куртку.— Значит, он звал ее Одуванчиком? — глухо проговорил он.— Не говори об этом, пожалуйста.— Спасибо тебе, Оля.— Мы уже все решили.— Я понимаю. И я в долгу перед тобой и за Олежку тоже. Пацан бы не выжил без меня. Понимаешь, Оль, я же не разведчик, я же простой человек. Мне сегодня так тошно стало, хоть вой. Я знаю, тебе я противен. Да еще это уродство. Но если бы не оно…Ольга поднялась, поворачиваясь к нему. Парень стоял к ней спиной, худой, но широкий в кости и с узкими бедрами. Плечи его, всегда прямые, обвисли, голова была опущена, и руки бессмысленно теребили снятую куртку.Движимая жалостью, Ольга шагнула к нему и обняла сзади за плечи, прижимаясь лицом к клетчатой теплой рубашке и чувствуя щекой дрогнувшую острую лопатку и частое биение сердца.— Спасибо, — пробормотал Андрей — И что-то Олежки еще нет… Пойду встречу его.— Я пока картошку пожарю, — Ольга отпустила его и отступила.— Ага.Андрей снова набросил на себя джинсовую куртку и вышел, на ходу вдевая руки в рукава.Первый раз Ольга увидела его таким растерянным и первый раз почувствовала его слабость.А Андрей, быстро спустившись с крыльца, пошел по привычной дороге, нервно закуривая на ходу. Сейчас он острее всего понимал, что занимает чужое место. Витей ему не стать никогда. И что хуже всего, это понимала и Ольга.На следующее утро, пораньше, Андрей приехал в Москву на автобусе и, подойдя к запертым воротам автосервиса, терпеливо стал ждать, пока на подъездной дорожке не остановился старенький синий «Форд». Из машины вышел одетый в серый костюм пожилой, невысокий и плотный мужчина с седеющими волосами ежиком.— А, ты, уже явился, — мужчина достал из кармана ключи, одной рукой протирая глаза с набухшими веками. — На вот, отпирай и загони машину под навес. Потом помоешь ее, пока Митрич не приехал. Как звать-то тебя, забыл?— А… Витя.— Заика, что ли? Да все равно, лишь бы руки, типа, работали, на остальное плевать.Андрей старался все делать быстро и хорошо. Он отпер ворота, пропустил вперед директора, потом, дождавшись, когда он поднимется на крыльцо крохотного домика, загнал его машину под навес и вышел, направляясь к крану.Он уже домывал машину, когда в ворота вошел Митрич, мастер, отекший, курносый и вечно пахнувший перегаром мужчина, которому едва перевалило за пятьдесят, но выглядевший стариком, неопрятным и вонючим. Автослесарь он был — золотые руки, а большего директор и не требовал. В фирме работали еще двое его помощников: молодые парни, старающиеся во всем подражать своему мастеру, и еще один, лет под 30, коротко стриженный блондин, крепкий и спортивный, всегда в деловом костюме, занимающий непонятную должность при директоре. Иногда приходила женщина — бухгалтер, и все, больше никого Андрей не видел. Он с самого начала с жаром взялся за работу, и получив от Митрича задание разобрать «Рено 9» с разбитым кузовом, принялся за работу. Машина попала в аварию и сильно пострадала. Восстановление ее должно было обойтись хозяину в круглую сумму. И пока Митрич с помощниками курили и обсуждали преимущества и недостатки кузовов: седан — потчебек и седан — хэтчебек и независимой подвески на колесах, Андрей работал один, уже раскрутил покореженные колеса и залез под машину, когда на тротуаре перед широко открытыми воротами остановилась чешская «Шкода».