Лабиринты рынка с их запахами закончились, и Лира набрела на площадь – почти пустую, с театральным помостом ближе к центру и виселицей в другом конце. Сглотнула, потянулась к горлу и тут же отдернула руку, поправила капюшон. Стражи Приморска стояли по кругу – всего человек шесть. Сегодня был обычный, непримечательный день, поэтому они скучали, жарились на солнце и мечтали поскорее сдать пост, уйти домой или напиться прохладного эля в таверне. – Вы позволите? – раздался напряженный голос сзади. Лира обернулась. Молодой невысокий парнишка держал увесистый бочонок, желая двинуться дальше, только Лира перегородила путь. Какая, однако, вежливая здесь молодежь. – И… извините, – она отскочила в сторону. – Я просто задума… лся, – по привычке заговорив о себе в мужском роде, взглянула на бочку и хитро прищурилась. В голове созрел новый план. – Давайте помогу? – Поможете, правда? – он удивленно приподнял брови. – Спасибо! На самом деле я сам хотел просить о помощи. Если разобью ее, мне влетит от мастера. Тут недалеко, через площадь, потом во дворы направо. – Замечательно, – ощутив огромное облегчение, Лира улыбнулась и схватила один край бочки, взялась удобнее. – Понесли! *** Тиш достался путь через жилой квартал. Именно там кот не увидел ни одной таверны и гостиницы. Как следствие, бенгерским стражам там тоже нечего было ловить. А у остальных преследователей, по его мнению, одинокая девушка, прогуливающаяся к морю, не должна была вызвать подозрений. Тиш надеялась на его мудрость, а потому держалась уверенно, шла неторопливо, то и дело с улыбкой оглядываясь на прохожих. Как же она соскучилась по городским улицам, по детишкам, играющим в мяч, доброжелательным женщинам, выглядывающим из окон. Пугало лишь то, что ей выпала обязанность нести монеты – все, до последнего золотника – колоссальная сумма! Радостные дети пробегали мимо, гоняя палками небольшой серый мячик. Она знала эту игру – мяч полагалось выбивать тростью у соперника на бегу. Третий участник молча вел обратный отсчет сначала с тридцати секунд, в следующий раунд с пятидесяти и затем со ста. Побеждал тот, кто чаще всего захватывал мяч, когда наблюдающий кричал «ноль». Неожиданно стало грустно оттого, что приходится покидать это место. На Кампасе она знала много хороших людей. Дети, с которыми жила в приюте, жители Бенгрия, добрые слуги, отец. Интересно, он жив? Был бы жив, разве не отозвал бы армию? От мыслей сделалось тоскливо. Море виднелось вдали синей полосой, чуть более темной, чем небо. Приятная картина. Стоять и смотреть в предвкушении, что сейчас окажешься на берегу, скинешь сапоги, пробежишься по теплому песку, намочишь ноги. Но пока только чайки и гомон людей вокруг. И на этом чудесном фоне мелькнула военная форма. Бенгерская военная форма. Тиш замерла, чувствуя, как холодеют влажные ладони и сердце подпрыгивает к горлу. Почему так внезапно? Скорее нырнуть в подворотню, пока ее не заметили! Она глянула по сторонам. Нет, ближайший поворот позади. Забегать в дом слишком подозрительно, разворачиваться и убегать тоже. – Смотри, – один из стражников указал на нее, дернул за рукав напарника. Провалиться под землю! Прямо сейчас! Тиш развернулась на каблуках и бросилась обратно. Капюшон спал на спину, и тут же Тиш влетела во что-то большое и твердое – доспех. Ударилась носом до слез. Подняла голову, не зная, что сказать в свое оправдание и стоит ли вообще говорить. – Держи ее! – услышала она позади. Патрульный смотрел растерянно, видимо, не мог сообразить, что натворила такая юная леди. И все же из воинской солидарности он ее не отпустит. Потянуло сквозняком. Тиш ощутила прикосновение теплой ткани, холодных рук и натужное дыхание, а потом звуки пропали и свет исчез. Она успела подумать, что ее ударили по голове и она теряет сознание. Но тут же в реальность поочередно ворвались нарастающий шум и крики чаек, песок, море и гладкие валуны. Закружилась голова, точно ее крутанули несколько раз в быстром танце. Она ахнула и упала на песок, огромным усилием удержала завтрак в желудке. Прибой, волны. Так близко. Белая пена почти касалась ее пальцев. В пяти шагах сидела чайка и заинтересованно наблюдала за ней, явившейся из ниоткуда. Тиш сглотнула, тяжело дыша, взглянула на булыжники в половину своего роста, что возвышались поблизости, закопанные в песок. – Для первого раза женщина неплохо справилась, – услышала она знакомый голос и резко повернула голову. Мир снова кувыркнулся, а Тиш не удержалась на четвереньках, приложилась