– А что за человек этот Шеррил? – спросил я. – Да один из тех, что всюду без мыла влезет, – сказал Хьюсон. – Смазливый мачо, ловкий и шустрый. На таких женщины западают. Волосы кудрявые, глаза голубые, накачанные мышцы, одевается, как звезда экрана. По-моему, настоящий, первоклассный сукин сын. – А почему Дженет Кросби разорвала помолвку? – Просто у девушки была голова на плечах. Не знаю, что именно произошло, но, наверное, она заметила опасность. Ему нужны были только ее деньги, и, как мне кажется, она поняла это раньше, чем стало слишком поздно. Любая девушка, выходя за такого козла, как Шеррил, нарывается на неприятности. Олаф, уже заскучавший от нашего разговора, сказал: – Парни, а вам не кажется, что Дикси Кид мог бы выйти против О’Хары? Я бы сумел их свести, только сомневаюсь, что бой получится зрелищный. Следующие пятнадцать минут мы спорили о достоинствах Дикси Кида, затем, взглянув на часы над барной стойкой, я понял, что мне пора. – Придется оставить вас, ребята, – сказал я, сползая со стула. – Как-нибудь на днях зайду в зал. Тогда увидимся. Олаф сказал, что рад видеть меня в любое время, и попросил передать от него привет Пауле. А Хьюсон попросил передать Пауле, что она снится ему почти каждую ночь. Я ушел от них, когда они заказывали очередную порцию виски. Проходя через бар, я заметил того парня с грязными манжетами. Он сидел за столиком у двери, по-прежнему поглощенный чтением, и, когда я толкнул распашную дверь, парень как будто невзначай сложил газету, сунул в карман и поднялся из-за стола. Я быстро прошел к своему «бьюику», сел, завел мотор и поехал по темному переулку. Где-то позади меня завелась другая машина, взревела, пробуждаясь к жизни, и я увидел в зеркале заднего вида ее габаритные огни. Я ехал по Принсес-стрит, поглядывая в зеркало. За мной следовал «линкольн». Голубоватое антибликовое стекло не давало мне рассмотреть водителя, но я догадывался, кто это. В конце Принсес-стрит я повернул на Фелман-стрит. Поток машин поредел, я ехал быстро, однако «линкольн» без проблем сел мне на хвост. Впереди я видел красную неоновую вывеску кафе, где была назначена встреча с Джоном Стивенсом. Не доезжая до кафе, я резко прижался к тротуару и ударил по тормозам. «Линкольн» ехал слишком близко ко мне, чтобы совершить какой-нибудь маневр, и ему пришлось проехать дальше. Он миновал меня, притормаживая. Я выскочил из «бьюика» и нырнул к темной двери магазина. «Линкольн» остановился у тротуара в пятидесяти ярдах впереди. Итальяшка вышел и оглядел улицу, даже не пытаясь действовать аккуратно. Он достаточно быстро понял, что в «бьюике» меня нет, и направился к моей машине, глубоко засунув руки в карманы пальто. Я шагнул поглубже в тень, наблюдая, как он осматривает пустую машину. Парень поглядел направо и налево, после чего пошел дальше. Кажется, он не расстроился, когда не увидел меня внутри автомобиля, а просто двинулся вниз по улице – обычный итальяшка, вышедший подышать свежим воздухом. Я проследил, как он удалялся, затем пересек улицу по подземному переходу и нырнул в кафе. Когда я вошел, стенные часы показывали без пяти девять. За столиками сидели всего несколько человек: светловолосая девчонка-подросток со своим парнем, два пожилых господина, игравших в шахматы, две женщины с сумками для покупок и девчушка с худым, узким лицом, которая пила за угловым столиком молоко. Я выбрал столик подальше от двери и сел, развернув перед собой «Ивнинг геральд». Затем я закурил сигарету и задумался о том итальяшке. Это очередной посланник Зальцера или какой-то новый персонаж в деле? Он следил за мной, никаких сомнений, и делал это из рук вон плохо. Либо так, либо ему было плевать, знаю ли я о его слежке. Я записал номер его машины. Еще одно маленькое задание для Мифлина, подумал я и тут кое-что вспомнил. Я перелистнул газету на спортивную