Беда в том, что он всегда безошибочно распознавал ее эмоции. Или Клио не умела их скрывать, что обычно без труда удавалось Морриган. А Ник… Он все принимал близко к сердцу. После разговора с Клио он будет переживать, будет терзаться тем, что помочь ей ничем не может… Если больно, не нужно выпускать эту боль в мир, распространять ее, словно ядовитые пары, заражать людей своей болью. Беззвучно всхлипнув, Клио натянула одеяло по самую макушку. Как будто это могло помочь. Темнота была всюду. Холод был всюду. А в голове билось горькое: «Веретница». Глава 24. Ярость берсерка «Раньше нас было больше». Судя по всему, младшая Фитцджеральд – Оливия – подслушала их с Агнес разговор. Или сама, или с помощью прислужников из мира теней. Но если в ее словах и крылась подсказка, то весьма туманная. Хмуря брови, Морриган разглядывала «подарок» Оливии – тонкий газовый шарфик, пропитанный цветочными духами, которые так нравились Клио. И что это значит? Она мрачно вздохнула. Ненавидела чувствовать себя так, будто ворвалась на чужую вечеринку… или вломилась в чужой монастырь. Блуждать, как новорожденный котенок, не видя связей, не зная правил, не понимая, куда идти. Впрочем, варианта лишь два. Либо продолжать слепо тыкаться в стены в надежде отыскать нужный путь и тратить драгоценное время, либо стиснуть зубы и обратиться за помощью к тому, кто чувствует себя здесь, словно в родной стихии. «Проклятье!» Морриган выбрала второе. Нет, не так. Ей пришлось. Дэмьена она нашла в тренировочном зале – большой пустой комнате с зачарованными стенами, в которой боевые колдуны Дома О`Флаэрти оттачивали свое разрушительное мастерство. Он отрабатывал удары на своеобразном манекене – иллюзорном противнике, удивительно похожем на человека. Морриган и сама поддерживала форму с его помощью. Сотканный из чар «живой манекен» был идеальным противником: запоминал твою технику и пытался копировать ее, а потому с каждым разом сражаться с ним становилось все сложнее. Приходилось идти на хитрости, использовать подсечки, уворачиваться и постоянно быть начеку. Морриган увидела вытатуированные вдоль позвоночника кельтские руны. Успела рассмотреть и другие татуировки: знак бесконечности на шее сзади, на правом плече – лев, распахнувший пасть в оскале, на левом – воющий на невидимую луну волк. По покрытому испариной телу с упругими мускулами было очевидно, что отступник много времени уделяет тренировкам. Было очевидно, что Морриган слишком долго смотрит на полуобнаженного Дэмьена Чейза. Она кашлянула, привлекая внимание. – Морриган? Ты вовремя. – Вот как? И почему же? – предельно небрежно поинтересовалась она. – Мы заключили сделку, помнишь? – Дэмьен взмахом руки рассеял иллюзорного противника. – И я требую ответную услугу. Она скрестила руки на груди и приподняла подбородок, готовая слушать. Но Дэмьен тянул с объяснением, будто пытаясь выиграть время у самого себя. Наконец с видимой неохотой проговорил: – Мне нужен соперник в битве. Настоящий живой соперник. И достаточно сильный, чтобы мне противостоять. – Почему я? – Ты сильная ведьма и сможешь защититься. К тому же, ты охотница, а значит, сумеешь за себя постоять. – Хорошо, но я все еще не понимаю, чем тебя не устраивает манекен. – Это связано с тем… кто я есть. – Берсерк, я знаю. Забавно, но именно момент, когда Морриган застала отступника с учебником древнескандинавского, окончательно укрепил ее подозрения. Подумалось: зачем Дэмьену изучать праязык? Не для того ли, чтобы отыскать в древних текстах ответы на вопросы о собственной природе? О пробуждающейся в нем ярости, которая, судя по всему, лишь мешала ему жить? Морриган приходилось слышать о берсерках – людях, обладающих несокрушимой мощью и дикой отвагой. Впадая в ярость, они превращались в беспощадных убийц, способных голыми руками раскидать целую толпу и крушить все вокруг до тех пор, пока их не усмирят или приступ ярости не прекратится. Осуществить первое куда сложней: в бою берсерки отличались сверхбыстрой реакцией и нечувствительностью к боли. Однако обычно ярость берсерка – особое, измененное состояние сознания, которое не имело ничего общего с яростью обычного человека, – достигалось лишь ценой долгих упорных тренировок. «Боевое безумие» имело несколько стадий: от всплеска сил и