Я улыбаюсь: «Мне нравится походка Мэвы. Такая сильная и бесстрашная. Я тоже хочу так ходить». Себастьян понимающе кивает. Когда столько лет провёл в постоянном страхе, в окружении таких же запуганных людей, не так-то просто ходить выпрямившись во весь рост, даже если этот страх уже в прошлом. Мэва бесстрашная. Добрая и спокойная. Сильная, но не жестокая. Полная противоположность леди Эшлинг. И мысли у неё более упорядоченные, чем у большинства людей. Хотя я изо всех сил стараюсь держать свою магию под контролем, я то и дело случайно их улавливаю. Но они остаются прежними: печаль и решимость. Теперь, когда мы путешествуем вместе, её настроение окрасилось в более светлые тона. На ходу Мэва рассказывает нам о своих странствиях: – Вы знали, что в Аббачо есть деревья размером с небольшую гору? Я обнаружила целую рощу таких, когда искала своих детей. И на них живут люди. Одна семья даже живёт в доме, вырезанном в живом дереве высоко в кроне. – Когда она говорит, её лицо светлеет, а золотисто-каштановые волосы блестят. Я смеюсь: – Такого не бывает. Я даже представить это не могу. Но Себастьян рядом недовольно сопит. «Я был там однажды», – думает он. Я сразу же перестаю смеяться. Я знаю наверняка, что он там делал. В отличие от нас всех, роскошь забвения Себастьяну недоступна. – Ну, это довольно примечательное зрелище. Если когда-нибудь окажетесь в Аббачо, очень советую поискать. Себастьян смотрит себе под ноги: «Я скучаю по Джемме. Она должна быть здесь, с нами». Мои мысли устремляются к нему в мозг: «Не переживай. Твоя сестра встретит нас в библиотеке. И тогда всё будет как раньше». Себастьян быстро улыбается мне краем губ, и я оставляю его наедине с мыслями. – Как, по-вашему, они выросли такими большими? – спрашиваю я у Мэвы. – Понятия не имею. Я как-то не подумала у них спросить, – отвечает она и подмигивает, и я снова смеюсь. – А что ещё вы повидали? – Много всего, дитя моё. Очень много. – На миг лицо Мэвы становится серьёзным, но губы тут же расплываются в улыбке. – Одно из моих любимых мест – это джунгли в глубине территории Аббачо. В них можно увидеть самых разных представителей странной местной флоры и фауны. Это одно из самых прекрасных мест, где мне довелось побывать. Себастьян хмурится: – А разве в джунглях не опасно? – О, очень. Змеи толщиной с древесный ствол, дикие кошки, которые так хорошо маскируются, что их и не заметишь, пока не попадёшь к ним в лапы. Даже растения могут попытаться тебя съесть. Но иногда самые опасные существа оказываются самыми прекрасными. Мэва права. Когда-то леди Эшлинг была самой красивой женщиной из всех, кого я встречала – и, без сомнения, самой опасной. Меня пробирает дрожь. Я бы очень хотела изгнать из своей головы все мысли о леди и просто жить – так, будто она никогда не крала мою жизнь. Иногда меня подмывает попросить Себастьяна забрать все мои воспоминания о жизни в Циннии, не только самые плохие. Но не будь у меня этих воспоминаний, я осталась бы вообще ни с чем. Несмотря на то что разрозненные воспоминания о времени, проведённом под колпаком леди Эшлинг, не из приятных, всё равно это лучше, чем ничего. Вскоре деревья редеют и появляются первые признаки цивилизации. Через некоторое время мы выходим на мощёную дорогу, а вдалеке уже можно различить крыши деревенских домов. У меня урчит в животе. Мэва нас уже кормила, и я не хочу, чтобы ей пришлось ужиматься из-за нас. Себастьян думает о том же самом. – Почти пришли, – говорит Мэва, она в каком-то безрассудном нетерпении, которое я тоже невольно чувствую. Я отзываю свою магию. Я не хочу быть невежливой. Чем ближе мы подходим к деревне, тем громче становятся совсем посторонние мысли. Я держу свою магию как можно крепче; иначе они быстро поглотят меня. Деревня маленькая и самобытная, люди улыбаются нам, пока мы идём к центру, где предположительно должны быть торговые лавки. В голове у меня гудит несмолкающий хор мыслей, но я дышу глубоко и прилагаю все усилия, чтобы они проносились мимо. Где-то кто-то играет на струнном инструменте, и эта мелодия смешивается со звуками флейты. Я сосредоточиваю мысли на музыке, в то время как мои ноги сами перебирают булыжники мостовой вслед за Мэвой. – Постой, малышка, – говорит Мэва, опустив мне на плечо тяжёлую руку. Она останавливается