К изумлению и даже ужасу мисс Полли, Нэнси вдруг тоже ударилась в слёзы. – То и значит, мэм, что ещё с июля-месяца, – захлёбываясь от рыданий, пробормотала девушка, – наша чудесная малютка учила целый город, как радоваться жизни, а теперь люди приходят с благодарностью, надеясь хоть немножко порадовать её саму. – О какой радости ты говоришь? – О самой обыкновенной!.. Ведь это и есть игра! Мисс Полли даже ногой притопнула от нетерпения. – Не заводи мне эту ахинею, как остальные! Отвечай прямо: что за игра такая! Нэнси подняла глаза и пристально посмотрела на хозяйку. – Что ж, слушайте, мэм!.. Это та самая игра, которой Поллианну научил её папа. Однажды вместо куклы благодетели прислали ей детские костыли. Понятно, она расплакалась от огорчения. Она ведь так хотела куклу! Вот тогда папа и объяснил ей, что даже в этом случае можно найти чему радоваться. – Чему? Костылям?! – Мисс Полли едва не задохнулась от удивления и возмущённо вскинула брови. Она сразу подумала о своей бедной племяннице, которая лежит парализованная у себя комнате и больше никогда не сможет подняться на ноги… – Именно, мэм! Я ведь только повторяю то, что рассказала мне сама мисс Поллианна. Папа объяснил ей, что нужно радоваться тому, что она здоровая и они, эти костыли, ей не нужны. Только и всего. – Боже мой! – ахнула мисс Полли. – А потом, по её словам, они с папой стали часто играть в эту игру. То есть во всём старались найти что-нибудь хорошее. Что-нибудь, чему можно порадоваться. В этом нет ничего сложного, мэм! Когда поймёшь, что ты здорова и тебе не нужны костыли, которые прислали вместо куклы, до того обрадуешься, что даже про куклу забудешь. Поэтому игра и называется «Найти радость». Такая вот игра, мэм. С тех пор она в неё всегда играла… – И всё-таки в голове не укладывается… – пробормотала мисс Полли, беспомощно всплеснув руками. – Уверяю вас, мэм, в этом нет ничего сложного, – продолжала Нэнси. В голосе девушки слышалась уверенная интонация самой Поллианны. – Игре научились даже мои домашние. Моя матушка, вся моя семья. Хоть Поллианна и была-то у нас всего пару раз. Про себя я вообще не говорю. Я научилась радоваться каждой мелочи. Моя жизнь совершенно переменилась. К примеру, раньше я ужасно переживала, что меня назвали «Нэнси», а не как-нибудь поблагороднее. Но когда поняла, что если бы вместо «Нэнси» меня назвали какой-нибудь «Галабердой», то имя Нэнси сразу показалось мне очень даже благородным и благозвучным… Или вот взять понедельники. Ужас, как их ненавидела, эти понедельники! Просыпаться рано утром и всё такое… А Поллианна научила меня радоваться даже понедельникам. – Радоваться понедельникам?! Нэнси прыснула от смеха. – Наверно, вам кажется, что я немного сбрендила, мэм. Но вы вникните! Когда я рассказала Поллианне, как ненавижу их, она просто посоветовала: «А ты попробуй, Нэнси, когда просыпаешься в понедельник с утра, сразу думать о том, что впереди у тебя ещё одна, целая неделя жизни. Разве это не великая радость? Целых семь дней жизни!..» С тех пор, просыпаясь по понедельникам, я вспоминаю её совет и не могу удержаться от смеха. Вот видите, это помогает, да ещё как! – Но почему тогда… она и меня не научила этой игре? – вырвалось у мисс Полли. От огорчения у неё затряслись губы. – Зачем нужно было делать из этого тайну? Нэнси покачала головой, не зная, что ответить. – Прошу прощения, мэм, но вы же сами запретили ей… поминать при вас её отца! А ведь это он придумал игру… Мисс Полли до боли прикусила губу. – Она же вам первой хотела рассказать, – запинаясь, напомнила Нэнси. – Ей ведь не с кем было играть! Я сама стала ей подыгрывать, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой… – Теперь, стало быть, об этой игре знают все? – пролепетала мисс Полли. – Пожалуй что так. Люди просто рассказывали о