улучшенной реакции при более-менее ясном сознании до всепоглощающей ярости. Достигая последней стадии, берсерки становились практически неуязвимы. Что, однако, не равнялось бессмертию. Смерть могла настигнуть их после битвы – от нервного истощения, сердечного приступа или потери крови. Находясь в трансе «боевого безумия», берсерки не замечали ранений, какими бы серьезными те ни были. После тяжелых битв они спасались только сном. Он мог длиться и сутки, и двое – в зависимости от количества растраченных сил – и был настолько глубок, что прервать его было почти невозможно. Вот кем, без сомнения, и являлся Дэмьен Чейз. Берсерком. Превосходным телохранителем и – при желании – превосходным же наемным убийцей. Был ли он таковым? Или устранение проблем не включало в себя хладнокровное устранение конкурентов? Дэмьен с минуту буравил ее взглядом. – Чтобы я не догадалась, кто ты такой, нужно было поменьше швырять меня, как куклу, – холодно усмехнулась Морриган. – Это было всего два раза. – Это на два раза больше, чем нужно. – Прежде я держал себя в руках, – хмуро заверил Дэмьен. – Когда я отшвырнул тебя к стене из-за того, что ты схватила меня за руку… такого давно не случалось. И не должно было случиться. Не знаю, что произошло. Боюсь, я снова начал терять над собой контроль. Теперь стала ясна нетипичная для него скованность. Сильным личностям нелегко признаваться в собственной уязвимости. Кому, как не Морриган, об этом знать. – С манекеном у меня не получается. Он бьет меня, я впадаю в боевой транс, но вынужденный. А он не так силен, как вспышки дикой, неконтролируемой ярости. Мне нужен живой человек, чтобы научиться держать себя в руках. Я постоянно нахожусь среди людей и не могу вести себя, как дикое животное. – Знаешь, может, нас и не назвать закадычными друзьями, и мы не слишком хорошо ладим, но… я не бессердечная ведьма, какой ты меня, судя по всему, считаешь. Ты мог бы просто попросить меня о помощи. Видишь ли, как бы ты ни относился к охотникам за головами, как бы ни относился ко мне, но я стала охотницей, чтобы помогать тем, кто в этом нуждается. Да, я не Клио, во мне нет ее самоотверженности, готовности жертвовать всем ради других, ее человеколюбия… но все же достаточно было просто попросить. А вместо этого ты потребовал тебе помочь. Морриган ожидала получить в ответ очередное колкое замечание, ехидную реплику или фирменную усмешку, но Дэмьену удалось ее удивить. – Наверное, я просто уже не помню, каково это, когда кто-то приходит на помощь, не требуя ничего взамен. В Пропасти так не принято. Здесь сделки, контракты и соглашения – единственные гарантии того, что ты получишь от человека желаемое. А доверие – непозволительная роскошь. – А как же… не знаю… друзья? А вот и фирменная усмешка, но горькая, без толики ехидства. – Ты сама-то давно называла кого-то своим другом? – Давно, – не стала спорить Морриган. – С моим прошлым это неизбежно. Полуночной магии Бадб начала учить меня с семи лет, вольной я стала в четырнадцать, охотницей – в семнадцать. И я действительно хотела этого, даже зная, что профессия наемницы предполагает некоторые… лишения. И да, жизнь научила меня не доверять людям. Но знаешь, из каждого правила есть исключения. Есть люди, которые помогали мне, несмотря ни на что. Несмотря на то, кем я была и кем стала. Их мало, но тем они ценнее. Дэмьен пожал плечами, и Морриган на мгновение засмотрелась на то, как перекатываются мышцы под его кожей. – Многие охотники пытались посадить меня на цепь, чтобы с радостью всучить Трибуналу. После этого сложно испытывать симпатию к таким, как ты. Я рисковал, впуская тебя в Пропасть, но решил довериться чутью. И я рад, что не пошел на поводу у предубеждений. Клио – хороший человек, она достойна нормальной жизни. Или хотя бы близкой к той, что принято называть нормальной. И все же тебе самой выгоднее трактовать помощь мне как часть сделки. Тогда ты перестанешь быть моей должницей. Или, иными словами, «ты, полуночная ведьма-охотница, мне не друг и другом никогда не станешь». Поразмыслив, Морриган бесстрастно кивнула. Выгода и в самом деле очевидна. Она облачилась в сверхпрочный и удобный наряд – белый кожаный костюм охотницы. В тренировочный зал вошла, небрежно поигрывая плетью. Дэмьен предпочел остаться в