страницу и проверил результаты скачек. Дикое Яблоко выиграл заезд. Что ж, это хорошо. Выиграв немного денег, Мифлин теперь без возражений проверит номер. Ровно в девять двустворчатые стеклянные двери открылись, и вошел высокий пожилой мужчина. Я понял, что это Стивенс, как только увидел его. Вылитый архиепископ на каникулах. Он двинулся в мою сторону торжественной походкой – так выступают дворецкие, объявляя, что обед подан. Выражение его лица было несколько неприступным, а в глазах застыло настороженное, отстраненное выражение. Я встал: – Мистер Стивенс? Он кивнул. – Я Маллой. Присядете со мной? Чашечку кофе? Он положил шляпу-котелок на соседний стул и сел. Да, от кофе он бы не отказался. Чтобы сэкономить время, я подошел к стойке, заказал два кофе и сам принес. Блондинка пялилась на Стивенса и невоспитанно хихикала, как это делают подростки. Она сказала что-то своему парню, совсем юноше, который был одет в полосатую футболку, а на затылок сдвинул кепку какого-то колледжа. Тот поглядел на Стивенса и усмехнулся. Наверное, им показалось забавным, что этот архиепископ заглянул в кафе самообслуживания, а может, их рассмешил его котелок. Я поставил на столик две чашки. – Спасибо, что пришли, мистер Стивенс, – сказал я, предлагая ему сигарету. Пока он закуривал, я рассматривал его. Он был что надо. Верный хранитель семейных секретов, умеющий держать рот на замке. Он заслуживал доверия, но проблема заключалась в том, как его разговорить. – То, что я вам скажу, должно остаться строго между нами, – продолжал я, присаживаясь рядом. – Меня наняли расследовать обстоятельства смерти мисс Дженет Кросби. Некие заинтересованные лица не вполне уверены, что она погибла от сердечной недостаточности. Он оцепенел и выпрямился. – И кто именно не уверен? – спросил он. – Разве теперь не слишком поздно, чтобы проводить расследование? – Мне пока лучше не называть имен, – ответил я. – Я согласен, что поздно, однако за последние несколько дней всплыли факты, которые потребовали этого расследования. Как по вашему мнению, Дженет Кросби умерла от сердечной недостаточности? Он колебался. – Это не мое дело, – с неохотой проговорил он. – Поскольку вы спросили, я признаю, что ее смерть стала для меня огромным потрясением. Она ведь казалась такой активной девушкой. Однако доктор Зальцер уверил меня, что в ее случае внезапная закупорка артерии может привести к сердечной недостаточности без всяких предварительных симптомов. И все равно мне было трудно в это поверить. – А скажите, есть ли у вас какие-то соображения, по какой причине мисс Кросби разорвала помолвку с Дугласом Шеррилом? – Боюсь, я не смогу вам ответить, не зная, кто стал инициатором расследования, – заявил он чопорно. – Я наслышан о вашей фирме. Насколько я понимаю, о ней хорошо отзываются, но я не готов сплетничать о моем прежнем работодателе, пока не буду знать, с кем имею дело. Мы успели договорить только до этого момента. В кафе внезапно повисла мертвая тишина, заставившая меня поднять голову. Двустворчатые двери широко распахнулись, и вошли четверо. У двоих были в руках автоматы Томпсона, еще у двоих – кольты. Четверо смуглолицых итальянцев, и один из них был мой приятель с грязными манжетами. Двое с автоматами встали по бокам от входных дверей, откуда открывалось хорошее пространство для обстрела. Парень с грязными манжетами и еще один коротышка с красными глазами прошествовали через зал к нашему столику. Стивенс издал сдавленный возглас и вскочил, но я схватил его за рукав и дернул, усаживая обратно. – Спокойнее, – зашипел я. – Всем сидеть на местах! – крикнул один из бандитов с автоматом. Его голос прорезал тишину зала, словно пуля, вонзившаяся в тонну мороженого. – Не дергайтесь и не разевайте пасти, а не то мы всех тут перестреляем! Все вокруг сидели или стояли, застыв как статуи. Вся сцена