Там было тепло и сыро. В подобии прихожей, где стадом кротких оленей скучились рогатые вешалки, в хаотичном порядке стояли металлические ведра. В них с невысокого потолка редко, но звонко падали капли мутной воды. – Сталактиты и сталагмиты… – задумчиво молвила Ирка, оглядев эту инсталляцию, – явно вспомнила о своем походе на выставку «Занимательная геология». – А, так это здесь был потоп, уничтоживший художественные экспонаты! – Даня наконец сложил два и два. – Мы еще «бантик» на открытии этой выставки снять собирались… – Как тесен мир, – пробормотала я. – И душен, и влажен! – добавила Ирка, промочив замшевые слипоны в луже, которая коварно таилась в темном углу. – Сюда проходите, здесь уже совсем сухо! – позвал нас бодрый женский голос из соседнего – просторного и хорошо освещенного – помещения. Мы вошли в длинный зал галереи. – Это я Галина Львовна, здравствуйте! – нам помахала эффектная дама в необычном наряде: длинное бархатное платье, меховая горжетка, под высоким кружевным воротничком – брошь с каменьями. Из-под подола платья классической богатой барыни выглядывали ярко-зеленые кроксы. Они единственные обстановке соответствовали идеально. – Мы еще, конечно, не совсем готовы, но вот в том углу уже можно снимать, – Галина Львовна снова махнула рукой, и я подумала, что это, наверное, ее любимый жест. Он так хорошо позволяет продемонстрировать набор перстней на пальцах… – Данила, ты начинай там, а мы тут пока побеседуем, – я подтолкнула напарника в направлении, указанном барыней. Даня вопросительно поморгал, я ответила ему строгим долгим взглядом. Он понял и больше ничего не спрашивал, достал камеру и пошел без разбору снимать экспонаты – манекены в разнообразных нарядах. Очевидно, произошло небольшое недоразумение: Галина Львовна не уяснила цель нашего визита, решив, что мы будем снимать готовящуюся выставку. Я не стала открывать ей глаза на суровую правду: во-первых, зачем разочаровывать женщину, она же огорчится, обидится и не захочет с нами откровенничать. Во-вторых, нам ничто не мешает между делом снять еще и «бантик» – за него мне начислят дополнительный гонорар. – Введите нас в курс дела, пожалуйста, – встав рядом с барыней и нарочито заинтересованно озираясь, попросила я. Ирка от меня отстала, прикипев взглядом к огромной, с тележное колесо, и крайне затейливо декорированной шляпе на одном из манекенов. Она очень любит такие эффектные головные уборы и страдает от того, что носить их в нашей скучной провинции некуда, отрывается исключительно на бегах и во время выездов на модные курорты. Или во время ролевой игры в Красную Шапочку с пирожками. – Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло, – улыбнулась Галина Львовна, поправив на ближайшем манекене плоскую соломенную шляпку с целой дюжиной красных шерстяных помпонов. – Наконец-то я покажу публике свою коллекцию! Вот это, например, традиционный головной убор немецких крестьянок из района Шварцвальда, вы видели такие? – Видела, но не на головах, только в сувенирном магазинчике в Бад-Вильдбаде, – ответила я. – О! Бывали там на водах? – Галина Львовна покосилась на меня, уважительно кивнула. Помяла шварцвальдские помпоны, чтобы придать им безукоризненно круглую форму (и заодно опять посверкать каменьями в богатых кольцах), продолжила тему вод: – Вы же в курсе, что тут планировалась совсем другая выставка, но ее перед самым открытием затопило? Для меня это вышло удачно: прежде я не могла договориться с владельцами галереи, у них какие-то свои представления о том, что такое высокое искусство… – Она выразительно покривилась. – А когда их супермодная выставка сорвалась, они сами вышли на меня с предложением, чтобы только площадь напрасно не простаивала. И теперь все желающие смогут увидеть лучшие экспонаты из моей личной коллекции шляп – самой большой в России, между прочим! – А я вас знаю! – очень кстати вмешалась Ирка. – На ипподроме вижу уже лет пять подряд! Вы там постоянно призы