у входа в овощную лавку, а я чуть не протанцовываю дальше. Но она только улыбается. – Чуть позже у тебя будет много времени для танцев, обещаю. Мои припадки странности не смущают Мэву, и это здорово. Мы входим в лавку, и Мэва быстро набирает какой-то еды. Она даже разрешает нам взять по конфетке из вазочки на кассе. – Куда вы направляетесь, господа? – спрашивает продавец, невысокий пожилой мужчина в синем фартуке. – В Архивы Париллы, – отвечает Мэва. – Это в горах, сразу за долиной за вашей деревней, верно? Продавец кивает и, прищурившись, смотрит на нас: – Так и есть. Только попасть туда непросто. Они серьёзные ребята и далеко не всех пускают внутрь. – Ну, я уверена, мы с ними договоримся. Мы ищем её родных, – Мэва кладёт руки мне на плечи. – И я уверена, они сочтут эту задачу интересной. Продавец отдаёт Мэве сдачу и пожимает плечами: – Что ж, тогда удачи вам. Он смотрит, как мы уходим, и я не могу удержаться от того, чтобы оглянуться и заглянуть украдкой в его мысли. «Бедняги. Надеюсь, эта библиотека не последняя их надежда. Не верю, что у них что-то выйдет…» Я спотыкаюсь о порог магазина. Старик уверен в своей правоте, но и Мэва не сомневается в успехе. Она протягивает мне руку и помогает не упасть. Я благодарно пожимаю ей пальцы, и мы идём дальше. Я доверяю Мэве. Она знает, что делает. И я уверена, что она ведёт нас по верному пути. Глава девятая На следующее утро, когда я просыпаюсь, у меня есть чёткая цель. Я решила, что должна быть честна с Мэвой и рассказать ей правду: кто я и зачем мне нужно в Архивы Париллы. Рано или поздно она всё равно узнает. Как только мы попадём туда, мне придётся объяснять, какая именно информация мне нужна, и тогда я уже не смогу ничего скрыть. Чем дольше я об этом молчу, тем сильнее она может обидеться. Я не хочу, чтобы ей было больно. И особенно не хочу, чтобы она нас покинула. Я только надеюсь, что она, в отличие от многих, не испытывает отвращения к одарённым детям. Мой план известен Себастьяну, но он ещё не решил, станет ли он прямо сейчас рассказывать о себе. Но я спокойно могу открыть свой секрет, не выдавая его. Вдалеке солнечные лучи стелются по горным вершинам и постепенно озаряют наш скромный лагерь на травяном лугу. Мэва зевает и потягивается в своём спальнике. У меня сердце колотится в пятках. Я должна сделать это сейчас, пока не сдали нервы. Ноги сами подводят меня к ней прежде, чем я успеваю всё обдумать. Когда я опускаюсь на колени рядом с её спальником, Мэва наклоняет голову: – Доброе утро, малышка. У тебя сегодня такой серьёзный вид. Я открываю рот, но не издаю ни звука. Мэва садится, на её лице явно читается беспокойство: – Симона, что случилось? Я качаю головой и снова пытаюсь заговорить, на этот раз с бо́льшим успехом: – Всё хорошо. Я… я должна кое-что рассказать вам. – В горле у меня першит, словно его потёрли наждачкой, и я кашляю, чтобы избавиться от этого ощущения. Мэва выпрямляется и поворачивается ко мне: – Продолжай. Мои руки сплетаются, и я смотрю на них, в то время как слова льются у меня изо рта. – Я была с вами не до конца честна насчёт того, почему мне нужно попасть в библиотеку. – Хорошо, – говорит она с непроницаемым лицом. Я прочно держу свою магию в узде. Не думаю, что имею право сейчас заглядывать в её мысли. – Вы что-нибудь слышали о леди Эшлинг и её Саде Душ? На лице Мэвы отражается изумление: – Да, слышала. Я снова смотрю на свои руки. – Я одна из тех, кого она похитила. Я хочу сказать… у меня есть дар. Чтение мыслей. Люди, которые нас спасли, пытались отыскать мою семью, но безуспешно. У леди в подчинении был ещё и похититель памяти, поэтому я даже не знаю, как они выглядели. Всё, что мне известно – это название деревни, по которому я могла бы узнать, что с ними стало, но никто никогда о ней не слышал. Мы подумали, что записи о ней могут быть где-то в библиотеке. – Я захлопываю рот, и мои руки и ноги вдруг кажутся непривычно расслабленными. Я не могу заставить себя посмотреть в глаза Мэве. Но мне и не приходится. – Бедняжка, – говорит она и обнимает меня за плечи. – Спасибо, что доверилась мне и всё рассказала. Я надеюсь, что в Архивах Париллы помогут нам обеим. Моё сердце начинается биться в привычном ритме, и я расслабляюсь в её объятиях: – Вы не злитесь? Она смеётся: