– Тогда нужно поспешить. – Мэва протягивает мне руку. Я с радостью беру её и отвечаю на улыбку. Когда мы все снова в сборе, Рэйчел ведёт нас в комнату, где хранятся древние свитки и карты, и, насвистывая, перебирает ключи, которые висят на кольце у неё на поясе. – Я всего раз была здесь. Обычно мы не впускаем сюда новых посетителей. Похоже, глава Архивов вам благоволит. – Она находит нужный ключ – старый железный, изогнутая головка украшена затейливым узором – и отпирает тяжёлую деревянную дверь. Рэйчел придерживает створку, и Мэва ведёт нас внутрь. В центре комнаты стоит тяжёлый дубовый стол, который выглядит так, будто вытесан из центральной части ствола древнего исполинского дерева. Мэва рассказывала нам, что в Аббачо есть подобные деревья, но я не помню, чтобы мне доводилось их видеть. А если и видела – должно быть, Себастьян забрал у меня эти воспоминания. Я провожу руками по столу, и меня пробирает дрожь. По большей части круглый зал заставлен стеллажами со свитками всех форм и размеров и с плотно утрамбованными мешками документов; кое-где виднеются переплетённые книги в блестящих кожаных обложках. В воздухе разлит какой-то запах – вполне характерный для книг, как я узнала позже, – от которого у меня приятно чешется в носу. Разинув рот, я оглядываю весь зал, а Себастьян рядом тем временем что-то лопочет. – Мы сможем хоть что-то отыскать здесь до того, как всё это рассыплется в пыль? – спрашивает он. Рэйчел смеётся: – Для этого здесь я. – Приложив палец к подбородку, она принимается кружить по залу. Я инстинктивно копирую её, какое-то время мои юбки и голова неистово кружатся. Мэва похлопывает меня по плечу. Рэйчел ведёт рукой по выцветшим буквенно-цифровым обозначениям, отпечатанным на каждой полке, пока не находит то, что нужно: – Ага! – Она берёт с полки пачку бумаг, по виду напоминающих карты, а также несколько древних свитков и раскладывает их на огромном дубовом столе. – Ну вот. Это наши самые старые карты и несколько самых первых записей со всех трёх территорий. Остальные документы на вон тех полках справа. Я окидываю взглядом все эти груды документов – и мои надежды моментально меркнут: – Но с чего нам начать? Рэйчел хлопает меня по плечу и отводит назад мои белые волосы: – Не волнуйся. Я останусь и помогу. Благодаря вам троим у меня появилось самое интересное занятие с тех самых пор, как я работаю здесь. «Они думают, что задали мне тягомотную задачу – но как же они ошибаются!» – думает она, и я смеюсь. Сначала Рэйчел широко распахивает глаза, но тут же смеётся сама: – Прости, я на секунду забыла, что ты умеешь читать мысли. Я пристыжённо качаю головой: – Нет, это вы меня простите. Я не хотела выпускать свою магию на волю. – Я чешу голову. – С тех пор как леди Эшлинг лишилась сил, мне трудно держать её под контролем. Я не уверена до конца, но мне кажется, что когда-то я лучше управляла своим даром. Но ничего, кроме смутных воспоминаний, это не подтверждает. Себастьян мрачнеет и отводит взгляд. «Прости, – мысленно говорю я ему. – Ты не виноват. Это всё она. Только она». Он едва заметно улыбается мне, но его улыбка вряд ли искренна. – Ну что ж, начнём? – говорит Рэйчел. Она кладёт перед каждым по стопке документов и карт, которые нам предстоит просмотреть. Себастьян таращится на всё это, но молчит. Однако мысли его далеки от радужных. «Это займёт целую вечность», – уверен он. Я пожимаю плечами: «Время – всё, что у меня есть». Когда Себастьян садится перед своей кипой документов, его мысли обращаются к Джемме, и я быстро жалею о своих словах. «Как ужасно, что Джеммы здесь нет. Я так надеялся, что к этому времени она придёт сюда, – сокрушается Себастьян. – Что с ней могло случиться? Мы не должны были бросать её». «Уверена, она скоро будет здесь. И мы ничем не могли ей помочь. Если бы остались – контролёр бы просто забрал нас с собой». Мы оба содрогаемся: слишком хорошо знаем, что это значит. Я начинаю с карт, которые Рэйчел положила передо мной. Они старые и сморщенные по краям, и когда я их разворачиваю, слегка крошатся у меня в руках. Я мало что помню из той поры, когда жила у леди Эшлинг, но умение читать карты осталось при мне. Лорд Тейт какое-то время учил меня, но потом, поняв, что я ничего не запоминаю, бросил. Но кое-что отложилось у меня в памяти. Тогда я просто была настолько дезориентирована и напичкана заклятиями, что не могла воспринимать ничего, кроме прямых приказов. Но я знаю, что значит рисунок компаса на карте, и знаю, как обозначены ручьи, реки, деревья и деревни. Первая карта – карта Париллы, на ней подробно изображены земли, которые я прошла ранее. Полагаю, это было в то время, когда солдаты леди Эшлинг преследовали ткачиху теней Эммелину после того, как она сбежала из дома. Деревня Рен нигде не обозначена, хотя карта довольно старая. Я придвигаю к себе вторую карту и стараюсь сосредоточиться, но мой ум начинает слоняться вокруг, и вскоре ноги следуют за ним. Я кружу по комнате, водя пальцем по изношенным корешкам. В одном этом зале столько информации, не говоря уж о целом здании, и я не могу избавиться от ощущения, что мозг может взорваться прежде, чем вберёт её в себя. Что-то останавливает меня, и я понимаю, что на моих плечах лежат руки Мэвы: – Малышка, я понимаю, что это непросто, но мы должны сосредоточиться на цели. Как думаешь, выдержишь ещё немного? – Лицо у неё доброе, и в мыслях нет гнева, но я всё равно краснею. – Простите, – говорю я, уставившись в пол. Ботинки у меня всё ещё в пыли после нашей прогулки по горам на прошлой неделе. Я взяла с собой только одну пару обуви. – Я буду стараться. Мэва слегка сжимает руки: – Этого достаточно. Я знаю, как нелегко тебе приходится после того, что с тобой сделала леди. Но я верю, что у тебя будет получаться лучше, если немного потренируешься. Во мне вспыхивает надежда. Будет чудесно, если я найду свою семью, Мэва – свою, и Джемма скоро вернётся к нам, ведь правда? Это всё, чего я хочу. Чтобы все наши семьи воссоединились. Чтобы всё встало на свои места. Я возвращаюсь на своё место за массивным круглым столом и с новым рвением принимаюсь за работу. У меня получится. Я буду стараться изо всех сил. Ради себя, ради Себастьяна. И ради Мэвы. День проходит в тумане. Уже близится время ужинать, когда я вдруг замечаю кое-что – и буквально подскакиваю от волнения. Я медлю, моя рука замерла над картой. Я уже собиралась отложить её в стопку вместе с другими документами, которые оказались бесполезными, но теперь радуюсь, что не сделала этого. В верхнем углу стоят три полустёршиеся буквы, при виде которых у меня замирает сердце. Р-Е-Н. – Рэйчел! – вскрикиваю я, стараясь унять дрожь в руках. Вскинув брови, библиотекарь подходит ко мне. И округляет глаза: – Отлично, Симона. Думаю, ты нашла её. Себастьян ахает: – Серьёзно?! Ты нашла Рен?! – Он бросается ко мне, и Мэва вслед за ним. Моё сердце так колотится, что я боюсь, как бы оно не вылетело из груди. Я боюсь моргать из страха, что карта исчезнет, если я хоть на секунду закрою глаза. На этой карте есть единственная ниточка, связывающая меня с моей семьёй. Она настолько тонкая, что может легко исчезнуть. Мне на плечо опускается тёплая ладонь. Мэва улыбается, глядя на меня сверху вниз, и я неуверенно улыбаюсь в ответ. Я так долго искала свою семью и теперь не могу поверить, что всё это происходит на самом деле. Рэйчел идёт в другую секцию зала: – Давайте-ка посмотрим… Это очень старая карта. Я не узнаю некоторых обозначений. Нужно сравнить её с более новой, чтобы понять, где сейчас это место. Я не смею дышать, пока она просматривает другие кипы карт. Мэва шепчет мне на ухо: «Ты хорошо поработала». Я вся сияю, моё сердце колотится ещё быстрее. У меня начинает кружиться голова, когда Рэйчел наконец вытаскивает карту, охватывающую всю территорию Париллы, и раскладывает её на столе, чтобы всем было видно. Она сравнивает две карты и с каждой секундой всё сильнее хмурится. Тепло, поднявшееся у меня внутри, начинает остывать. – В чём дело? – спрашиваю я, выглянув у неё из-под руки. – Я… – Рэйчел умолкает, по очереди глядя то на древнюю карту, то на более новую. – Я не понимаю. Всё очень странно. – Что именно? – спрашивает Мэва и забирает у Рэйчел старую карту. Взглянув на неё, она грустно вздыхает. От ужаса я цепенею. – В чём дело? – снова спрашиваю я, на этот раз более настойчиво. Мэва смотрит на меня долгим печальным взглядом. – Моя милая… Мне жаль. Не думаю, что нам удастся посетить Рен. – Она кладёт маленькую старую карту поверх новой. И указывает на нужную локацию. – Рен находится вот здесь, в долине между двумя горными хребтами, – она ведёт пальцем по новой карте. – Но этой долины между горами больше нет: теперь там озеро Ючелло. Должно быть, в какой-то момент эту область затопило, и деревню стёрло с лица Земли. В отчаянии я опускаюсь на пол, спрятав лицо в ладонях. Себастьян садится рядом, положив руку мне на плечо. «Мне жаль», – думает он. Я не отвечаю. Я не знаю, что ответить. Я подозревала, что я намного старше, чем выгляжу, и что меня похитили давным-давно, но я никогда не думала, что с тех пор прошло так много времени и вся местность, на которой стояла моя деревня, оказалась под водой. Я надеялась, что у меня всё сложится почти как у Себастьяна, у которого по-прежнему есть родственники, только повзрослевшие. Я прерывисто дышу и чувствую боль во всём теле – и одновременно нигде. Вот каково это – когда надежду с корнем вырывают из сердца. Кто-то поднимает меня с пола и прижимает к груди. Каштановые волосы падают мне на лицо, и я слышу тихий шёпот Мэвы: – Я знаю, что сейчас тебе нестерпимо больно, но со временем станет легче. Мэва понимает. Она потеряла детей, надежда отыскать их слаба, а печаль непомерна, хотя и немного слабее с тех пор, как мы встретились. Я кладу голову ей на плечо, – непролитые слёзы обжигают глаза, – и она несёт меня обратно в мою комнату. Мэва аккуратно укладывает меня на кровать и укрывает одеялом до подбородка, напевая колыбельную. Я закрываю глаза, позволяя её тихому нежному голосу увести меня в беспокойный сон. Глава тринадцатая Япросыпаюсь поздним вечером, а Мэва всё ещё спит в кресле рядом с моей кроватью. Я не хочу её будить, поэтому тихо, на цыпочках выхожу из комнаты. Кажется, будто к моим ногам привязаны свинцовые гири. Надеюсь, Мэва не ошибается и со временем станет легче.