Начинаю паниковать, хотя никогда не была паникершей, а тут прямо страшно мне принимать его. Такого большого, огромного в себя! – Ангел. Посмотри на меня. На меня! Бакиров поддевает мой подбородок, заставляя поднять глаза, и впивается в мои губы поцелуем. Он отвлекает меня, и это работает, так как я сразу расслабляюсь, снова становлюсь мокрой и сильнее прижимаюсь к нему, ища защиты. Михаил Александрович с силой сжимает меня за бедра, не давая дергаться, и теперь толкается в меня сильнее, больше, еще глубже, и уже через миг острая боль отступает, но и шевелиться под ним я не могу. Он очень большой, твердый и заполняет меня всю до предела! Чувствую его губы на своих щеках. Он собирает мои слезы губами, царапая щетиной. – Все уже, девочка. Все. Распахиваю глаза и целую его в ответ. Так, как хочу, очень нежно, трепетно. Зарываюсь в короткие жесткие волосы пальцами, чувствуя, как Бакиров напрягается от этого, а после начинает двигаться во мне. Сначала медленно, а после быстрее и быстрее. Я же купаюсь уже в этих ощущениях чего-то острого, немного болезненного в промежности, приятного в животе, нового, запретного и очень желанного, а еще я чувствую какое-то томление. Оно нарастает вместе с его движениями во мне как снежный ком, как лавина разливается по венам, и даже несмотря на жжение мне хорошо. Приятно, уже почти не больно. – А-ай! В какой-то момент Михаил Александрович опускает руку и начинает растирать мой клитор, не прекращая толчков. Он делает это очень быстро, но не больно, безумно приятно, сладко, так хорошо… Я честно терплю до последнего, но эта пытка сильнее меня. Я сдаюсь первой. Перед глазами все становится очень ярким. Как вспышка, молния, которая пробивает все мое тело очень сильной судорогой, ударяет в голову, заставляет сильнее обхватить его ногами, вдохнуть терпкий запах Бакирова, ощутить себя живой. – А-а-ах! Аа-ах, а-ах, о боже, боже-боже!!! – Да, малыш. Умница. Ловлю его довольный взгляд и не могу сдержать крика, когда Бакиров начинает двигаться очень быстро. Каждый его толчок заставляет меня стонать, рвать простыню и царапать его крепкую спину пальцами. После Михаил Александрович резко останавливается, вынимает из меня член, и мне на живот брызгает сперма, смешанная с кровью. Моей девственной кровью. *** Ангел была жутко зажатой и строила из себя уверенную, тогда как на самом деле эта девочка боялась. Я видел этот страх в ее глазах, однако и пальцем бы ее не тронул, если бы не видел еще кое-что. Желание, интерес, возбуждение в ее глазах. Она просила. Просила меня трахнуть ее, тогда как мое терпение уже трещало просто по швам. И пусть Ангел пока не знала, как вести себя, что делать, и то и дело смущенно опускала глаза, я понимал, что все. Добегались уже. У меня колом член уже стоит, дымиться скоро начнет от нее. Это не был обычный секс, который забывается спустя пять минут. Даже близко не так. Я хотел ее. Долго и сильно, взять так, как мне нравится, жестко, однако придерживал коней. Ангел девственница самая настоящая, невинная, и это было невозможно скрыть, так как даже руки ее дрожали, когда она меня касалась. Ангел робко поглядывала на меня, точнее, на меня до пояса, потому как ниже сначала даже не смела смотреть. Хотелось выругаться, но я сдержался. Она неопытная и, вполне вероятно, не видела еще мужика обнаженным, а потому мне приходится постараться, чтобы приручить ее и не превратить ее первый секс в тот, который она будет вспоминать с содроганием тела и тошнотой. И я сдерживался. Так, что аж кости ныли. Для нее специально сдерживал себя, как только можно. Я ненавижу нежный секс. Обычно меня воротит от него, но только не с ней. С этой девочкой сегодня мне хотелось быть нежным. Мне до одури нравилось видеть, как она дрожит подо мной от смущения и предвкушения. Как от моих ласк ее промежность становится влажной, а после и мокрой. Блядь, а она была мокрая, еще как. Сомнений в том, что Ангел девственница, не было. Одно ее лицо чего стоило и глаза по пять копеек, когда я снял одежду. Она побелела вся, а после покраснела, начала быстро дышать, а мне уже рвало крышу. Член стал каменным от одного только ее яблочного запаха, нежного