Собиравшиеся попить чаю Митрич и его помощники скисли и поморщились при виде нового клиента. Они работали с огоньком, когда рядом стояли либо сам директор, либо парень в костюме, в другое же время они либо курили, либо болтали о чем придется, и даже выпивали, спрятавшись между машинами. Теперь все трое стояли и обреченно ждали. Из «Шкоды» вышли двое крупных парней спортивного вида, в кожаных летних куртках с металлическими нашлепками. Встав в воротах, они неторопливо осматривались.— Что надо-то? — не выдержал мастер.— Где начальство, мужики? — спросил один из приехавших, похожий на боксера, с травмированным носом и злым взглядом прищуренных серых глаз. В расстёгнутом вороте его куртки поблескивала толстая золотая цепь.— Да вон, в кабинете. Машина, что ли прихворнула?— Ты сам сейчас загнешься.Тут из домика, на двери которого висела табличка: «ДИРЕКТОР», вышли оба: директор и его помощник. Они сошли с невысокого крыльца и направились к парням. А те, не говоря больше ни слова, достали из-под объемных курток пистолеты — автоматы и наставили на подходивших.— Ну-ка, грабли повыше, — сказал, растягивая слова, тот, что был крупнее. Он сжал зубы, напряг желваки и уставился на стоявших перед ним мужчин неподвижным взглядом темно-карих глаз.Директор, и его помощник подняли руки. Взгляды их затравленно заметались.— Ну вы, пацаны, — начал было парень в костюме.— Мы — пацаны, а вы — лохи. Вола мне не впарить. Слушай сюда. Ставлю тебя на карман. Разовые — 50 штук и в месяц по 20.— Но у меня есть крыша, — проговорил директор, сильно нервничая.— Это мне до фени. Ты на моей территории, все по понятиям. Гони бабки или забей стрелку.— Сейчас… я…— Тогда включаю счетчик.Тем временем Андрей вылез из-под машины. Он замер сзади обоих парней, глядя то на их затянутые в кожу широкие спины, то на застывших директора и его помощника и на стоявших в стороне с бледными лицами автослесарей. Парни в коже переминались, говоря, и двадцатизарядные пистолеты — автоматы делали их слова очень весомыми. И Андрей задохнулся от ярости, слушая их. Не помня себя, он поднял правой рукой монтировку, шагнул вперед и с силой опустил ее на бритый затылок ближайшего парня. Тут же, левой рукой, Андрей схватил его правую руку, поворачивая вбок и нажимая поверх его указательного пальца на спусковой крючок. Раздались выстрелы. Его напарник подпрыгнул, весь дернулся и рухнул, отброшенный вбок и назад, ударился о бетонные плиты, слегка перевернулся и застыл, подтягивая под себя ногу и тут же вытягивая ее. Перехватывая руку первого парня, заваливающегося вбок, Андрей вырвал пистолет — автомат и, оборачиваясь, посмотрел на машину. «Шкода» была пуста.И тут только Андрей опомнился, отступил и растерянно посмотрел на стоявших перед ним директора фирмы, потом на его помощника и опустил голову.— На кого косяк сбросили… — начал парень в костюме, делая шаг вперед и ногой трогая оба тела, сначала мертвое, потом бессознательное. — Предъяву клеить собрались… Ну… Мать иху… я… — и он посмотрел на Андрея голубыми, все еще мутными от пережитого страха глазами. — А ты, пацан, ничего, правильный. На крытке чалился?— Что?— Сидел на крытой?— А. Нет, — Андрей от усилия держать свои слова под контролем и от растерянности говорил отрывисто, смешивался, путался и сбивался, тяжело дыша.— Дай шпалер.— Что?— Волын дай.— А, — Андрей протянул оружие, вспомнил, что не протер, задержал руку, но все равно отдал пистолет — автомат парню в костюме.Тот взял его в руку, осмотрел, и, обернувшись к ближайшему из лежавших парней, сделал контрольный выстрел.Андрей отступил снова. Ему показалось, что кровь и мозги, разлетевшиеся по сторонам, попали ему на щеку. Он протер тыльной стороной ладони лицо, потом присел на капот машины и, взяв ветошь, стал вытирать руки.