ней друг другу – как они её поняли. Ну вот, как я вам сейчас. Так эта игра и разошлась… Но больше людей, конечно, впечатляло, что Поллианна всегда такая улыбчивая и весёлая. Всегда во всём находит что-то хорошее, всему радуется!.. А теперь, когда с ней случилось несчастье, все ужасно переживают. Особенно, что теперь она сама потеряла способность радоваться. Вот каждый и старается как может, лишь бы её порадовать! Приходят каждый день, рассказывают, как она научила их радоваться жизни. Вроде как продолжают игру и зовут Поллианну в неё поиграть… – Кажется, я знаю, с кем она захочет поиграть! – вдруг вырвалось у мисс Полли. Круто развернувшись, она бросилась к двери. – Ну и чудеса! – пробормотала ей вслед Нэнси, от изумления хлопая глазами. – Но теперь уж вы меня ничем не удивите, мэм! Минуту спустя, отпустив сиделку, мисс Полли осталась наедине с Поллианной. – Сегодня у тебя была ещё одна посетительница, родная моя! – как можно спокойнее сообщила тётушка. – Некая миссис Пейсон. Ты знаешь такую? – Миссис Пейсон?.. Ну конечно! Она живёт по пути к мистеру Пендлтону. У неё чудесные трёхлетняя дочурка и пятилетний сыночек. Она и её муж такие добрые, такие хорошие люди! Вот только сами они, кажется, об этом не догадываются. Поэтому иногда ссорятся. И всё из-за своей ужасной нищеты! Они ведь бедные, как церковные мыши. Им никто не помогает, у них нет благодетелей… Поллианна даже покраснела от волнения. Покраснела и мисс Полли. – Но, несмотря на бедность, миссис Пейсон старается одеваться красиво, – торопливо продолжала девочка. – У неё куча ярких колец с искусственными бриллиантами, рубинами, изумрудами. Только она говорит, что они ей теперь ни к чему, потому что она собирается разводиться с мужем… А что значит разводиться, тётушка? – неожиданно полюбопытствовала Поллианна. – Наверное, это что-то плохое? Когда она заговаривает о разводе, у неё всегда такой несчастный вид! Ещё она говорит, что в случае развода им придётся отсюда съезжать. Мистер Пейсон отправится куда-то на край света; может, и детей с собой заберёт… Как вы думаете, тётушка, – продолжала она, – даже если остальные кольца им теперь ни к чему, хоть обручальные кольца они оставят?.. Что такое этот развод, тётушка? – Никуда они не собираются разъезжаться! – решительно возразила мисс Полли. – Будут жить-поживать вместе! – Неужели? Как я рада!.. Значит, я по-прежнему смогу заходить к ним в гости, когда… Ой, что я говорю! – расстроенно одёрнула себя Поллианна. – Ах, тётушка, почему я всё время забываю, что у меня парализованы ноги и я больше никогда не смогу ходить в гости к мистеру Пендлтону?.. – Успокойся, милая, – пробормотала тётушка. – Иногда ведь можно будет к нему ездить… Чуть не забыла! – воскликнула мисс Полли. – Я ведь не передала того, что просила миссис Пейсон. Она поручила сказать тебе, что они с мужем решили не только продолжать жить вместе, но и играть в игру, которой ты их научила! – Правда? – обрадовалась девочка, вытирая слёзы. – Вот здорово! Как я за них рада! – Ну да, она так и сказала: Поллианна будет рада! – Ах, тётушка, – встрепенулась девочка, – вы так говорите, как будто знаете, что такое моя игра! – Конечно, знаю, – как ни в чём не бывало кивнула мисс Полли. – Нэнси мне всё рассказала. И мне игра очень понравилась. Я даже думаю, что мы с тобой могли бы поиграть в неё… ты и я! – Вы и я? Вы не шутите, тётушка?.. Боже мой, как я счастлива! Это же моя самая заветная мечта! Губы мисс Полли снова задрожали. Казалось, она вот-вот разрыдается, однако на этот раз ей удалось сдержать себя. – Само собой, родная моя! Что тут удивительного, Поллианна? Насколько мне известно, уже весь город играет в твою игру. Даже наш пастор Форд! Кстати, сегодня утром я встретила его, и он сказал, что придёт, как только ты сможешь его принять. А