получаете за самые лучшие шляпки, да, верно? – Верно, только не пять лет, а… сколько уже? – Галина Львовна растопырила пальцы и не по одному разу их загнула, щедро рассыпая острые цветные искры. – Да лет пятнадцать уже, наверное… На ипподром меня впервые вскоре после свадьбы бывший муж привел… – Ах да, Валерий Сергеевич, – я подпустила в голос уместной скорби. – Такая трагедия, соболезную вам… – Да мне-то что! – Галина Львовна отмахнулась (мы с подругой болезненно вздрогнули, ослепленные бриллиантовыми зайчиками). – Я с Валериком давно уже рассталась, и слава богу! О покойниках, конечно, плохо не говорят, но муж он был не из лучших. – Жадничал? – уточнила Ирка. И не сдержалась, капнула ядом: – Мало колец покупал? – Нет, он не жадничал, – Галина Львовна булавочного укола не заметила, с откровенным удовольствием засмотревшись на свои развернутые веером пальцы. Я подумала, не надеть ли мне солнечные очки. Матерые бриллиантовые зайцы били не в бровь, а в глаз. Так и остатков зрения лишиться можно! – Скупиться Валерику было не свойственно, во всяком случае, для своей любимой женщины он раскошеливался охотно, – продолжила экс-супруга Антиповца № 2. – Для вас? – уточнила Ирка. – Для всех своих любимых женщин, – голос барыни сделался кисловат. – Наряды, украшения, поездки за границу, машины, даже квартиры – это Валерик мог, да… Но одно дело, когда тебе что-то преподносят от чистого сердца, просто как подарок, и совсем другое – если таким образом пытаются загладить свою вину. – Он изменял вам? – спросила Ирка сочувственно. – Вот нет! Не это! Валерик был однолюб! – Галина Львовна помотала головой, массово десантируя агрессивных бриллиантовых зайцев из прозрачных камней в сережках. – То есть как это у него было… Полюбит другую – расстанется с прежней, но совмещать не станет, такого за ним не водилось, к великому сожалению… – Почему к сожалению? – Ирка никак не могла понять сюжет и уже сердито хмурилась. – Потому что каждую свою единственную он окружал таким вниманием – дышать невозможно было! Лучше бы распылялся, право слово… Он деспот был, Валерик, царство ему небесное, конечно. Тиран и ревнивец. Отелло по сравнению с ним – спокойный нордический тип! – экс-Дездемона покачала головой. – Жаль девочку, она по молодости лет не поняла, с каким экземпляром имеет дело, иначе сбежала бы, как и все остальные. Хотя, быть может, и хотела, только не успела… Мы с Иркой переглянулись. Подруга уже открыла рот для нового вопроса, но тут Галина Львовна хлопнула в ладоши (проклятые зайцы опять сиганули во все стороны!) и резко сменила тему: – Ну, давайте-ка я вам расскажу про свою коллекцию! Вот эту шляпку из рисовой соломки я привезла из Вьетнама, там была такая интересная история… Минут тридцать мы слушали истории создания и приобретения редких и экзотических головных уборов. Присоединившийся к нам Даня честно снимал все, на что указывала хозяйка коллекции, мастерски укрываясь за видоискателем от слепящих бриллиантовых искр. Потом я решила, что нам уже хватит – и на «бантик», и вообще, после чего мы наконец покинули галерею. Голова гудела от обилия полученной информации, глаза болели от боестолкновений с бриллиантовыми зайцами. Усаживаясь в машину, мы устало молчали, и только уже в пути Ирка наконец задумчиво заговорила: – Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне показалось, что эта Галюся прозрачно нам намекнула… Подруга покосилась на меня в сомнении. – На то, что молодая жена Антиповца пала жертвой его безумной ревности? – договорила я за нее, потому как думала о том же. – У меня сложилось точно такое же впечатление! – Вы о чем это? Я что-то пропустил? – любопытный Данила подался с заднего сиденья вперед. – Угу, – кивнула я. – Откровения Галюси! По ее словам, Антиповец был смертельно ревнив, а неопытная Валюся это слишком поздно поняла и не успела от него сбежать. – Хм… Чем не версия, кстати говоря? – оживилась Ирка. – Смотри, в нее все укладывается: ревнивец убил