Молодой человек в костюме подошел к нему, а Андрей даже не поднял голову, смотря на черные модные туфли и черные, чуть собранные внизу брюки.— Все, звиздец. Ловко ты их завалил, пацан. А так вроде и не скажешь. Кто же ты по жизни?— Я… — Андрей смешался и почувствовал, как новая волна ярости от собственной раздвоенности захлестывает его. — Я… из Узбекистана.— Ну, это я уже просек. Что, поздний мандраж напал, братан? Не бзди, все путем. Дай краба, будешь кентом. Ну, молоток. Прямо в тему спонтовал. И лады. Пока вот что. Пацаны, грузите это жмурье по тачкам, а я пробью ситуацию — кто же здесь такой умный.И вскоре три машины выехали за ворота автосервиса, включая и «Шкоду» убитых. Но перед этим чужую машину осмотрел сам Митрич, ища «жучки» с определителем.— Ну вот и все, — выдохнул мастер хриплым пропитым голосом, вытирая руки ветошью. — Проканает. Эй, не въеду, ты что, хочешь…Андрей, собравшийся было снова залезть под машину, остановился.— Ты уже под папу Карлу не коси.— Надо доделать. Там осталось совсем ничего.— Сейчас вмазать надо, я понимаю. Ты что и впрямь — узбек?— Я — русский. Просто жил в Фергане.— Там все валеты такие, что ли?— Не знаю, — Андрей лег на подстилку и перевернулся на спину, заползая под дно «Рено».Митрич исчез на какое-то время и, появившись, присел возле машины.— Эй, пацан, хватани стопку, после такого приходу в самый раз.Андрей немного продвинулся к колесу.— Я… не пью.— Я же не сказал «пей». Хватани одну и — норма. Вылазь к свету, давай, потележим.Андрей вылез, неуверенно взял из руки мастера стакан, захватанный промасленными пальцами, подумал, сделал пару глотков и выплеснул остатки на землю под небольшой клен, растущий рядом.— В натуре — «валет», — Митрич смотрел, как Андрей прижал к губам худое запястье, словно обжегшись. — Я по зоне топтался годков 15, если не больше. Всего насмотрелся. Сначала вроде тебя, горбился, в мужиках ходил, пахал все вот с машинами, а потом в понятие вошел и поперло. По первой сидке я грузовиком пошел, а дальше уже пожил с приходами. Так вот и жужжал. Еще по маленькой?— Нет.У Андрея пропало желание работать, он подошел к крану и, взяв мыло, стал тщательно намыливать руки. И тут его бросило в жар от мысли: отпечатки пальцев, следы смазки и масла остались и на оружии, и на одежде трупа. Едва удерживаясь, Андрей смыл руки, вытер грязным полотенцем, прошел к скамейке и сел, доставая из кармана сигареты. Митрич сел рядом и потянулся к его пачке, вынимая одну.— Не плохими смолишь. Я больше махру употребляю, — он размял сигарету в пальцах, сплюнул на них и сунул сигарету в рот, сжимая пожелтевшими зубами фильт. — Ты, пацан, не в обиде, впервые мочишь?— Кто же я по-вашему?— Да вот в понятку не возьму. Я просто протащился, как ты одного пригрел, а второму маслину замочил прямо в ливер.Андрей, сплевывал, втягивал дым и снова сплевывал, проклиная себя в душе. Докурив, он пошел к «Рено», и мастер уже не останавливал его.К вечеру Андрей почти разобрал машину, и Митрич помогал ему снимать дверцы, когда в ворота по-хозяйски въехала «Ауди» и из нее вышли трое: молодой помощник директора и два незнакомца, тоже в дорогих костюмах, коротко остриженные и откормленные.— Вот он, — показал помощник директора, и на его слова Митрич обернулся.— А, значит уже на ноги бирки одели нашим жмурам, — проговорил в полголоса мастер и приставил измятую дверцу к столбу.Андрей тоже обернулся, и мужчины, остановившись, стали его рассматривать.— В жизни бы не подумал, — задумчиво проговорил один из них и первым направился к парню.