Не сговариваясь, оба оборотня удивленно воскликнули и переглянулись. — Вы поженились? Когда? — Рас недоверчиво смотрел на Лира. — Вчера, — Лир вдруг расплылся в такой счастливой улыбке, что Рас с Олисией не выдержали и оба заулыбались. Рас прижал к себе свою молодую жену, обхватил ее руками и радостно поздравил нас: — Это же замечательно. Поздравляем!!! Да, Олисия? Волчица в ответ посмотрела на Раса с такой любовью и обожанием, что стало понятно — эти двое очень любят друг друга. — Конечно…. Элион, — она впервые открыто взглянула на меня и робко попыталась улыбнуться, — я вас поздравляю и желаю вам счастья. Смутилась, порозовела и уткнулась в грудь своего мужа. — Спасибо, спасибо вам обоим. Вы — первые, кто узнал об этом. Мы поженились в заброшенном храме Матери всех зверей, и Боги благословили наш брак. — И не выдержала, поделилась своей радостью, которая со вчерашнего вечера просто распирала меня. — Боги решили одарить меня, вернули мне небольшой Дар, теперь я смогу лечить людей и нелюдей. Рас поднял брови, а Олисия удивленно спросила: — А разве ты теряла свою магию? — Да, — погрустнела, — и магию, и свою рысь. Олисия ахнула и схватилась руками за свое лицо, а Рас потрясенно переспросил: — Ты потеряла свою РЫСЬ? У тебя был зверь? Элион? Тут Лир мягко обнял, прижал к себе и ответил за меня: — Чтобы спасти настоящего наследника Повелителя демонов, теперь ее названого брата, Ли до конца поддерживала щит перед Ксаем и делилась с ним своей силой. Она выгорела, и ее котенок отдал все свои жизненные силы, чтобы помочь ей. Рысенок умерла и вернуть ее не смогли даже Боги. — Вот почему ты ТАК пряталась и боялась Совета оборотней до самого выпускного, — Рас не сводил с меня глаз. — Они могли бы настаивать, если бы узнали, даже после того, как ты получила диплом. Ли, не говори больше никому, кроме мамы, и ее предупреди, чтобы она не рассказала это Харду. Нам ни к чему выяснение отношений с королевством. Даже теперь, уже потеряв зверя, ты все равно осталась магом. Оборотни могут взбелениться и потребовать чего-нибудь от Его Величества. Это глупость, но я боюсь, что многие из них так и не смирились с тем, что ты не досталась Совету. Я поблагодарила Раса за совет, пригласила их к нам в гости, когда мы решим, где мы будем жить, обещая прислать письмо. На душе было легко, я искренне была рада за Раса. Сразу было видно, что любовь к этой девушке преобразила его. От прошлого Раса почти ничего не осталось. Волнуясь, пошла к дому мамы, притормозила около калитки, слишком много воспоминаний и не все из них радостные. Сзади кто- то чуть подтолкнул меня: — Ли, не грусти, все в прошлом, давай, твоя мама будет счастлива видеть тебя. Муж улыбнулся мне, подхватил за руку и вместе со мной решительно взошел на крыльцо. На маму мы наткнулись на кухне, она что-то лепила из теста и чуть слышно напевала какую-то незамысловатую мелодию. — Мам, — меня охватила робость, и я застыла у входной двери. Она резко обернулась, увидев меня, застыла на несколько секунд, а потом с громким криком кинулась ко мне: — Элион!!! Девочка моя!!! Родная моя!!! Она обнимала меня, прижимала, ощупывала, отстраняла и разглядывала, вытирая непрерывно текущие слезы. Когда мама немного успокоилась и потащила меня в гостиную, я представила ей Лира, который все это время спокойно стоял в дверном проеме и терпеливо ждал. — Мам, познакомься, это лорд Лавир, мой муж. Мама охнула, внимательно посмотрела на Лавира, который в ответ только улыбался, обошла его кругом и неожиданно поинтересовалась: — Маг? — Да, лера Лелион, в прошлом преподаватель Элион в Магической Школе. Она покрутила головой: — Не побоялись, значит? — Я люблю ее. Мне все равно. Я следила за этим странным разговором, округлив глаза. Главное, что меня удивляло, что эти двое похоже прекрасно понимали друг друга. — Хорошо, — заключила мама и скомандовала: — В гостиную, у меня как раз пироги подоспели. Там, сидя за чаем и плюшками, мы долго рассказывали друг другу все, что случилось с нами после того, как мы виделись последний раз. Мама то плакала, то восторженно ахала, то хмурилась, а когда я поделилась своими потерями, она встала, обняла мою голову, прижала к себе и как-то надрывно прошептала: — Девочка моя, как же я хотела уберечь тебя от такой судьбы. И твой отчим. он по-своему хотел тебе добра и делал все, как он представлял себе, чтобы с тобой ничего подобного не произошло. Я нахмурилась: — Ты простила его? Мама как-то смущенно и неуверенно отвела глаза: — Нет. Но он приходит ко мне уже не в первый раз, говорит, что любит, что никого кроме меня не хочет видеть своей женой, просит простить, клянется, что больше никогда не будет вмешиваться в судьбы наших детей. Он привозил девочек ко мне на прошлое лето, а Лансону разрешил самому приезжать ко мне, когда у него есть время. — Мам, а ты. ты готова простить и забыть? Ты его любишь? — Ох, детка, — мама сокрушенно вздохнула и потрепала меня по голове, — я не знаю, но… Одной очень тяжко, Ли, да и со временем я привыкла к нему, даже полюбила. Не так, как твоего отца, но