— Чего там? — Рыбу тащат! — Аникей, что вовсе на него не походило, вприпляс поспешил навстречу Антохе и Карданову. Большое ведро было полным, в нем шевелились, судорожно вздрагивая жабрами, сырки, щурята, язи, чебаки, караси. Антоха усадил девчат чистить и раз­делывать добычу и сам им помогал, тут же сортируя — что варить в первую очередь, что во вторую: уха, решил он, должна быть двойной. Карданов отобрал несколько сырков: — Сейчас сварганю вам закуску, через двадцать минут будет готова. Распластывая аккуратненькие жирные тушки, он круто солил их и выкладывал на полешке. Все деловито суетились, и даже Слава Новиков со­благоволил найти себе занятие — подколол дровишек, чтобы жарче пылало под ведрами с закипающей водой. Но вскоре от костра его отстранил Антоха, ибо пришло время священнодействовать ему. — Пойдем умоемся,— потянула Лешку Лена. Спустившись с лесистого косогора, они похлюпали по болотной коричневой жиже к берегу, стараясь ступать на корневища. Солнце всплыло уже повыше, туман истаивался, но утренняя нега еще не покинула озеро. Темная и ленивая у берега, дальше вода светле­ла и переливалась розовым. Они умылись и вытерлись одним полотенцем, и в этом была для Лешки особая близость. Несколько капелек еще дрожали на виске у Лены и вдруг, в ка­ком-то повороте, сверкнули драгоценными камешками, и лицо ее, посвежевшее от воды, озарилось особым светом. — Подожди-ка, Леша,— сказала она, заметив его взгляд, и полезла в брючный кармашек.— Вот,— она протянула бумажный сверточек.— С днем рождения тебя. Это не подарок, а так... — Вот еще,— смущенно буркнул он и развернул бумагу; в ней был простроченный рукой платочек, а на нем — вышитый вензелек «Л». — Пусть будет вроде талисмана,— сказала, как по­просила, Лена.— Л — значит: Леша, Лена... Она подняла глаза на него, они были совсем близко, смотрели почти в упор, и Лешка видел только их. Неуклюже и нежно он обнял ее за плечи, склонился к лицу и поцеловал ее, она ответила, их сладко обожгло... А у костра ждали. Уха была готова. Получилась она, конечно, на славу. А по-иному у таких костров разве бывает?.. Только Лешке было не до ухи. Он все еще не мог прийти в себя, внутри все горело и дрожало, ему казалось, что все это видят, и этого он боялся, хотя в то же время ему хотелось, чтобы об этом зна­ли все. — Раз не хватает, мы с Лешей из одной миски будем,— услышал он голос Лены рядом и увидел, что уже сидит у костра, и что уху уже разливают, и что в руке у него кружка. У них был припасен портвейн, но Карданов из сво­его комиссарского НЗ прихватил бутылку водки — по пятьдесят граммов для мужчин в честь совершенно­летия А. В. Новожилова. Он и поднял первый тост, и все вокруг загалдели: — За тебя, Лешка! — Тянись, Новожил, до неба! — Будь здрав! Только Лена ничего не сказала, а опять посмотрела в упор, будто позвала куда... Лешка водку пил впервые. Вкуса ее он не почувст­вовал, только шибануло противным запахом. А вот уха была отличной, и очень скоро Антоха, застольный «ухочерпий», вынужден был выдавать добавку, благо варево приготовили в двух ведрах. И свежесоленый комиссарский сырок оказался превосходным, просто таял во рту. Очень приятно было хлебать из одной миски с Ле­ной — как-то по-семейному. Хотя и другим пришлось делить посуду на двоих, Лешке до этого дела не было: он видел только Лену, рукой чувствовал ее руку, ино­гда они сшибались, и от этого тоже было приятно и весело. — Где же это Иван? — подосадовал Маныгин, гля­дя на часы. — А он лодку у нас забрал и...