- У вдовы настроения до сих пор нет. Дети, сами грустные, стараются эмоционально поддерживать ее. - Им нужно что-то? Какая-то помощь? Может, я бы мог… - Я им передам о вас. Подошел гнусавый юноша-официант и поставил перед мужчинами, сняв с подноса, бокалы светлого пенящегося алкоголя и стеклянную миску с ароматными чесночными гренками из темного хлеба. Полминуты офицеры помолчали, распробовав пиво и закуску. - Когда искал вас, узнал немного информации из личного дела. Вы из Петербурга, верно? - Так точно. После службы по призыву и спецобучения остался в тренировочном центре общевойсковой подготовки, а с января этого года переведен сюда. «Ну, гражданин Ярков, – думал Сезонов, слушая рассказ капитана о себе, – и где здесь следственный? Мне врал? Но зачем, если намерен был рассказать всю правду от и до? Или действительно не разобрался тогда? Или сейчас в лицо врет Багров? Хотя про службу в Питере – правда, но вот где на самом-то деле...» - Но скажите, – глотнув пива, спросил Багров, – вы хотели увидеться, чтобы сказать мне про смерть Ковалева? Или узнать, что я это знаю? - Я хотел увидеться, чтобы узнать, насколько хорошо охраняются часть и полигон на трассе в сторону Туношны. Сезонов обыденно проникновенным взглядом прямо смотрел на Багрова. Тот выдержал, но недолго – отвел глаза в сторону, заглушая в себе подступившие эмоции волнения и подозрения, спешно заменяя их на холодность и будто принятие в свой адрес такого вполне естественного вопроса. «Так вот зачем ты здесь, подполковник Сезонов. Так вот зачем тебе я. Тебе что-то известно. Точно – известно. Насколько далеко ты зашел в своей логике, своих рассуждениях? Где имеешь своего крота, который сливает тебе информацию о следствии по делу о смерти офицера Ковалева, о полигоне и военчасти? Почему не говоришь прямо, что́ знаешь? И много ли успел узнать? Что удалось выведать?» Этим самым подполковник подтвердил, что ему известно, в каком конкретно месте он, капитан Багров, проводит свои служебные часы. Этим самым Сезонов дал понять, что он связывает трагедию Арсения Ковалева с полигоном у Туношны. Ведь не зря сначала заговорил о полковнике. Но знает ли этот московский в действительности, чем он тут, Багров, занимается? Знает ли, что́ на самом деле происходит на полигоне и почему столь важно, как о том, что происходит под его землей, никто ничего не знал? «Игра против меня, да? Ну ничего, ничего. Я не проиграю ни одного раунда. Как бы увести тебя подальше… Тебе не надо знать много. Точнее – тебе не надо знать всего. Ты принесешь много проблем, Сезонов, если еще будешь пытаться приблизиться к тому, что хочешь разгадать. Ты уже – сама проблема. Ты сам их себе создаешь. Зря. Ты ступил на опасную дорогу. И если ты понял или догадываешься, с чем имеешь дело, будешь бояться оповестить свое командование. Потому что сам не поверишь в происходящее. Потому что самой большой верхушке вовсе неизвестно о творящихся в части делах. Тогда будет тем проще тебя, одного, раздавить.» - Имеете в виду, насколько хорошо защищен от попыток проникновений извне? – после довольно продолжительного молчания спросил, вздохнув, Багров тоном, ничего не заподазривающим. - Как то, – согласно кивнул Сезонов. - Конечно. Всё под моим контролем в том числе. Новое недавнее оборудование слежения, датчики, камеры, освещение. Багров говорил осторожно, словно выверял в мыслях каждую новую фразу и следующее слово, но мускулы на его лице не дрогнули. Он не возился на стуле, не потирал ладони, не бегал хаотичным взглядом по кафе – то устремлял взор куда-то в окно на людей и транспорт, то ненадолго возвращался к лицу подполковника. На самом же деле за пивными глотками капитан прятал бешеный поток рвущих голову мыслей: жизненно необходимо, чтобы московский офицер перестал подозревать военчасть в чем-то неправомерном. Как вообще заставить Сезонова не думать и не интересоваться этой темой? Как запретить? - На полигоне сейчас к тому же хранится недавно завезенное секретное оборудование, доставленное для скорой опытной проверки. Там же идет разработка малоразмерного оружия по новым технологиям. Исследование и хранение образцов инертных и активных оригинальных и синтезированных материалов. Они находятся в максимально охраняемых и защищенных условиях, исключающих сторонние факторы, которые могут хоть даже малым образом нарушить экосистему и микроклимат некоторых спор. Вам может быть известно всё это о полигоне? Данные загружены в открытую базу ведомства, доступ только для нас, военнослужащих, конечно. Вы можете сами почитать и сделать вывод, что такая территория нуждается в особой охране. Из-за того, что там располагается, что там есть. - Действительно, – хмыкнул Сезонов, добавляя: – Например, загадочные, непонятные существа. «А вот это удар поддых. Нокаут.» Сезонов уловил явную перемену в лице капитана. Но вместо принятия поражения и раскрытия карт последовал вполне естественный простодушный смех. Подполковник даже удивился. Багров откинулся на спинку стула, широко растягивая губы и поблескивая глазами. Просмеявшись, капитан мотнул головой и взглянул на Сезонова с искренним