ещё просил передать, что не нарадуется тем восьми сотням радостных стихов, о которых вы с ним говорили… Вот видишь, милая, какая ты умница! Научила целый город играть в свою чудесную игру и радоваться жизни! Поллианна, довольная, захлопала в ладоши. – Как я рада, как я рада! И всё из-за моих бедных ног! – Неожиданно её личико словно озарилось изнутри волшебным сиянием. – Надо же, тётушка, – удивлённо воскликнула она, – оказывается, мне тоже есть чему радоваться! Не было бы счастья, да несчастье помогло! Глава XXIХ У открытого окна Пролетели один за другим короткие зимние дни. Но каждый из них показался Поллианне целой вечностью. К тому же некоторые были наполнены нестерпимой болью. И тем не менее девочка мужественно, с радостной улыбкой на лице переносила все несчастья. Теперь она могла играть в игру вместе с любимой тётушкой. Ах, сколько мисс Полли находила замечательных вещей, которые приносили радость! Именно тётушка рассказала ей эту чудесную историю о двух беспризорных малышах, застигнутых жестокой пургой. Бедняжки нашли убежище под какой-то дверью, которую ветер сорвал с петель. Забившись под неё, они радовались тому, что в такую метель у них есть хотя бы эта дверь, а кто-то должен сидеть в доме вообще без двери… Другую удивительную историю тётушке поведала одна старенькая леди, у которой во рту было всего два зуба. Между тем эта леди была чрезвычайно довольна жизнью, говоря, что зато два оставшихся зуба – «кусачие»! Теперь по примеру миссис Сноу Поллианна занялась рукоделием, ткала цветные коврики, украшая их затейливыми узорами, и тоже от души радовалась, что у неё парализованы только ноги, а руки в полном порядке. Поллианна по-прежнему почти никого не принимала, но люди продолжали приходить и через тётушку передавали множество удивительных историй, которые давали девочке немало пищи для размышлений. Один раз она виделась с мистером Пендлтоном и два раза с Джимми Бином. Мистер Пендлтон взахлёб рассказывал, какой хороший мальчик Джимми и что из него выйдет толк. Джимми, в свою очередь, расхваливал свою жизнь у мистера Пендлтона, говоря, что обрёл настоящий дом. Оба уверяли Поллианну, что своим счастьем обязаны именно ей. – Ах, милая тётушка, – однажды призналась девочка мисс Полли, – если бы не несчастье с моими бедными ногами, я бы, кажется, никогда в жизни не узнала такой радости! Прошла зима, настала весна. К сожалению, назначенное лечение не приносило Поллианне заметного облегчения, и, судя по всему, самые мрачные прогнозы доктора Мида о том, что девочка никогда не встанет на ноги, начинали сбываться. Весь город следил за новостями о здоровье Поллианны. Но один человек ловил их с таким нетерпением, что день его не начинался, пока он не пролистает местную газету, где печатались медицинские сводки. Шли дни, а улучшения, как было сказано, так и не наступало, и беспокойство сменялось отчаянной тревогой. Медлить больше некуда, а в человеке крепло яростное желание во что бы то ни стало победить недуг. Этим человеком был доктор Чилтон. Однажды он не выдержал и явился к мистеру Пендлтону. – Слушайте, Пендлтон, – без церемоний начал он, обращаясь к удивлённому мистеру Пендлтону, – я приехал, потому что вам лучше, чем кому бы то ни было в городе, известно о моих отношениях с мисс Полли Харрингтон… Стараясь оставаться невозмутимым, мистер Пендлтон неопределённо покачал головой. Он действительно слышал кое-что об этой истории, но с тех пор прошло более пятнадцати лет. К тому же ни он, ни доктор никогда не говорили об этом. – Как вам сказать, – вежливо промолвил он, чтобы, упаси Бог, каким-нибудь неловким словом невзначай не обидеть доктора. Между тем оба отлично понимали друг друга. – Я приехал к вам из-за девочки, Пендлтон. Я хочу её осмотреть. Это просто необходимо! – В чём же дело, доктор?