– Задобрить его несложно – кофе, сладости, ром да сигары. Но для призыва нужны верные слова и знаки. Она рассказывала, что за веве чертила на полу и о чем просила пришедшего на зов Папу Легба. Но ни на миг не прекращала свой ритуал. Порошки сыпались в чашу, травы мололись и смешивались с глиной (по ощущениям на коже от мазей Саманьи) и водой. – Значит, Барон Самеди вдохнул в меня жизнь? – Да, но этого могло не случиться. Ты не нашей крови, не нашей веры, но он решил, что ты заслуживаешь жизни. Сердце на миг перестало биться, будто она снова оказалась в мире теней. Дану не сочла Клио достойной, а Лоа вуду, источник полуночной магии… счел. Она тяжело сглотнула. – Почему? Как он понял, что я этого заслуживаю? – Спустился в мир теней и взглянул на твою душу. Ты не видела его там? Не помнишь встречи с ним? Клио безотчетно поежилась. – В мире теней со мной говорил только демон. Она помолчала, представляя Барона Субботу, каким знала его из книг: в черном смокинге, в высоком цилиндре и с тростью в руках. – Если он решил, что я не заслуживаю смерти, значит… – было неловко спрашивать, но Клио все же договорила, – у меня чистая душа? Недвусмысленное молчание Дану, отказ забирать ее с собой оставил след на душе. Тонкую, с волосок, но глубокую рану. И неважно, что стало тому виной: прошлое Бадб, кровь Блэр или родовая полуночная магия. Божество, которому Клио шептала молитвы под одеялом, боясь, как бы не услышала мама, ее отвергло. – Кто сказал, что Барон Самеди спасает лишь чистые души? – хохотнула Саманья. Клио нахмурилась. – Тогда зачем он меня вернул? – Может, он просто нашел тебя достаточно интересной. Чтобы, оставив печать на твоей душе, наблюдать за тобой. Совсем не такое объяснение Клио хотела услышать. Наверное, она должна быть просто благодарна за то, что Лоа спас ее… по той или иной причине. Но желание узнать правду, какой бы она ни была, вместо того чтобы гадать на кофейной гуще и разгадывать мистические знаки, не уйдет. Свернувшись на глубине, оно будет зудеть, царапать, вызывая не боль, но мучительное любопытство. Неутоленную жажду интереса. – Ты… поклоняешься ему? Саманья покрывала ее грудь тонким слоем теплой травяной кашицы. Горьковатый запах щекотал ноздри и вместе с тем почему-то успокаивал. – Самеди? Нет. Ему поклоняется мой отец. – А ты? – Как и большинство знахарок – а я, что бы ни думал Доминик, не целительница, а знахарка – Маман Бриджит. – Супруге Самеди, да? – Верно. – А ты… ты давно… На заплетающемся языке вертелись десятки вопросов, но Клио поняла, что если и задаст их, то не сейчас. Веки отяжелели, мысли запутались. – Тебе надо поспать, – ласково произнесла Саманья. Страх, что по ту сторону сна ее будет ждать мир теней, захлестнул на мгновение ледяной волной. Но на этот раз магия Саманьи или магия самой Маман Бриджит оказалась сильней. Глава 18. Дух из зеркала По возвращении в Кенгьюбери Морриган пришлось сменить роскошное платье, которое уместно смотрелось только в Пропасти или на костюмированном балу, на наряд охотницы из белой кожи. Нацепив на пояс плеть-молнию, она направилась к месту встречи с Ником. Осмотр тела предположительно еще одной жертвы убийцы Клио ничего не дал. Как и сказал Ник, никаких следов насилия: ни царапин, ни ран, ни повреждения внутренних органов. Просто в один ужасный миг сердце тридцатиоднолетней женщины вдруг перестало биться. Эксперт разводил руками, чтицы в рисунке тэны на спектрографии ничего толкового рассмотреть не смогли. Даже зная, что ничего не обнаружит, Морриган вместе с Ником наведалась в квартиру жертвы. Ниам О`Ди жила одна и весьма скромно. Вечеринок, по словам соседей, не устраивала, гостей не приглашала. Ее и видели только тогда, когда она уходила на работу или возвращалась домой. Все остальное время Ниам предпочитала проводить в одиночестве. Судя по обширной библиотеке, она, заядлый книголюб, коротала часы за чтением. Быть может, как Клио когда-то – с кружкой горячего чая в руках. Морриган скользнула задумчивым взглядом по лежащей на столике книге. Потрепанная обложка, закладка на двух третях страниц. Вздохнула. Окончания этой истории Ниам уже никогда не узнать. Хотя сейчас у нее наверняка другие заботы. Например, как сохранить память о том, кем она была когда-то, что удается далеко не всем. Те, кто утрачивал память, становились тенями – обезличенными копиями духов, утратившими всякое подобие человечности. Среди таких теней с человеческими лицами Бадб была вынуждена находиться каждую минуту, не считая времени, которое она проводила в мире живых. Другие духи все свое посмертие посвящали тому, чтобы быть рядом с оставшимися в живых близкими. Своеобразным призрачным щитом они вставали за их спинами, в меру своих сил защищая от напастей, болезней и проклятий. Духи предков могли и вовсе спасти жизнь живым, но судя по скромной биографии Ниам О`Ди, ей спасать особо и некого. Кто знает, может, именно в мире теней она, воссоединившись с родными, и обретет эфемерное счастье. Вынув из сумки бессменные атрибуты – осколок истины и свечу, Морриган приблизилась к стоящему в