– Я тебя люблю, Миша. Очень. – Знаю, маленькая, знаю… Чш… не бойся. После этого Ангел замолкает и прикрывает глаза. Ее пальцы разжимаются, и она перестает держать меня за руку. – Ангел, нет! Не закрывай глаза, слышишь?! Поговори со мной, девочка моя, не отпускай мою руку! Блядь, твою мать! НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ! Ангел теряет сознание и так и не приходит в себя до больницы, тогда как я впервые в жизни еду настолько быстро, как сейчас, зажимая своей курткой ее рану. Меня всего колотит. Зачем, зачем ты подставилась, девочка? Тебе жить и жить еще. Черт возьми. Как только доезжаю, открываю дверь и беру Ангела на руки, к себе прижимаю, такую хрупкую, маленькую, измученную. Мной. Я заношу ее в приемную, где Ангела сразу забирают на операционный стол, а я упираюсь в дверь лбом, сжимая зубы до скрипа, чтобы не заорать в голос. Зачем, девочка? Зачем ты прикрыла меня собой даже после того, что я с тобой сделал? Как ты можешь быть крысой, если готова жизнь свою за меня отдать? Глава 49 Я стою под операционной уже пятый час, и никто, блядь, не выходит. Ангел. Я не понимаю ее поступка. Почему? Если уж сбежала, могла свалить куда подальше, а она на самый рожон полезла. Зачем… Выманить меня на сходку с Туром? Ладно, но тогда он должен был гарантировать ее сохранность, а вместо этого девочка меня защищать полезла. Даже будучи такой слабой, смогла вывернуться из моего захвата, чтобы самой встать под пулю. Прикрыть меня собой. Прикрыть. Меня. Собой! Внутри что-то жжет. Ангел даже шину стащила, лишь бы не сидеть в моем кабинете, и как я ночью не заметил, что у нее рука сломана? Вообще же вида не подавала. Ясно теперь, чего Ангел тогда сознание потеряла. От боли. Ей было больно, когда я ее трахал, а она терпела. Молчала, блядь, и терпела! Почему? На кой хрен так делать? Делают ли так предательницы, крысы? Нет. Никогда. Она бы пищала и молила освободить ее, договориться бы пыталась, а эта молчала. Стояла и терпела, пока я, блядь, ее драл, как последнюю шлюху. – Да! – Бакир… Толик. Сжимаю трубку. Еще одна смерть меня просто уничтожит. – Что? Люда, говори, что с ним! – Толик пришел в себя. Просил тебя позвать. Где ты? – Я здесь. Этажом выше. Сейчас спущусь. Через пять минут я в палате Тохи. Он белый как стена, но живой. Зато живой. – Черт, как ты меня напугал! Крепко пожимаю ему руку, он мне как брат родной, мы если и голодали, так вместе, вместе же и поднимались. – Боже, Бакир, что с тобой? Ты ранен?! Тоха кивает на меня. Я весь в крови. Ее крови. Даже не заметил сразу. – Нет, это не моя. В Ангела пальнули. Оперируют. Наверху. Сглатываю, машинально тянусь к сигаретам, но вспоминаю, что я в палате. Нельзя. Не здесь, не поможет уже. Все кажется каким-то кошмаром, где уже непонятно, где добро, а где зло. Все смешалось, я уже не знаю, кому верить теперь. – Господи, что случилось? – Тур в меня пальнул. Она… она меня собой закрыла. – Сука, все же достал он тебя. Миша… а где пацаны? Тоха поднимает на меня глаза, и мы оба уже знаем ответ. – Нет их больше. Похоронили вчера. – Прости, Бакир! Я не уберег. Я не знаю, как так получилось. Все произошло так быстро. Фила сразу положили, а потом Хаммер его спасать полез. Боже, его в упор расстреляли. А потом и в меня попали. Я не успел даже ствол достать, мы вообще не ожидали такого. В его глазах слезы. Мы все были братьями. Больше двадцати лет. Мы были вместе. Как костяк, как семья, своеобразная, но семья. – Скажи мне, что там было? Я знаю, что Архипов замешан, но кто еще? Кто стрелял? – Подстава. Нас там уже ждали. Люди Тура. – Что? Архипов же против Тура всегда дышал. – Нет, брат. Это мы так