к песку всем телом. Закашляла. Тут же приподнялась на локтях и уже медленнее обернулась на спасителя. – У нее кружится голова, это нормально. Сейчас станет легче. Он слегка улыбался. Но улыбка его и раньше выглядела зловещей. Не может она быть доброй, когда глаза желтые, а во рту сплошь клыки, как ни старайся. А Зуорен, похоже, и не думал стараться. – Как ты это сделал? – Тиш огляделась еще раз, проверяя, не кажется ли ей все это. – Это ведь сделал ты? – Это сделал плащ, – он приподнял брови. – Разве ведьма не рассказывала? Тиш покачала головой. Потом расспросит об этом, сейчас бы понять, где она и как ей добраться до Лиры и остальных. Справа вдали она рассмотрела пристань и мачты с бледными парусами. Люди, маленькие, как муравьи, бродили по берегу. – Спасибо тебе, – пробормотала она. – И плащу твоему. Страшно подумать, если бы не… пожалуй, даже думать не хочу, что могло случиться. – Здесь оставаться тоже опасно, – перебил ее Зуорен. – Вон корабль вдали, с его мореходами ведьма договорилась вчера. Женщине нужно идти к нему. Тиш кивнула. Остальные наверняка уже добрались или доберутся в ближайшее время. Она поднялась, пошатнулась. Запах моря, ясное небо и чайки настраивали на победу, значит, бояться нечего. – Пойдем вместе? – она улыбнулась Зуорену. Тот, кажется, удивился. – На корабль? – На Тридес. Поплыли с нами? *** В лесу было влажно и необычно пахло – то ли солью, то ли сгнившей травой. Еще накануне Эвис не замечал никаких запахов, кроме пота и смертельной усталости. Да, он готов был поклясться, что усталость пахнет по-своему. Особенно смертельная. Палка в руках больше мешала, но Лира настояла, чтобы он выглядел именно так – сгорбленный старик в сером плаще с тростью в руках, перегоняющий отару овец, пятеро из которых обмотаны тряпьем, с криво нарисованными угольком цифрами. По легенде так его внук учился считать. Эвис морщился от одной мысли, что сын хозяина гостиницы годится ему во внуки, хотя на деле младше всего лет на семь. Лира не произносила слова «старик» и вообще всячески избегала подобных слов, но Эвис все равно ощущал невыносимую тоску. – А потом я пойду играть в «ноль». Я постоянно выигрываю! – на ходу хвастал мальчишка. Так даже лучше. Больше внимания привлек бы молчаливый, неестественно угрюмый ребенок. Эвис старался поддакивать, хотя понятия не имел, о чем речь. Лира оказалась права в своих подозрениях. По лесу шастали ареновцы. Эвис привлек их внимание лишь на миг. – Постой, дедуля, – крикнул один из разбойников, но другой его тут же отдернул. – Оставь их, не видишь что ли, не они это! – Но ведь… – Ты уже в пятый раз пастухов останавливаешь, и в пятый раз ошибаешься! Лучше сосредоточься на мелких и рыжих! Эвис выдохнул, чувствуя, как колотится сердце. Значит, местные и правда выводят скот на Клеверную поляну этой дорогой. Он попытался расслабиться, даже руку убрал с рукояти Клада, спрятанного под плащом. Все будет хорошо. Они с Шеннон незамеченными выберутся к берегу и свернут в порт, не вызвав никаких подозрений. Он просто одинокий странник с пожилой овцой в проплешинах, из-за чего приходится обматывать ее целебными растворами. Какой-нибудь стражник или Каратель так и решит, но только не внимательный ареновец или Варгас. Какова вероятность, что именно их люди будут патрулировать пляж? Когда синяя полоса выглянула из-за редких деревьев, Эвис открыл рот, чтобы распрощаться с мальчишкой и поблагодарить за помощь, но взглянув в его сторону, замер. Из леса, со стороны поляны прямо на них неслись ареновцы. Эвис вцепился в меч. Ну, что ж, дружок, вот и настал твой час. Ты ведь ждал его, верно? К счастью, он не успел изъять оружие. Трое разбойников пронеслись мимо, даже не взглянув на него и отару. – Они схватили ее! – кричали пустынные разбойники тем, кто патрулировал лес. – Все на площадь! Быстро! Они схватили девчонку! Эвис от изумления отбросил капюшон и выпрямился. Взглянул на Шеннон, а та испуганно смотрела на него. Испуганно, но уверенно. – Спасибо, малыш, – обратился он к мальчишке. – Здесь я тебя покину. – Я не малыш, дедуля! – обиделся тот. – Мне уже восемь! Эвис не стал отвечать, лишь криво улыбнулся. В голове у него стоял голос Лиры – ее последние слова, перед тем, как они разделились: «Эвис, если меня не будет на пляже в установленное время, меня или кота, бери Тиш (ты же помнишь, что монеты у нее), и уплывайте на Тридес! Сейчас у нас лишь одна задача – вернуть принцессу. Остальное – потом». – Так ты знала, – прошептал он, глядя в пустоту, – Ты