— рукой Антоха показал, чем занимается Иван; мог бы и не показы­вать: ясно, чем занимаются на воде с удочками. — Значит, до вечера. Он такой,— сказал Маны­гин.— Ну, мне пора в поселок, а вы тут гуляйте. — Да вы что! Анатолий Васильевич! — Мы ж и не спели еще,— сказала Деля таким тоном, будто покинуть трапезу, не спев, было величай­шим грехом, — Еще споете,— успокоил Маныгин.— Только вот, я смотрю, ни у кого из наших десантников никакого музыкального инструмента, — Не до того было,— сказал Дим Димыч, и все на мгновенье почему-то притихли, и в Лешке ворохнулась гордость. — Хо! — воскликнул Антоха и звонко вышлепал по животу залихватский ритм, пропев скороговоркой: Не нужны гармонь и бубен, Мы на пузе играть будем. Пузо лопнет — наплевать, Под рубахой не видать! Это было хорошо, потому что весело. — За такую частушечку можно и по второй,— улыбнулся Маныгин. Надя вдруг встрепенулась и приподнялась. — Вася! — выкрикнула она.— Идите сюда! Появившиеся из леса Васька Медведь и Витюня, заметив канальство, хотели, видимо, обойти костер сторонкой, но теперь пришлось подойти. — Приглашаешь, хозяин? — взглянул на Лешку Карданов. — Давайте садитесь, уха у нас,— без особой охоты откликнулся Лешка. Они присели. Васька кивнул на водочную бутылку: — Значит, начальство позволяет? Он сказал это скромно, без издевки, казалось, даже доброжелательно. — Уж раз на то поехало...— начал было Витюня,. но поперхнулся под взглядом Васьки. — У Леши Новожилова день рождения сегодня,— радостно пояснила Надя.— Я ведь тебе говорила, Вася, — Поздравляю,— покивал Васька. Аникей мрачно ворочал в костре головешки. Всем плеснули портвейна, гостям — остатки водки. — Ну, Алексей, еще раз за тебя! — поднял кружку Маныгин и, подойдя к Лешке, легонько тронул его плечо: — Ты не обижайся, что исчезаю, радиоразговор междугородный заказан... Большой, тяжелый, он уходил широким напорис­тым шагом. Лешка смотрел вслед, и вдруг ему стало жалко Анатолия Васильевича: вспомнились давние разговоры о каких-то его неладах с женой — может, с ней пошел объясняться. И тут же тоненько и тихо, а потом все громче что-то запело в Лешке. Что? — сна­чала не понял он, но сразу же озарило: Лена. Лена же рядом с ним!.. Он оглянулся — Лена сидела поодаль, о чем-то перешептывалась с Делей. У костра было хмуро. — Как бы дождь не пошел,— глянул в небо Дим Димыч. — Ну, тогда Ситников рыбы нам натаскает во! — пообещал Карданов и заглянул в ведра.— Еще ушицы сварим. Схожу я на озеро. Какую, Дельфина Григорь­евна, посудину под улов взять?.. Он ушел. — Ну, хмырики,— с нежданной бодростью сказал Слава,— портвейн-то у нас простывает, еще остался ведь. — Деловой разговор,— кивнул Васька и подмигнул Виттоне. Непонятно как в руках у того оказалась бутылка водки. — Вы думали, мы к вам пустые прикантовались? — Богато живете.— Дим Димыч протер очки.— Откуда? — Секрет фирмы, комсорг.— Васька, отколупывая жестяную пробочку, добродушно улыбнулся.— Давай­те, парни, кружки. — Я не буду,— сказал Дим Димыч. — А ты, именинник? — Не пью. — Да что там, ребята, давайте по маленькой.— Слава протянул свою кружку. — Может, верно? — Антоха взялся за свою. — Эх, как обрадовался! — Деля рассвирепела, кру­то повернулась к Ваське: — Сухой закон у нас, не знаешь?! Хочешь отвечать — пей сам, других не сма­нивай. Васька изобразил смешливую гримасу и вроде бы с задумчивостью почесал нос: — Грозна комендантша... Ну, ходить вам, маль­чики, под бабской пяткой, а мы с Витюней хряпнем. — Ола райт, Вася! Всё х’оккей. Радист, тяни за компанию.— Витюня разинул пасть и вылил в нее вод­ку, как в воронку. Деля сплюнула.