– Не исключено. Мозги он растерял, это точно. О’Брайан потер подбородок. – Похоже, дела принимают непростой оборот. – Он достал сигару, откусил кончик. – Если Луи отбросил копыта, оно, может, и к лучшему. Такс расслабился: – Ну, если выживет, я удивлюсь. – Главное, чтобы не исповедался на смертном одре. – Когда мы уходили, ему было не до разговоров. Задумчиво глядя на Такса, О’Брайан закурил и выпустил клуб дыма в потолок. Все, пошло-поехало. Четыре года спокойной жизни, и снова приходится браться за старое. Что ж, ничего не поделаешь. Ситуацию нужно держать под контролем. Если человек путается под ногами – тем хуже для него. – Я решил избавиться от Джонни, – понизив голос, сказал он. Такс удивился, но виду не показал. – Как скажете, босс. – И спрятать там, где не найдут, – продолжил О’Брайан. – Никогда. – Это можно устроить, – сказал Такс. – У меня есть бочка, для него в самый раз. И цемента полно. Не найдут. О’Брайан кивнул: – Главное, ничего не прошляпить, Такс. Сейчас я с ним поговорю. А потом скажу, когда все сделать. – Сегодня? – Поняв, что этой ночью ему не выспаться, Такс приуныл. – Да, сегодня. Подготовь бочку и цемент. – Скажу Солли. – Сделай сам, – резко сказал О’Брайан. – Солли привлекать нельзя. Я заберу его с собой. Все должно остаться между нами. Такс поморщился: – В одиночку я с такой тяжестью не справлюсь. Без Солли никак. Закусив сигару, О’Брайан какое-то время рассматривал ее тлеющий кончик. Потом сказал: – Как хочешь. Но в таком случае Солли тоже придется убрать. Так же, как и Джонни. Таксу нравился Солли. К тому же он был силен как бык. И быстр, словно гремучая змея. – Вы о нем не беспокойтесь. Он болтать не станет. О’Брайан внимательно посмотрел на него: – Если не хочешь делать по-моему, так и скажи. – В его голосе отчетливо слышалась угроза. Окинув его взглядом, Такс пожал плечами: – Ну ладно. Справлюсь в одиночку. – Да уж постарайся. – Постараюсь. О’Брайан вышел в коридор. Подошел к каюте Джонни, повернул ключ в замке, распахнул дверь и вошел. Джонни дремал. Открыв глаза, он заморгал и уселся. – Здравствуй, Джонни, – тихо сказал О’Брайан, с удовольствием глядя на его разбитое лицо. Давно пора было проучить этого подонка. Закрыв дверь, О’Брайан прислонился к ней спиной. Джонни смерил его недоверчивым взглядом: – Чего надо? – Хочу кое-что предложить. – Да ну? – Джонни скинул ноги с койки. – Ну ладно. Смотри не продешеви. О’Брайан покачал головой: – Пора говорить начистоту, Джонни. В твоем положении нельзя ставить условия. Или примешь мое предложение, или будешь сидеть здесь, пока не передумаешь. – Какое еще предложение? – Кончиками пальцев Джонни потрогал синяки на лице. – Сегодня же отправляешься отсюда в аэропорт, улетаешь в Нью-Йорк. Там тебя встретит мой человек. Посадит на самолет до Парижа. Тебя снова встретят, отвезут в квартиру. Будешь сидеть в Париже, пока не разрешу вернуться. – То есть пока ты не женишься на Гильде. Я правильно понимаю? – презрительно усмехнулся Джонни. – Думаешь, она согласится на свадьбу без меня в роли шафера? – Ты напишешь ей письмо. Скажешь, что сегодня с концами уезжаешь в Париж, – спокойно продолжил О’Брайан. – Она знает, что ты попал в беду. И поймет, почему ты решил свалить отсюда. – Спешишь от меня избавиться? – Странный вопрос, – сказал О’Брайан. – От тебя сплошные проблемы. Я же понимаю, какой из тебя выйдет шурин. Как-нибудь обойдусь без твоего общества. Джонни рассмеялся: – Посмотри правде в глаза, Шон. Если тебе нужна Гильда, придется поладить и со мной. Никуда я не поеду. И думать забудь. Останусь здесь: рядом с Гильдой, тобой и твоими миллионами. О’Брайан пожал плечами: – Как пожелаешь. Выбор у тебя невелик: или уедешь, или будешь торчать в этой каюте, пока не сгниешь. Других вариантов нет. Если думаешь, что отсюда можно сбежать, попробуй. И посмотришь, что получится. Джонни скорчил гримасу: – Может, и уеду, если дашь денег. Дашь? – Ну… я предполагал, что избавиться от тебя – недешевое удовольствие, – сказал О’Брайан. – Напиши письмо Гильде. Пообещай, что останешься в Париже, пока не позову. И получишь десять штук. – Десять штук? – скептически повторил Джонни. – Маловато будет. Давай пятьдесят, и по рукам. – Двадцать пять, и ни центом больше. – Тридцать. Мое последнее слово. – Джонни не сводил глаз с О’Брайана. Тот, казалось, задумался, но потом кивнул: – Ладно, тридцать. Половину получишь у моего человека в Нью-Йорке. Вторую – в Париже. – Ты же меня не обманешь, Шон? Так? Если денег не будет, я тут же вернусь. – К тому времени тебя, скорее всего, будет разыскивать полиция. Ты, похоже, забыл, что вчера убил женщину. – Зачем мне об этом помнить? Это твой головняк. Кстати, сейчас мне тоже нужны деньги. И как насчет билета на самолет? – Мой человек все устроит, – с готовностью сказал О’Брайан. Достал бумажник, бросил на стол триста долларов, взмахнул рукой: – Вот, пожалуйста. Дважды повторять не пришлось. Спрыгнув с койки, Джонни схватил деньги и сунул их в карман. – Ты и впрямь от нее без ума, Шон, – усмехнулся он. – Не скупишься. Я бы столько не заплатил – ни за эту бабу, ни за любую другую. О’Брайан с трудом сдержал бушующий гнев. – В ящике стола лежит блокнот. Напиши Гильде, что на какое-то время уезжаешь в Париж, – четко выговорил он. – Да ну, к черту! – раздраженно воскликнул Джонни. – Сам ей скажи. Вот еще, письма я буду писать. – Напишешь, или сделка отменяется! – В голосе О’Брайана слышалась ярость. – Чего ты так дергаешься? – Джонни с подозрением взглянул на него. – Боишься, она подумает, что ты проломил мне башку и утопил в реке? – Не глупи! – Слова Джонни были совсем недалеки от истины, и в глубине души О’Брайан удивился его сообразительности. – Она же любит тебя. Пусть узнает обо всем из первых рук.