голоса и изумрудных глаз, потемневших, окутанных поволокой возбуждения. Я ее распалял, возбуждал, целовал, и в какой-то момент Ангел начала мурчать, тереться об меня, как кошка, ластиться, целовать так, что я дурел уже просто от этих ее сладких губ. Она кончила первый раз быстро, задрожала, забилась в моих руках, ее плоть запульсировала, глаза скрылись за пушистыми ресницами, красные от поцелуев губы приоткрылись. А я ловил каждую ее эмоцию, упиваясь ею, кайфуя от ее удовольствия. Такая нежная, ласковая, Ангел была как шелк в моих руках. Очень податливая, послушная девочка, и в какой-то момент мой стоп-кран просто на хрен сломался. Я приставил член к ее промежности, толкнулся в нее, сразу же упершись в преграду и ощущая, что она тугая, узкая просто до предела! Подался бедрами вперед, Ангел запищала, начала упираться и пытаться высвободиться, но было уже поздно. Блядь, уже не было пути назад, и я просто не мог остановиться и не хотел. Я ее хотел. Ее одну только. Как безумный, не испытывая подобного кайфа годами! Невинная, эта невинная возбуждала меня получше, чем матерые опытные бабы. От нее вело так, что весь мой контроль затрещал и посыпался на пол. Я мечтал об Ангеле, я давно уже трахал других, представляя на их месте эту девочку, и теперь просто не мог отказаться от нее. Толкнулся сильнее, порвал преграду и полностью вошел. Не двигался пару секунд, давая привыкнуть, чувствуя, как по венам разливается кайф. Тугая, маленькая, такая узкая. Быть в ней оказалось еще лучше, чем я представлял. Ангел затихла, но была жутко зажата. По ее лицу покатились слезы, которые я собрал языком и губами, а после снова начал двигаться в ней, и быть в ней оказалось просто охренительно приятно. Я старался не зажимать ее лишний раз, не касаться синяков, но то и дело Ангел жмурилась, и я понимал, что ей больно, поэтому в какой-то момент просто поставил руки по обе стороны от нее и начал двигаться. Конечно, не так, как привык, но делать ей больно мне не хотелось, только не ей. Ангел кончила второй раз еще сильнее. Кричала, царапала меня, стонала, пока я толкался в нее как ошалелый. Нежная, ласковая, чистая и только моя. Я кончаю быстро специально, не растягиваю ее боль первого раза. Вынимаю член, сперма вперемешку с кровью плескается ей на плоский живот, который я быстро вытираю. Ангел при этом даже не двигается. Она выглядит… ошарашенной, наверное, наиболее точно. – Больно сделал, девочка? – Нет. Пожимает плечами, и я вижу: врет. Пищала же сама подо мной десять минут назад. – Не ври мне. – Ладно. – Опускает глаза. – Да, очень больно. Думала, умру. – Первый раз всегда такой, ну и размер у меня. Ты маленькая очень. Второй раз будет проще. На это Ангел кивает и отворачивается от меня, руками прикрывает лицо, и это мне уж точно не нравится. – Ангел. Тянусь к ней, поворачиваю, убираю руки с ее лица. Вглядываюсь. Вот какого хера происходит, а? Говорил же, реветь будет, жалел. Сам виноват. Я не сдержался. Малая раскраснелась вся. Слезы в глазах стоят. Идеально, блядь, просто. – Что такое, болит что-то? – Нет. Головой качает и даже не смотрит на меня. Ну приехали. – А что тогда? Говори. – Михаил Александрович… Вы не предохранялись, – шепчет, уже рыдая. Боже, ребенок. Ну с кем я связался. – Я не кончил в тебя. Сейчас еще дам таблетку. Не залетишь. – Правда? – Да. Ангел доверчиво смотрит на меня, а после смущенно улыбается. Я же чертыхаюсь. Лучше бы резинку надел. Меньше слез бы было. Ладно. Опускаю взгляд на ее бедра. В крови, простыня тоже. – На, халат надень и иди прими душ. – Хорошо. Кивает, почти не смотря на меня. Смущается, быстро натягивает мой халат, который настолько большой, что спадает на пол. – Стой. Ангел глаза на меня поднимает, и честно, я не видел еще более красивой девушки, чем она. Даже сейчас, в моем халате, она охренительно красива. Она моя. – Ангел, называй меня просто по имени. Хватит мне выкать уже. – Спасибо, – почему-то благодарит и скрывается за дверью. Через десять минут девчонка возвращается, и я сам принимаю душ. Когда от себя кровь ее отмываю, четко понимаю, что все. Моя она уже. Хочет того или нет. – Ложись рядом. – Можно? – Да.