понимала, что, скорее всего, не доберешься до порта. И все равно… Шеннон подошла ближе, отделившись от стада, которое уводил к пастбищу восьмилетний «не малыш», сын хозяина таверны. В глазах овечки замер вопрос. – Она справится, – проговорил Эвис. Но уверенности в голосе было столько же, сколько овечьей сущности в Шен. *** – У мастера сегодня день рождения, заказал вот эля! А мне тащить! – жаловался пацаненок по другую сторону груза. Правда, жаловался с улыбкой, скорее просто поддержать разговор. Его звали Уви. У него были кривые зубы – передние еще и торчали, как у кролика. И веснушки на щеках, много веснушек. Такой наивный в свои пятнадцать, не чета Лире. Бочка оказалась не тяжелой, если нести вдвоем. Лира боялась, что капюшон спадет, а потому затянула завязки на шее так сильно, что они теперь натирали, впивались в горло, как та петля. Тяжело было даже глотать. Успокаивали только бредни этого случайного спасителя. Двое парней, несущие бочку, не вызовут лишних вопросов. Она преодолеет площадь, а там и до моря рукой подать. Там корабль и кот, Эвис и Тиш уже ждут ее. Ее одну. Потому что их путь куда безопаснее, не зря они с котом так распределили. Если им всем удастся спастись, это будет еще одним чудом. Маловероятным и большим. Наградой за немыслимые достижения. Лира облизнула сухие губы. Она чувствовала, что площадь заканчивается. Видеть не могла – обзор закрывали бочка, капюшон и голова парнишки, выглядывающая из-за первой. – Мастер любит выпить. Но мне не дает. Хотя сегодня особенный день, сегодня каждый получит по кружке пенного. Интересно, оно вкусное? – продолжал трещать подмастерье. – Теперь направо, осторожно. Тут недалеко. Потерпите еще немного. А хотите… хотите с нами отметить? Я скажу, как вы помогали, мастер точно согласится! Все-таки приятно его слушать. Слова, точно музыка, прямо обволакивают. Наверное, однажды, когда Уви вырастет, девчонкам будет все равно на его зубы, веснушки и худобу. Они будут счастливы часами слушать, как он болтает. Ведь почему-то красавица Славка вышла замуж и родила детей от Керка-заики. Может быть, каждый способен в любом человеке отыскать что-то чудесное на фоне очевидных недостатков. Очевидных для одних, и сокрытых от других и третьих. Лира улыбнулась своим мыслям, таким теплым, добрым и, наверное, взрослым. Облако перекрыло солнце, стало темнее. Странно, а еще недавно было совсем безоблачно. В груди кольнуло. Несильно, но ощутимо. И сердце, как одинокая лошадь, убегающая от волков, принялось набирать ход. Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук. Холодный пот выступил на висках. Она что-то почувствовала, но не смогла понять, что. Тревогу, беспокойство… страх. Уви продолжал говорить, а Лира уже выпускала бочку из рук, крутанувшись на месте и уверенно проговаривала: – Кол Кос Нук Тарак Ами Ди Айр! Раздались треск, бульканье, вскрик. Лира успела увидеть округлившиеся от неожиданности глаза Громилы, который секунду назад стоял за ней, а теперь отдалялся, уносимый порывом ветра, выпуская из рук холщовый мешок. Она стояла на полупустой улице, широкой в отличие от рынка. Успела увидеть, как запираются ставни на окнах, как затягивают родители любопытных детишек. Они знали – подумала Лира в отчаянии. Они ждали, они готовились. Они все! Лира обернулась на парнишку. Тот не выглядел ни смущенным, ни испуганным, ни виноватым. Он пожал плечами и отбежал к своим, к ареновцам, которые уже вылезали из подворотен и домов, как земляные черви после дождя. Ее окружали. Лира с сожалением глянула вдаль, на синеющие полосы моря и неба. – Черни, – Джосс выступил среди толпы. – Ты никогда не сдаешься, шака. Мы с тобой очень похожи. Только на этот раз победа будет за мной. Плохой идеей было вам разделяться. – Я сделал все, как вы сказали, – перебил его мальчишка. – Я не виноват, что она услышала Герта. Надо было ему потише, ну! – Заткнись, Уви, – Джосс поморщился, будто ему предложили отведать сырых потрохов. – Ты меня и так уже достал! Получишь свои монеты и вали на все стороны, шака! – он кашлянул, заметив, что все на него смотрят, и, видимо, решив взять себя в руки, обернулся к Лире. – А вот тебя уже ничего не спасет. На этот раз точно. Лира выпрямилась, стараясь выглядеть непринужденно. Руки пришлось скрестить на груди, чтобы скрыть позорную дрожь. Лишь бы голос не подвел. – Жизнь тебя ничему не учит, – вздохнула она. – Или ты не заметил, что в этом городе больше сотни человек, жаждущих меня схватить. Уж не передеритесь, пожалуйста.