гостиной зеркалу. – Серьезно? Полуночные чары? – Если ты снова заведешь свою шарманку… – угрожающим тоном начала она. Выдохнула, успокаиваясь усилием воли. – Рассветной магией истины здесь не обойтись. Ты это знаешь. Даже чтицы, которые ни черта не могут найти в спектрографиях, это знают. Ник потер лицо ладонями. – Я не могу привыкнуть к тому, что кто-то в моем присутствии призывает полуночную магию. И, если честно, не хочу к этому привыкать. – Не придется, – сухо сказала Морриган и зажгла свечу. Всю поверхность зеркала испещрила сеть трещин – глубоких, пролегающих до самого основания. Осколки удерживались в раме только благодаря тому, что были плотно подогнаны друг к другу. Стоит вынуть хоть один, и хрупкая конструкция рассыплется. Морриган вздрогнула, когда огонек осветил отражение в осколке. Ниам не могла обрести свободу. Часть ее души отправилась в мир теней, но другая была намертво привязана к миру живых. Как и душа Клио несколько дней назад, она оказалась в ловушке зеркальных осколков. А значит, на глубину мира теней, в Юдоль Безмолвия, ей не уйти. – Что ты видишь? – раздался голос Ника за ее спиной. Свеча дрогнула. Увлеченная блужданием по миру теней в поисках правды, Морриган успела забыть о присутствии в доме мисс О`Ди бывшего друга. – Ее душу, – тихо ответила она. – Что-то вырвалось отсюда, из зеркала, а после затянуло душу Ниам внутрь. Запечатало ее, как в филактерии. Или большой зеркальной шкатулке. Поразмыслив, всучила в руки Ника осколок истины. – Хоть на что-то сгодишься. Все лучше, чем стоять столбом. – Эй! – возмущенно воскликнул он. – Я вообще-то привел тебя на место преступления! – Тс-с-с. Встав спиной к зеркалу с душой Ниам и глядя в отражение осколка в руках Ника, Морриган прошептала: «Geora salaya». Раздался скрежещущий хруст, и куски треснувшего зеркала, покинув раму, взмыли в воздух. Шепча слова заклинания, сплетая стихию воздуха и рассветную магию распада (бытовую магию, влияющую исключительно на неживую материю), Морриган превращала каждый осколок в труху. Когда все они были уничтожены, душа Ниам О`Ди обрела свободу. Теперь только от нее самой зависело, тенью, духом она станет… или же сумеет обрести покой. Неспособный увидеть отражение мира теней и души, освободившейся из ловушки, Ник не мог понять манипуляций Морриган. – Зачем ты это сделала? – Захотелось. По взмаху руки усеявшая пол зеркальная стружка отправилась в корзину для бумаг. Позади осталась только голая рама. Ее вид внезапно натолкнул Морриган на мысль. Высвободив душу Клио, изучать зеркало, ставшее сестре капканом, она не стала. Может, зря? Что, если в нем, отраженном в мире теней, таились подсказки? – Мне надо идти. Ник сосредоточенно кивнул. – Есть догадки, кому и зачем понадобилось это делать? – негромко спросил он, взглянув на искореженное зеркало. Морриган покачала головой. Некоторые соображения у нее все-таки имелись, но делиться ими с Ником она пока не собиралась. Вчера, когда Клио спала, Морриган, чтобы не сойти с ума от бесконечного ожидания целительницы, которая, по заверениям Доминика, должна была помочь ее младшей сестре, отправилась в город. Неудивительно, что в Пропасти оказалась своя собственная обширная библиотека. Шкафы высотой с три человеческих роста были плотно забиты книгами – как современными, так и древними, едва не рассыпающимися в руках. Морриган пересмотрела с десяток томов о самых разнообразных магических практиках, но так и не смогла понять, к какой из них относился убийца. Картинка никак не желала складываться, продолжая рассыпаться на десятки разрозненных деталей. Все, что удалось выяснить: официально не существовало магического учения, которое позволяло бы запирать души в шкатулках из зеркал. Самой подходящей была, разумеется, зеркальная магия, вот только одной ею дело явно не обошлось. Полуночные зеркальники и зеркалицы могли узнавать истину, с помощью дара и несложного обряда заглядывая в мир теней, могли даже блуждать по нему, но умением заманивать в зеркала человеческие души не обладали. Даже Морриган, потомственная полуночная ведьма, которой досталась часть некогда великой силы Бадб Блэр, на подобное была не способна. Она могла «путешествовать» по миру теней, но лишь по верхнему его плану, который соприкасался с миром живых. Духов в Вуали не было, как не было и возможности удерживать их. И только сейчас в голову Морриган пришла дерзкая мысль. Что, если зеркальник – не человек, а… дух? Что, если он затягивал человеческие души через зеркала в Юдоль Печали, находясь непосредственно в ней? Это многое объясняло. Но как дух овладел способностью вселяться в чужие тела, обменивая свою душу на чужую? Сложные чары, даже уникальные. Иначе почему ни о чем подобном не знала даже Пропасть, обитель полуночных колдунов? Безусловно, эти чары – смешение нескольких ветвей магии, переплетающихся, словно паутина. Зеркальная, теневая и… магия душ? Вот только ни о чем подобном она прежде не слышала. – Морриган… пускай я не слишком одобряю твои методы… – Правда? А я и не заметила. Ты так мастерски скрываешь свои чувства!