молодую красотку-жену… – Как? Он же в этот момент был далеко от нее, у себя дома, – напомнил Даня. – Более того, он и сам уже был того! – он закатил глаза и сложил руки крестом на груди. – Вот именно! – нисколько не обескуражилась Ирка. – Поясните ход ваших мыслей, пожалуйста, – вежливо попросил ее Даня. – А? – польщенная подруга покосилась на меня. – Гляди-ка, у нас есть Ватсон! Я не стала уточнять, кого из нас она считает Шерлоком. Наши мнения по этому вопросу могли разойтись. – Поясняю, – важно молвила Ирка. – Валюсю убило что? Взрывное устройство. Оно было где? В ее сумке. А засунуть туда бомбу мог кто? – Да мало ли кто, – вмешалась я, но подруга не позволила себя сбить. – И муж – в первую очередь! – глубоко кивнула она. – Сама знаешь, в общественных местах женщины практически не расстаются со своими сумками, а вот дома этот полезный аксессуар отдыхает, лежит себе где-нибудь на тумбочке в прихожей. Что стоит человеку, обитающему в одном пространстве с этой сумкой, что-нибудь незаметно в нее положить? – Логично, – сказал Даня. – Вот, слышишь? Устами Ватсона-младенца… Пойдем дальше. Жена у Антиповца была какая? – Четвертая. – Да это неважно, хоть сотая! Главное, что она у него была любимая! Как Дездемона у Отелло, которого Антиповец, по словам своей жены номер два, легко заткнул бы за пояс. И тут, прошу заметить, прослеживается четкая параллель: Отелло свою жену просто тихо задушил, а Валерро, который был адский суперревнивец, бедняжку супружницу буквально грохнул! – Ирка вошла в раж и даже не заметила, что проскочила перекресток на красный свет. – Взорвал ее! Чтобы ни клочка не осталось! – Ну, это не совсем так, тело, конечно, сильно обгорело, но все-таки хоронить будут не пустой гроб, – возразила я и сама поежилась от кошмарности сказанного. – Ладно, я поняла твою логику. Он ее сильно любил и поэтому страшно убил. Но… – А я еще не закончила! – подруга определенно решила, что Шерлок у нас – она, и не собиралась давать слово всяким там Ватсонам и Лестрейдам. – Теперь о том, почему наш Валерро был и сам уже мертв, когда погибла его супруга: да потому что знал – не сможет жить без нее, любимой! А те, кто не могут жить, делают что? – Кончают жизнь самоубийством! – быстро ответил Данила, вполне убежденный Иркиной логикой – крепкой, как советский железобетон марки М500. – Ну, не знаю, не знаю… – что-то мне в этой версии не нравилось. Возможно, отсутствие преступника, которого мы могли бы еще некоторое время азартно поискать. – Мне кажется, совсем не тот у Антиповца психотип… – Тебе же говорили, что Валерика нельзя было сломать снаружи, только изнутри, разве не так? – напомнила подруга. – Так, но… Не стал бы Валерик травиться, не будучи в полной уверенности, что его Валюся погибла! – я поняла, что именно меня царапало. – Мало ли, вдруг бомба не сработала бы или взрыв оказался слишком слабым – не смертельным. И что? Валюся осталась бы жива, а он поспешил самоубиться? – Как лох последний, – поддержал меня Данила, убежденный и моей логикой тоже. – А лохом Антиповец уж точно быть не хотел, – добавила я. – Ну, я даже не знаю, – заворчала Ирка. – А вот вы говорили, что Валерий Валентине звонил, когда она уже из дома ушла, – припомнил мой напарник. – Может, это он как раз сделал последнюю попытку остановить ее? Вернуть домой, забрать из сумки бомбу и жить себе дальше, как прежде? – Продолжай, – кивнула Ирка, глядя на нашего Ватсона в зеркало заднего вида. – А она ему в этом самом телефонном разговоре сказала что-то такое, отчего он взбесился! Окончательно слетел с катушек – вот и траванулся! – Вы двое можете писать сценарии телесериалов, – пробурчала я. – Но психологическая картина выстраивается убедительная, согласись? – нажала на меня подруга. – Эх, жаль, нельзя узнать, что же она ему сказала… – Почему нельзя? Можно, – не согласилась я. – Ты забыла, что Валюся в этот момент не одна была? Она ехала в машине с водителем. Значит, он слышал ее слова. Следовательно…