напоминала зал музея восковых фигур. Бармен с выпученными глазами замер, протянув руку к крану с газировкой. Один из старичков окаменел, взявшись за фигурку королевы, чтобы поставить мат своему другу. Лицо его было искажено ужасом. Худенькая девчушка с узким лицом сидела, крепко зажмурившись и зажав рот руками. Светловолосая девчонка-подросток подалась вперед, ее красивый накрашенный рот раскрылся, истошный крик застыл во взгляде. Когда бандит проходил мимо нее, крик этот вырвался, пронзительный звук всколыхнул тишину зала, и итальянец, чертыхаясь, в ярости ударил девчушку прикладом по ее аккуратной глупенькой шляпке. Он ударил очень сильно, и приклад издал мерзкий стук, соприкоснувшись с соломенной шляпкой и ударяя в голову. Девчонка свалилась со стула, кровь засочилась у нее из ушей, стекая в лужицу на полу. Парнишка, бывший с нею, побелел, как рыбье брюхо, и его начало рвать. – Всем молчать! – Парень с автоматом повысил голос. Я видел по лицам этих отморозков, что стоит кому-нибудь шевельнуться, и они начнут палить. Они были безжалостными, смертельно опасными, готовыми спустить курок. Всем им требовался лишь повод. Я ничем не мог тут помочь. Даже если бы у меня имелся при себе пистолет, я не стал бы пускать его в ход. Пистолет против двух «томпсонов» так же бесполезен, как зубочистка против рапиры, и подстрелили бы тогда не меня одного. Двое бандитов подошли к моему столику. Я сидел как каменное изваяние, глядя на них снизу вверх. Я слышал, как рядом мучительно дышит Стивенс: его дыхание вырывалось через ноздри с таким шумом, словно его сейчас хватит удар. Парень с грязными манжетами недобро улыбнулся мне. – Только дернись, сукин сын, и я выпущу тебе кишки, – пообещал он. Оба бандита старательно держались подальше от линии огня «томпсонов». Тот, что прежде следил за мной, протянул руку и вцепился в Стивенса: – Ты пойдешь с нами. Мы с тобой немного покатаемся. – Оставьте его в покое, – произнес я сквозь сжатые губы. Парень ударил меня по лицу рукоятью кольта. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы было больно. – Заткни пасть! – велел он. Второй бандит приставил дуло кольта в бок Стивенсу и заставил старика подняться со стула. – Не трогайте меня, – выдохнул Стивенс, слабо вырываясь из хватки молодчика. Осклабившись, тот ударил его кулаком, схватил за воротничок и поволок от стола. Парень с грязными манжетами отошел от меня, а один из бандитов приблизился ко мне, нацелив автомат прямо мне в грудь. Я сидел неподвижно, держась за щеку и ощущая, как кровь, горячая и липкая, сочится между пальцами. Стивенс упал на пол. – Давайте пошевеливайтесь, – скомандовал парень с грязными манжетами. – Забирайте отсюда этого старого болвана. Он наклонился и схватил Стивенса за щиколотку. Другой бандит взял Стивенса за другую щиколотку, и они побежали к двери, волоча Стивенса по полу, сбивая на своем пути столы и стулья. Они пинками распахнули двустворчатые двери и выволокли старика на тротуар к ожидавшей машине. Еще два молодчика с автоматами стояли снаружи, угрожая зевакам, застывшим на тротуаре по обе стороны от входа в кафе. Никогда в жизни я не наблюдал сцены более жуткой, пугающей и циничной. Двое остававшихся в кафе бандитов с автоматами вышли, отступая, и забрались в машину. Один из тех, что стояли на улице, крутанулся вокруг своей оси и принялся палить в мою сторону сквозь толстое стекло витрины. Я ждал этого, и, когда он разворачивался, я уже упал со стула и распластался под столиком, вжимаясь в пол. Пули прошивали стену прямо надо мной, осыпая мне штукатуркой голову и шею. Одна пуля оторвала каблук с моего ботинка. Затем пальба затихла, и я выглянул из-за стола, успев заметить, как бандит вскочил на подножку автомобиля, который рванулся от тротуара и влился в поток машин. Я кое-как поднялся на ноги и бросился к телефону.