думали, но Архипов продался Туру и, видать, уже давно на него работает. Этот, сука, мусор не был вхож в клуб, но ему кто-то сливал всю нашу инфу. На этот раз в точности. У нас крыса в клубе, брат. Какая-то девка. Сжимаю кулаки. – Это моя малая вас сдала. Ангел. Я пригрел на груди змею. Я виноват. Недоглядел. – Что? Нет, Бакир, Лина не могла. Она даже тот телефон тогда – помнишь? Не она это была. Думаю, Марина ей подкинула, я тогда не сказал тебе, нашел его в сумке Лины, спрятал. Не она это, не смогла бы взять чужое. И тогда на поставке я слышал голос. Крыса позвонила мне за минуту до того, как нас положили. Это точно не Ангел была. Она сказала: “Это вам за Сережу”. Это баба Серого, брат. Она как только узнала, что Серого утром придушили, так сразу нас и сдала. Мгновенно. Она думала, что это мы его убили, а не Тураев. Она бросила нас с пацанами на смерть за Серого. Я слушаю Тоху, и мне, блядь, на голову это не налазит, становится жутко оттого, что это может быть правдой. – Так, стоп! Тоха, тебя, похоже, тут обкололи чем-то. Какая баба Серого? Ангелу Архипов звонил, благодарил за сделку! Они знакомы давно, она была крысой ментовской с первого дня, я у нее бабло нашел в рюкзаке, что ты несешь?! – Бакир, я не знаю, что там за деньги, но это была не Линка тогда, не ее голос точно. Я бы узнал его. Он же тихий у нее, а этот был прокуренный. Да и малая меня на “вы” Анатолием зовет, а эта крыса меня Тохой звала, как и остальные в клубе. Мне кажется, что в этот момент что-то щелкает перед рожей. Правда. А это если это правда… Сука. – Бля-ядь… Чей это был голос?! Чей?! Чей номер? Страх противными щупальцами пролезает под кожу, жалит, хочется орать. Этого не может быть, не может, я был уверен, что это Ангел, все сходилось… или нет? Не так сходилось, блядь, не так! – Я не знаю. Номер не читался, но когда она звонила мне, то желала нам всем сдохнуть за Серого. Эта сука знала, что нас там всех положат, я тоже не должен был выжить. Не должен. – Толь, ну все… – Черт! Я срываюсь с места резко. Этого не может быть. Просто не может! Как?! Подстава все, чертова игра, которую готовили еще задолго до поставки. Архипов Ангелу звонил, благодарил, они работали вместе! Или же Архипов хотел, чтобы я поверил в это? Чтобы наказывал ложную крысу, пока настоящая гуляет на свободе? – Алло, ты пробил, что там с квартирой Котовой? – Да. Уже есть экспертиза. – Говори. Не тяни, газ взорвался? – Нет. Обычный поджог, замаскированный под протечку газа. Фальшивка. – Блядь… Я провожу рукой по лицу, понимая, что это все была игра. Ангел тогда в последний день была в клубе, кто угодно мог ей подкинуть деньги, пока она танцевала в ту ночь для меня. Ее квартиру сожгли, чтобы заманить ее на хату к Серому, работающему на Тура. Чтобы выбесить меня, ударить по больному, а потом все просто пошло не по плану. Сынок Тура сдох от моей руки, папаша взбесился, убрал Серого, но его баба подумала, что это тоже мы, и сдала пацанов. Сразу же пустила их на смерть. Архипов тогда сразу позвонил Ангелу. Ему нужен был виноватый, чтобы прикрыть свою жопу и заодно крысу, с которой он работал. Ангел говорила правду, она не сдавала моих парней, но Архипов очень хотел, чтобы я поверил в то, что она предала меня. Может, Ангел его и знала, может, он даже прессовал ее, но она не сдавала нас. Этот мусор позвонил ей, чтобы я поверил в то, что она на него работала. Зачем… Усмехаюсь, чувствуя, как сжимается что-то в груди. Чтобы отвлечь мое внимание от настоящей крысы. Он использовал Ангела просто как приманку для отвода глаз. Чтобы я убил ее, пока настоящая крыса и дальше продолжала бы нас предавать. Боже. ***