* * * Серван и Венсан шли почти полтора часа. Размеренный ритм, ощутимое напряжение. Домики Талона уже близко. Лапаз больше не шутил, был полон надежды, в то время как Серван приготовилась к поражению. — Все в порядке? Я иду не слишком быстро? — спросил он. — Не хочешь немного отдохнуть? — Нет, нормально, — ответила она запыхавшимся голосом, выдававшим ее тяжелое дыхание. — Отдохну на месте… Ты захватил фонарь для обратного пути? — Разумеется. Они продолжали идти вверх среди черных сосен; внезапно на тропе показался силуэт. Кто-то спускался им навстречу. — Это Жюльен, — заявил Венсан. — Черт! Что мы ему скажем?.. А если нам спрятаться? — Слишком поздно, он нас заметил… Вперед, идем, предоставь это дело мне. Через несколько минут они нос к носу столкнулись с Мансони. После традиционного рукопожатия, он спросил: — Куда это вы направляетесь в такой час? — Идем к заброшенным хижинам, — не стал уточнять Венсан. — Однако вы рискуете, возвращаться-то придется практически ночью… — И что? Забыл, что я работаю проводником? — Да нет, но барышня… — С барышней все будет в порядке, — с улыбкой произнес Лапаз. — Напоминаю, вы вполне можете укрыться в одном из домиков… А то скоро начнется гроза. — За нас не волнуйся! — Но что вы забыли на этой вершине? — поинтересовался Жюльен. — Мы решили размять ноги! — неожиданно промолвила Серван. — А ты? — строго посмотрев на Мансони, спросил Венсан. — Ты что там делал? — Я ходил проведать орла. — Все в порядке? — Да… Оба птенца растут отлично! Ладно, я с вами прощаюсь… Хорошего вам вечера, и… будьте осторожны, берегите себя… От грозы, разумеется! Повернувшись к ним спиной, он продолжил спускаться, а Серван сделала жест, словно направляет на него пистолет. — Какой дурак! Берегите себя! — Вперед! — приказал проводник. — Он прав: гроза приближается… — Еще далеко? Этот Мансони сбил мне весь ритм! — Нет, примерно четверть часа. И действительно, минут через двадцать они пришли на место. Обойдя домик, задворки которого заросли крапивой, Венсан достал из рюкзака пару перчаток. — Ты всегда такой предусмотрительный? — удивилась Серван. Защитив руки, проводник начал выдирать жгучие растения. Расчистив участок у стены, он наклонился и вытащил из нее камень, на взгляд непосвященного казавшийся единым целым со стеной. Затем еще один. Потом, не обращая внимания на остатки крапивы, изогнулся и просунул руку в тайник: она ушла туда почти по плечо. Внезапно лицо его изменилось. — Там что-то есть! Серван замерла от изумления: значит, он прав! Вытащив из дыры пакет, тщательно завернутый в полиэтилен, Венсан тотчас вскочил на ноги, чтобы наконец избавиться от крапивы, обжегшей его в нескольких местах. Отойдя подальше от коварных зарослей, они сели, и Венсан взглянул на Серван, набираясь мужества, чтобы увидеть то, что завещал ему Пьер. Он вынул из кармана свой «опинель» и перерезал скотч, которым был замотан пакет. Развернув полиэтилен, он увидел несколько стопок купюр, обернутых прозрачной пленкой. Глубокое разочарование. Серван положила руку ему на плечо. — Деньги! — обескураженно произнес он. — Он воспользовался тайником, чтобы спрятать там пиастры… Бросив деньги на землю, он пошел прочь. Серван продолжала сидеть, ожидая сама не зная чего. Лучше бы он ничего не нашел. Она положила деньги в пакет, а пакет в карман куртки. И отправилась за Венсаном. Она нашла его на берегу горного ручья. Обхватив голову руками, он пытался усмирить свой гнев. Она с грустью смотрела на него; ей не нравилось, когда он, отрешившись от мира, погружался в омут одиночества: в такие минуты он становился недоступен. Неожиданно она спросила себя, было ли так всегда или началось после бегства Лоры. — Вчера ты мне сказал, что, чего бы Пьер ни натворил, он навсегда останется твоим другом. — Я уже не знаю! Перестаю что-либо понимать… — Мы не можем осуждать его, пока не узнаем истину… Еще не время. — Но деньги, Серван? Эти чертовы деньги! Если он их получил, значит его смогли подкупить! — Возможно… Но был ли у него выбор? — Что ты хочешь сказать? — Не стоит забывать, что Пьер спал с Гислен… Возможно, мэр был в курсе этой связи и пригрозил все рассказать Наде, вынудив таким образом Пьера молчать и принять деньги в обмен на молчание… — У меня в голове не укладывается… что Пьер мог позволить подкупить себя в обмен на семейный мир… — признался Венсан. — Тебя это удивляет? Думаешь, если бы Надя узнала, она бы его бросила? — Не могу ничего утверждать, но… Вполне возможно. Надя не из тех, кто готов делиться. Особенно своим мужчиной! — Послушай, что главное в жизни мужчины? Что может быть важнее, чем видеть каждый день жену и детей? — Ты права, — согласился Венсан. — Мы еще к этому вернемся, — пообещала она. — А сейчас нам надо успеть спуститься до наступления темноты. Он встал и, борясь с давящей усталостью, поплелся к домику. — Не забудь поставить камни на место, — напомнила Серван. — Если хочешь, давай я это сделаю… — Нет, лучше я. Ты сразу угодишь в крапиву. Он исчез за домом; Серван закурила. Как было бы здорово, если бы он нашел объяснение. Поддержку. В погоне за истиной его ожидали только страдания. Но он чувствовал, что обязан дойти до конца. И когда он появился, вид у него был мрачный. — Ты взяла деньги? — спросил он. — Они у меня в кармане. Их надо надежно спрятать, это улика. Улика. Доказательство, что брат его оказался предателем, что он не лучше остальных. Вдалеке сверкнула молния, и Серван вгляделась в опасно потемневший горизонт; вряд ли им удастся не попасть под ливень. Она шла рядом с Венсаном; тот по-прежнему молчал, зациклившись на своем горе. Она взяла его за руку, но он оттолкнул ее. Достаточно одной боли; нет нужды добавлять еще одну. Дорога стала у́же, Венсан пошел вперед. Небо окрасилось тревожно-роскошными оттенками серого и сиреневого; над головой задул ледяной ветер. Вскоре упали первые капли. Серван засунула замерзшие руки в карманы куртки и опустила голову. Сейчас, когда дневной свет постепенно покидал их, они шли по самому опасному участку тропы. Холодные и тревожные сумерки, горы, меняющие свое лицо. Серван пришлось самой справляться со своими страхами. Во всяком случае, Венсан явно пребывал не в том настроении, чтобы успокаивать ее. Потеряв равновесие, увлекаемый тяжелым рюкзаком, он с размаху упал на землю. Она бросилась к нему на помощь, но, пока добежала, он уже поднялся. — Не сильно ударился? — взволнованно спросила она. — Нормально! — раздраженно ответил он. — Пустяки!