непониманием. - Я не верю ни в каких чупакабр! – Багров развел руками, откусив от гренки. – А будучи здесь, на службе, неполных четыре месяца, ни разу не наблюдал чего-либо подозрительного и уж тем более устрашающего. «Врешь, капитан. Уверен, что знаю, как ты сейчас закрыт и неоткровенен. Просто уже научился вести себя ровно, когда в твоем отношении что-то подозревают.» - Но люди – случайные свидетели из небольших сел и поселков у города – утверждали, что видели какое-то существо недалеко от Ярославля какое-то время назад. – Сезонов поменял позу, сев поудобнее. – Практически в той местности, где и располагается ваша часть. - Мало ли что говорят. – Багров развел руками. – Слышали, может: как-то раз старого койота приняли за мифическое страшилище? Люди готовы преподнести ситуацию всему миру так, как им почудилось самим, вселив свою уверенность в других, заражая ею. Массовый психоз. - То есть утверждаете, что ничего подозрительного о полигоне не знаете и за время службы не слышали. И не видели. - Утверждаю и подтверждаю. Багров прямо смотрел в глаза подполковнику, словно честный старшеклассник клялся учительнице в своей невиновности в школьном проступке. - При чем здесь эти ваши ужастики? Очень неуместно, учитывая, что изначально мы говорили о погибшем полковнике Ковалеве, – недоверчиво прошептал Багров. - Смотря с какой стороны подойти к этому. – Сезонов повел плечами. Капитан сделал большой глоток, залпом допивая оставшееся пиво и подзывая официанта для расчета. - С какой стороны не подойти, ясно только это. Что полигон охраняется. А Ковалев умер. Ничего более. - Тогда простите, если сейчас заставил вас чувствовать себя под подозрением. И простите за странные вопросы. Да, ясно то, что Арсения уже не вернешь. Капитан слишком твердо кивнул и взял со стола кепку. Официант положил на стол расчетную книжку. Багров, не глядя на чек, вложил в кармашек книжки купюру. - Разрешите идти? Сезонов молча кивнул, быстро взглянув на капитана и вновь опуская глаза на бокал, отпивая пиво. - Всего хорошего. Товарищ подполковник, – поднявшись, Багров надел головной убор, внимательно глядя на Сезонова. - Спасибо, что нашли время для встречи, – кивнул тот на прощание, добавив в голос почти неподдельную искренность. Багров ушел не оборачиваясь. Подполковник не проводил его взглядом. Медленно допил пиво, доел последние гренки и тоже подозвал официанта для оплаты заказа. «Он врет и не говорит всей правды. Он понимает, что мне что-то известно.» Так думал Сезонов, выходя на теплую погожую улицу из кафе. Так думал Багров, спешно направляясь к своему автомобилю, мрачным, полным раздумий взглядом рассматривая горожан перед собой. Выезжая с парковки, капитан достал мобильный телефон и набрал номер. Ответ последовал нескоро. - Да, слушаю? - Серёг, простучи-ка мне всё, до чего сумеешь дотянуться, на подполковника Валерия Сезонова. Из Москвы. Это мой личный запрос тебе. - То есть никого не привлекать? Ладно, сделаю. - Спасибо. Только тихо, никому об этом. И как можно скорее. - Что-то случилось? - Он что-то знает про полигон. Конкретно что, не знаю. И связывает его со смертью Ковалева. - Погоди, еще раз, как, ты сказал, его фамилия? Сезонов? - Да. Отчество не помню. - Не надо. Я его запомнил. Сезонов Валерий Игоревич. Он несколько дней назад приезжал к полигону, когда я там был с трасологами. Багров замолчал, пораженный новостью. - А ты что мне не сказал про это! - Я же его развернул сразу же, минуты через две, как он подъехал. Он ничего и никого даже увидеть не успел. - Этот тип сейчас встречался со мной будто бы для приятельской беседы и заговорил о полигоне. Упомянул… кое-что. Если понимаешь, о чем я. Теперь в трубку молчал следователь Аверченко. - Это уже второй тип за последние месяцы, который догадывается о зверях, – летя по дорогам, не встречая на пути запрещающего сигнала для автомобилей, сухим голосом говорил Багров. – Сначала журналюга. Теперь этот, столичник. - Значит, он как-то вышел на Яркова и встречался с ним. - Получается, так. И этот очкастый ему всё рассказал, урод. Мало я его тогда побил… В общем. Мне надо знать по максимуму об этом подполковнике. Только сам не нарвись на проблемы в несогласованных поисках. - Обижаешь. Поищу, будь спокоен. - Ага, давай. Багров сбросил вызов и, кинув телефон на соседнее с водительским кресло, вдавил на газ. *** Кажется, настало время предпринять то, что пытался проделать Арсений. Пойти ва-банк. Я начинаю его понимать. Что-то нестерпимо гложет. Не дает покоя. Занимает все мысли. Не жизнь, а… какое-то страдание от желания знать правду. Некое ощущение границ дозволенного еще присутствует. Хотя нет, наоборот –происходитстирание этих граней. И всё же… аахх, как тяжело. Как нельзя разобраться. Как не можешь думать, но хочешь действовать. Как не хочешь действовать, а лишь можешь думать об этом. Если бы ты не поехал на тот полигон, Арсений… Если бы… Это ты заставляешь меня проследовать по твоему последнему пути. Ты подталкиваешь на поиск и добычу фактов и доказательств. Именно ты сам был бы рад узнать в действительности, что́ не так с этим злосчастным полигоном…