Хард ко мне всегда был добр, как мог. Не знаю, Ли, посмотрим, он и тебя хотел видеть и попросить прощения. Совет ведь знает, что ты сделала для этого мира и мне кажется, что Хард теперь очень жалеет, что вел себя с тобой так. Признался мне, что очень сильно ревновал, видя тебя, все время вспоминал твоего отца и сходил с ума от ревности. Твой отец тоже приезжал. — Лорд Мэнсей? — Он рассказал мне, что ты его так и не простила, отказалась от его фамилии, отказалась, чтобы он признал тебя официально своей дочерью. Он. Ли, он выглядел убитым. Когда увидел меня, на коленях стоял возле калитки, вся деревня видела. Чуть с Хардом не подрался, только я тогда прогнала их обоих, потом уж поговорила с Данером. Несчастлив он, совсем несчастлив, он немного рассказал мне о себе и своей семье, не скрыл, что его дочь чуть тебя не убила. Что чужим чувствует себя в своем доме.. — А ты? — А что я, Ли? Мне нечего ему сказать, я давно простила его за то, что он бросил меня беременную. Но у него своя семья и своя жизнь, а у меня свои дети, ты, и даже Хард мне теперь ближе, чем он. Я велела ему возвращаться обратно и постараться стать счастливым своим выбором. — Ты жестока, мама. Она вздохнула: — Да, наверное. Но Ли, я тогда вспомнила и то, что сделал он, и то, что сделал Хард тебе…и как я выгнала одного, и как меня бросил другой. Все непросто. Да и сказать что-то другое ему я не могла. Все уже определилось, нельзя изменить то, что случилось, вернуть то, что уже ушло. Мы еще о многом разговаривали с мамой. Лир, извинившись, ушел к Расу, что-то они там решили еще обсудить по поводу взаимовыгодных отношений оборотней и королевства, а я набралась смелости и спросила: — Мам, а когда ты увидела. ээ. отца, у тебя внутри что-нибудь. ну, екнуло? Мама рассеянно смотрела в окно, подперев голову рукой: — А ты знаешь, Ли, нет. Вот сейчас задумалась…нет. Выгорело все, да и полюбила я тогда совсем другого человека, светлого, доброго, открытого…он всегда словно светился. А сейчас увидела сломленного, хмурого, обиженного… Нет, дочка, когда увидела, поняла, что любви больше не осталось и знаешь, мне стало легче. Теперь мне не нужно рваться пополам, в душе я его отпустила. Совсем. Мама кинула на меня короткий взгляд: — Ты для себя все решила, так? — Ты, о чем, мам? — Ты окончательно отказалась иметь с ним что-либо общее, я правильно поняла? — Мам. я больше не питаю к нему каких-то нехороших чувств. Но и каким-либо образом быть связанной с ним и его семьей — не хочу и не буду. Прости. — Ли, девочка моя, не извиняйся. Я тебе понимаю. Просто прошу, он же наверняка еще раз будет просить тебя, отпусти его, Ли. Просто отпусти, как я. — Хорошо, мам. Я и сама хотела сделать это. Если он появится — я поговорю с ним. Перед отъездом мы с ней обе долго рыдали, обнявшись, хотя Лир и посмеивался над нами: — Ли, родная, лера Лелион, ну что такое? Вы теперь всегда можете увидеться, приехать друг к другу. Заканчивайте заливать все слезами, скоро наводнение случится! Потом меня обнимали Рас и Олисия, взяв с нас клятву, что мы приедем к ним на рождение их первенца. Заглянула я и в избушку к Марион, постояла на крылечке, посидела под дубом, погладила бревенчатую стену, мысленно сказала спасибо и попрощалась. Мы ехали в столицу. Лир уговорил меня посетить королевский дворец, нам нужно было благословение короля и признание им нашего брака. — Ли, любимая, ты графиня и баронесса, я барон. Это формальность, но ее необходимо исполнить. Да и…обижать Его Величество не хотелось бы, я и так кинул прошение об отставке и рванул искать тебя, а ты вообще не появилась при дворе. Давай, родная, съездим, получим королевское напутствие и поедем-ка мы с тобой на море? Да? Тебе нужно отдохнуть. И вот столица, мы заглянули в особняк герцогини, но тети и Проспера не было. Граф увез свою жену в их южное поместье, оставив мне письмо, в котором умолял меня — что бы я ни решила, обязательно сначала приехать к ним. Лир вспомнил, что как раз сегодня — малый королевский прием, мы решили не откладывать подачу прошения и отправились во дворец. Привычно вошли в боковой служебный вход. Я мимолетно улыбнулась, вспомнив, как часто проходила тут, идя на работу к лорду Рейволу. Дошли до приемной секретаря Его Величества, но тут неудача постигла нас — секретаря не было на месте. А колокол уже звонил, прием начался. — Ли, пойдем, попробуем в конце приема попросить аудиенции у Его Величества прямо там, уверен, что король нам не откажет. Мы, стараясь не привлекать к себе особого внимания, вошли в Малый Королевский Зал и устроились около входа, дожидаясь, когда вся толпа разряженных придворных рассредоточится по залу. И потихоньку наблюдали за происходящим, когда мимо нас на огромной скорости пролетел лорд Рейвол. Он мазнул по нам коротким взглядом, промчался дальше, затем резко притормозил, неверяще обернулся, на миг застыл, как соляной столб, а потом кинулся к нам: — Лир, мальчик мой, — он обхватил его одной рукой, второй изо всех сил прижимая меня к себе, — Ли, дитя мое!!! Дети!!! Это вы???!! Вернулись???!!!