Андрей стал нервно вытирать грязные руки, не отводя от него взгляда.— Пацан-то взрывной, — пробормотал мужчина позади подходившего, а тот даже не обернулся.— Молодец, пацан, — проговорил подошедший первым и протянул руку, здороваясь. Андрей замешкался, снова и снова вытирая руки, потом наконец протянул раскрытую ладонь. — Как тебя звать?— А… Витя.— Заикаешься что ли?— Н… нет… просто… — выдавил из себя Андрей и замолчал.— Понятно. В общем так. О жмурах забудь. Следы в воду и делу конец. А это тебе, — он достал из кармана бумажник и вынул из него несколько зеленых бумажек.— Считай премией.— За геройство, — вставил было помощник директора, но тут же хмыкнул и оборвал себя на полуслове.— Вот так. Работа нравится?— В общем, да, — ответил Андрей, беря деньги и пряча в карман.— А в частности, могла быть и получше?— Пойдет, — ответил, уже собравшись, Андрей. — Я машины люблю.— Ладно.Мужчина первым повернулся к домику.Возвращаясь домой, Андрей зашел за Ольгой. Олег был уже дома, готовил уроки.Андрей выложил из кармана пачку долларов и только сейчас пересчитал их — 3 000.— Ну вот, мать, теперь живем, — сказал он, протягивая деньги Ольге. — Пошли сколько-нибудь домой.— Спасибо. Только как, я же написала, что ты еще не работаешь.— Придумай что-нибудь. Шли, говорю. Оставь нам на еду и шли. Если что, вам с Олежкой придется ехать туда.— Что-то случилось, Вить? — повернулся к брату Олег. Он был единственным в семье, кто не путал его имя.— Ничего, братишка. Все путем. Теперь уже точно все путем. Готовь, мать, праздничный ужин. С сервелатом и прочими деликатесами.На следующий день Андрей пришел на работу немного позже и едва прошел в ворота, как директор фирмы, высунувшись из окна, крикнул:— Дягин, зайди ко мне.Андрей отреагировал не сразу, замешкался.— Заторможенный какой-то, — проговорил директор себе под нос и громко добавил, обращаясь к входившему Андрею. — Вот что, Витек, будь тут. С тобой попозже поговорить хотят. А пока работай, работай помаленьку.Единственное, в чем был уверен Андрей — с ним будет говорить не милиция. Но ему от этого легче не стало. Время было около двух, когда в ворота въехал «ВАЗ 2108», из которого вышел помощник директора. Он свистнул:— Витек!Андрей вздрогнул, замер и только тогда обернулся.Увидев смотревшего на него молодого человека, он подошел, вытирая руки ветошью.— Давай, отмывайся и поехали. Тебя хотят видеть авторитетные люди.— Зачем? — глухо спросил Андрей.— Не западай. Приедем, все обрисуется.Андрей кивнул, вымылся под краном, сбросил в раздевалке спецовку и переоделся в свою одежду, потом вышел на крыльцо. Парень терпеливо ждал его, покуривая возле автомобиля.— Падай на сидение, — кивнул он и нырнул в переднюю дверцу.Андрей отпер дверцу напротив и сел рядом. Щелкнули замки, завелся мотор.— Слышь, Витек, а ты давно приехал сюда? — спросил парень, выруливая на проезжую часть.— Да нет, не очень.— А я сам из Рязани. В Москве уже пять лет.— А. Как тебя зовут?— Макс.И парни обменялись рукопожатиями.— Вообще-то тут не плохо. Когда бабки есть.— С бабками везде не плохо, — проговорил, соглашаясь, Андрей.— В точку. А ты ничего, нормальный пацан, а сначала я подумал: заторможенный. Ты слушай, а что не спросишь про тех жмуриков — типа кто и как.— Ну и кто же они?— Можешь смеяться, но не московские, залетные, типа прикольнуться решили. Вот так заява, типа.— Искать не будут?— Не найдут.— А пистолеты?— Забудь. Не было и все. Да все будет вась-вась, братан. Вот, приехали. Выходи, маэстро.