, я указываю на одну из старых пластиковых кабинок у стены. Он кивает и садится, и при виде этого трудно не рассмеяться. Отец Бо огромен, больше, чем я заметила вчера. Он, должно быть, шесть футов три дюйма, у него широкие плечи и крепкое телосложение. Как… мускулистое тело папаши. Если это вообще возможно. Он также выглядит нелепо в кабинке, потому что он, должно быть, мультимиллионер, который за всю свою жизнь ни разу не ступал на роликовый каток и не сидел в кабинке. Я уверена, что если он и водит женщин на свидания, то только на яхту или в Черногорию, а не на дешевый каток, чтобы поесть пиццы и выпить пива. Это гораздо больше соответствует моей реальности, и это прекрасно. Я имею в виду… поездки в Черногорию не были бы ужасными, но это просто немного не в моей лиге. — Что я могу для тебя сделать? — Спрашиваю я, усаживаясь напротив него. Он открывает рот, а затем закрывает его, и до меня доходит, что он собирается затронуть что-то, что может быть слегка неудобным, и я уже боюсь, что речь пойдет о том, что произошло вчера. Особенно после того, как я просмотрела все на его сайте. Я быстро избавляю его от дискомфорта. — Если это из-за вчерашнего, то все в порядке. Тебе не нужно ничего говорить. Все в порядке. — Дело не во вчерашнем дне, — отвечает он. — По крайней мере, не совсем. — Тогда насчет Бо? Его внимание привлекает меня, и мне кажется, что наш разговор резко уходит влево, когда речь заходит о его сыне. — Ты с ним разговаривала? Мои плечи опускаются, и я поджимаю губы. — Мистер Грант, я же говорила уже. Мы расстались. Я больше не собираюсь разговаривать с Бо… Это кажется резким, но я думаю, он должен понять, что Бо ушел из моей жизни навсегда. Я больше не могу быть спасательным кругом для его сына.