свободных черных брюках и с обнаженным торсом, который прикрывала лишь морда черного тигра, переходящая в орнаментальные узоры с вплетенными в них кельтскими рунами. Берсерк напал без предупреждения. Морриган отпрыгнула в сторону и пустила в ход плеть-молнию. Разряд едва не подпалил Дэмьену волосы, но в последний момент он успел податься назад. О таких отточенных рефлексах она, закаленная сотней тренировочных боев со старшими охотниками и десятками настоящих с отступниками, могла только мечтать. Морриган вновь призвала магию плети, крест-накрест ударила молнией о пол. И снова не достигла цели: стремительный, словно выпущенная из лука стрела, Дэмьен играючи уклонился. Снова удар – и снова мимо. Морриган приглушила магию плети, чтобы не причинить сопернику слишком сильного вреда. Изловчившись, хлестнула берсерка по лодыжке и позволила плети ее обвить, а затем с силой рванула рукоять на себя. Дэмьен просто обязан был рухнуть на пол. Куда там! Она будто гору пыталась с места сдвинуть! Мало того, что берсерк каким-то непостижимым образом устоял на ногах, так он еще и, стремительно наклонившись, разорвал хлыст голыми руками. Морриган изумленно вытаращила глаза. Она впервые наблюдала берсерка в деле… и зрелище было впечатляющим. Провела ладонью по рукояти, передавая свою силу. Фиолетовые искры – только предвестники молнии, но еще не она сама – пробежались по поверхности поврежденной плети, сращивая ее, вновь делая цельной. Пока Морриган возилась с оружием, Дэмьен не терял времени зря – мощный кулак едва не изменил форму ее носа. Не успевая поставить блок, она опустила голову и приняла удар в лоб. Разбивая костяшки пальцев об ее череп, чертов берсерк даже не поморщился! Морриган зашипела от боли и злости одновременно и попыталась вывернуть его руку из сустава. Пожалуй, она несколько переоценила свои силы. Глаза Дэмьена подернулись алой пеленой. Уже знакомый воздушный удар, поток невидимой, но смертельно опасной силы, протащил Морриган по полу. – О чем я и говорил, – тяжело выдохнул Дэмьен, отступая к стенам. Глаза снова стали серыми, словно пасмурное небо над головой. – Я не могу это контролировать. Магия словно сама вырывается из меня. – Я видела, – прохрипела Морриган. – Как и то, что твои глаза налились кровью. Это, знаешь ли, немного жутковато. Такого не происходило, когда кожи Дэмьена касался хлыст. Ниточка рассветной энергии обручем обвила голову, скользнула по спине и ниже, залечивая ушибы и синяки. Морриган поднялась, размяла плечи и, как кошка, бросилась вперед. Плеть-молнию отшвырнула в сторону – сейчас та ей не нужна. Проблема Дэмьена заключалась в чужом резком прикосновении. Именно оно действовало на него как красная тряпка на быка. – Борись с собой, – крикнула Морриган, влепив берсерку звонкую пощечину. Не вкладывала силу, хотя могла бы, и все равно ярость окрасила алым его глаза. Дэмьен снова не сдержался – тело оказалось быстрее разума. Но Морриган была к этому готова. Мягкий как облако, но прочный как сталь воздушный щит удержал ее от падения. – Возьми себя в руки, – процедила она. – Мне надоело летать! Дэмьен стоял, широко расставив ноги и сжав руки в кулаки. Взгляд его приковывал к земле. Он тяжело и рвано дышал, готовясь к новой атаке. – Я не могу стоять столбом, когда ты меня бьешь! – О, конечно! Иначе тут же перестанешь быть крутым берсерком! Вот только не думаю, что ты мечтаешь умереть в гордом одиночестве. А это очень даже вероятно. Ни одна нормальная женщина не простит тебя, если на ее пощечину – а женщины бывают вспыльчивы, уж поверь мне – ты ответишь ударом. И близкие тебе люди, которые захотят однажды сжать твое плечо и заработают сильнейшее сотрясение мозга, вряд ли сделают скидку на твою тонкую душевную организацию, – ядовито выпалила Морриган. – Что ты предлагаешь? – сухо спросил Дэмьен, явно не в восторге от ее слов. – Позволь мне ударить тебя. Терпи. Возьми под контроль свою ярость. А я помогу тебе… для начала. – Поможешь? – не понял он. Объяснять она не стала, просто бросилась вперед. Дэмьен не шелохнулся, когда Морриган ударила его кулаком в грудь, не дернулся, когда колено с силой впечаталось ему в живот. Стоял, уподобившись каменному изваянию: зубы стиснуты, на скулах играют желваки. А в глазах медленно закипает ярость.