Оба парня вышли из машины и направились к двери, пробитой в стене многоэтажного дома, над которой висела вывеска: кафе «Услада».— Сюда, братан.Андрей вошел в кафе, маленькое, но уютное. В зале за столиками сидели несколько мужчин в деловых или дорогих спортивных костюмах. За стойкой пили напитки парни попроще. Сзади бармена показывал «Вести» широкоэкранный телевизор фирмы «Сони».Андрей остановился на пороге, оглядываясь, и Максим подтолкнул его сзади.— Давай, братан, топай, переставляй копыта.Андрей послушно повернул к столикам и по тому, как за одним из них зашевелились, разглядывая его, понял, что ждут его именно там.Подойдя, он поздоровался, и все трое мужчин, одетые в костюмы, но без галстуков, с расстегнутыми воротниками светлых рубашек, привстали, подавая ему руки.— Садись, Витя, — сказал один из них, загорелый и темноволосый.И Андрей послушно сел на свободное место. Максим, взяв от другого столика кресло, поставил его рядом и тоже присел, как-то скромно и неуверенно.— Расскажи о себе, — продолжил мужчина. Он был уже в возрасте, с глубокими складками на щеках, и внимательно смотревшими на Андрея карими глазами.— А что рассказывать? — парень затравленно огляделся, сцепляя пальцы поверх стола.— Да все. Чем занимался дома. Зачем приехал.— А… — Андрей напрягся, судорожно вспоминая все, что знал о Дягине. Он опустил голову, скрывая замешательство, взгляд его метался по плиточному полу, стульям, обуви посетителей. — Ну… Это… — Он и в школе-то не умел связно рассказывать. — Ну… Вот… Приехал. Работать. Все.— Прямо в тему, — хохотнул уже другой мужчина, светловолосый и сероглазый, выглядевший моложе первого. — Ты это, пацан, не теряйся, типа. Не у прокурора. Просто расскажи нам, что и как.— Ну, приехал, деньги зарабатывать.— А с лицом что?— Да это, вот, в аварию попал.— Расскажи.— А надо?— Ты же теперь наш пацан. Значит — надо.Андрей закусил губу и вдруг выдал, почти что залпом:— Машину я перегонял по договору. А на дороге на меня наехал «Джип». Машина загорелась, и я обжёгся.Мужчина слушал, задумчиво барабаня по столу, заставленному пивными бутылками и стаканами.— Кто виноват? — спросил третий из них, самый старший по возрасту, тоже темноволосый, но с голубыми глазами. Он был самый молчаливый и старался держаться незаметно.— Они были пьяные и путали полосы.— А если проверить?— Валяйте, — в кураже почти закричал Андрей. — Я в гонщики готовился, только по годам не прошел, я трассу, как свои пять пальцев знал, шел на малой скорости, а они меня в бампер шибанули. Это потом мы вместе кувыркнулись, даже гэбэдэшники ни к чему не прицепились.— Выписка есть из протокола? — не думая, спросил светловолосый мужчина.— Ничего у меня нет. У меня даже прописка временная, и то только неделю, как появилась.— Да тише, тише ты. Вот бомбомет. А ты, Григорьич, тоже косяк упорол с этим протоколом. Ладно, все, — властно проговорил самый старший и продолжил смягчившимся тоном. — Значит, ты гонщиком был, Витек?— Да. До соревнований не допустили, мне тогда 18 не было.— В армии служил?— Нет.— Нет?— Почему?— Альтернативщик. На заводе работал.— Значит откосил. Шустрый пацан. Здоровый, хоть?— Да, вообще-то, здоровый, — Андрей понемногу сник.— Права есть?— Нет. С одеждой сгорели.— Иди.— Вы меня гоните?— Нет, напротив. Кстати, поедешь домой, зайди, сфотографируйся на права, и завтра не опаздывай.И у Андрея началась новая жизнь.Домой его повез Максим, завез в фотосалон, потом посмотрел, как они живут, и на следующий день отвез Андрея в двухкомнатную квартиру в черте Москвы, снятую через риелторную контору его фирмой. Ольга уволилась с работы, а через два дня Максим вручил Андрею права, билет на самолет до Калининграда, накладные на перегон машины и пачку денег, на всякий случай. Там Андрей должен был сменить наемного водителя, перегоняющего новенький «Мерседес», купленную фирмой для перепродажи.Но в аэропорту Андрей не прошел паспортный контроль, его остановили в таможне, и он позвонил по телефону Максиму. Тот тут же примчался. Из машины вместе с ним вышел высокий и стройный, лысеющий мужчина с портфелем, скрылся в служебном помещении аэропорта, и в итоге Андрей не только прошел контроль, но и успел на этот рейс.Машину он пригнал в Москву в срок и без особых приключений, сдал ее в указанный гараж и приехал на такси в автосервис. И только потом Максим привез его в контору к тому темноволосому и кареглазому человеку, который расспрашивал его в кафе «Услада». Теперь мужчина сидел в удобном кресле среди офисной мебели, с секретаршей в приемной и охранником у двери, такой респектабельный и современный.— Ну, Виктор, рассказывай, как съездил? — спросил он и даже голос его здесь звучал по-другому.— Нормально, — Андрей достал из кармана деньги и положил на стол перед хозяином кабинета.— Так. Ты, Макс, иди, там подожди. А ты, Вить, садись. Что это за деньги?— Мне их дал Максим на дорожные расходы. Здесь все, что осталось.— Ну и что? Не собираешься же ты их возвращать?— Я не знаю.— Считай это командировочными. И я не верю людям, которые возвращают деньги.— Я предпочитаю вернуть деньги и не потерять работу.— Тебе она нравиться?— Я люблю машины.— Да. Ты это уже говорил. И только?— И хорошую плату.— Видишь ли, Витя, мы живем в смутное время. И должны знать, можем ли мы доверять тебе. Такие тачки стоят большие деньги. Теперь ты будешь ездить с напарником и перегонять машины из Лейпцига. Для этого понадобится заграничный паспорт. Проблема в том, что ты иностранец.— И что мне делать? — после небольшого замешательства спросил Андрей.— Дырочка всегда найдется. Ты знаешь, что такое «ксива»?— Да.— Так вот, мы тебе устроим такую «ксиву», а тем временем ты подашь заявление на гражданство. Ты родился в России?— Нет.— Хуже. Но наши юристы придумают что-нибудь. Видишь ли, Витя, сейчас трудно найти честного, не пьющего парня, да еще и способного выйти из экстремальной ситуации. Поэтому старайся оставаться таким, раз уж ты знаешь, какие мы предъявляем требования.— Я постараюсь.Вскоре он получил поддельный выездной паспорт на имя Виктора Дягина и начал перегонять машины. Они были новенькие, с небольшим пробным пробегом и дорогие. Андрей с напарником: то с сорокалетним Лешей, то с тридцатисемилетним Матвеем, получали их в немецком городе Лейпциге у гражданина Германии, выходца из России. Документы на машины каждый раз были разные: доверенности оформлялись то на напарников Андрея, то на него самого.Машины нравились Андрею, он любил скорость, чуткость и послушность иномарок, разгонялся на магистрали и летел на предельной скорости, поймав по радио музыкальную волну. Напарник договаривался с дорожным патрулем, спал или болтал и лишь иногда требовал сбавить скорость.— А ты и в натуре гонщик, что ли? — говорил он, ища по радио что-нибудь русское. — Гонщик — угонщик. Та-та-та. А слушай, пацан, ты что, по жизни, мужик что ли?— Не знаю. Тебе виднее.— Свой такой «Мерс» хотел бы иметь?— Любой бы хотел.Андрей гнал дальше. Он никогда не опаздывал, возвращаясь порой даже раньше срока, получал деньги, нес их домой и на следующий день уезжал снова.— Ну у тебя и работа, — говорила