– Чего сразу выбросить? – Колян со всем возможным уважением к старости понюхал седую, как лунь, бомбошку и аккуратно упокоил ее в золоченом гробике коробки. – Можно передарить! – Кому? – Ну… Обществу борьбы за трезвость? – Обойдутся трезвенники. Разворачивай все, может, найдется еще что-то съедобное, – велела я. – А я вот все хотел спросить… – неожиданно заговорил сын, придирчиво перебирая помятые бомбошки. – Трудно ли выбрать себе жену? – А почему ты спрашиваешь? – заволновалась я, вовсе не готовая к ответственной роли свекрови. – Потому что женщин много, а я один, – резонно ответил потомок. – Отличное позиционирование! – оценила я. – Так трудно или нет? – У папы спроси, – посоветовала я. В конце концов, наш папа в смысле выбора половинки успешнее, чем я. Я ведь правильного мужа только со второй попытки выбрала, а он идеальную жену – с первой. – Ой, труууудно! Пока выберешь, из сил выбьешься… При мысли о муках выбора папа заблестел глазами, и я демонстративно взвесила в руке увесистый точильный камень. Он как раз на краю стола лежал – сын забыл, когда ножи острил. – То есть бывает очень легко! – исправился папа, опасливо поглядев на мои упражнения. – Только увидишь свою будущую жену – и сразу тебя как камнем по голове: это она! – Да? – сын нахмурился. – А без камня как выбрать? Детские вопросы – самые сложные, утверждали знатоки из популярной когда-то телепрограммы «Что? Где? Когда?». Уже лежа в постели, я думала о том, что мы не знаем, как Валентина Гришина выбрала себе мужа. Вернее, почему она вышла за Валерия Антиповца? Потому что ее уговорила мачеха? Потому что Валя сама хотела стать супругой богача и жить в полном достатке? Или настоящую причину назвала девочка Аня, когда сказала, что своим замужеством ее сестра хотела досадить бывшему возлюбленному? Уже засыпая, я подумала, что тут сам собой напрашивается другой немаловажный вопрос: а к кому, собственно говоря, так отчаянно ревновал младую Валентину ее старый муж Валерий? Глава 6 Утро началось с телефонного звонка с незнакомого номера. – Милочка, мы же с вами на семь ноль-ноль договорились, а сейчас уже семь десять! – с претензией произнес капризный женский голос в трубке. – Кто это? – сквозь зевок поинтересовалась я, ускользая из спальни в кухню, чтобы никого не разбудить неурочным разговором. – Что значит – кто? Вы даже запись не ведете? Тогда понятно, почему опаздываете. Это Марьяна! – Не знаю я никаких Марьян, – я посмотрела на часы на стене. Действительно – начало восьмого. Обычно в это время у меня самый сладкий утренний сон. – Вот знала я, что ничьим рекомендациям нельзя доверять, – протяжно вздохнула Марьяна, которую лично я не знала и знать не хотела. – Милочка, вы так вовсе без клиентов останетесь, и это в такое сложное кризисное время, когда каждая копейка имеет значение! – Давайте начнем с того, что я не Милочка, – предложила я и зажгла газ под чайником. – Меня зовут Елена Логунова, и я свои копейки зарабатываю трудом писателя и журналиста. Даже не знаю, кого в этом контексте можно назвать моими клиентами… – Ой… Логунова? – голос в трубке изменился – перестал быть барским. – С телевидения, да? – И с него тоже, – согласилась я. – А вы, Марьяна, меня с кем-то перепутали? – С маникюршей, она делает ноготочки на дому, мне говорили, что хорошая… Я с ней вчера разговаривала, а номер в память не записала, сейчас нашла незнакомый, думала – он ее, а оказалось – ваш, ага… Ой, а вы зачем мне звонили? – Я вам звонила? – Да, вчера днем! Я вдумчиво понюхала открытую пачку кофе. Аромат элитной арабики бодрил. В сонном сумрачном мозгу забрезжил рассвет. Вчера я действительно звонила незнакомой даме с похожим именем – не Марьяне, но Марусе… – Простите, ваша фамилия – Антиповец? – Да свят, свят, свят! Чур меня, чур! – комически ужаснулась моя собеседница. – Давно уже нет, я при разводе сразу же свою девичью вернула: Литовка, ага… А в чем дело-то? Я вкратце объяснила, что дело как таковое ведет следователь Антон Романович, а у меня задача сделать памятный документальный фильм о безвременно ушедшем Валерии Антиповце, в связи с чем я бы хотела задать уважаемой Марьяне пару вопросов. – Это срочно? – уточнила она. – Очень! – Тогда только по телефону, при личной встрече не получится – я не готова, ко мне еще маникюрша не доехала. Что вы хотели спросить? – Даже не знаю, как бы поделикатнее… – я не успела подготовиться к этому разговору. – Валерий бросил вас ради новой дамы сердца? – Представьте! Вот повезло, ага? – в голосе Марьяны прозвучало нечто подобное ликованию. Хм, неожиданно… Обычно брошенные жены испытывают по соответствующему поводу совсем другие чувства. – То есть вы обрадовались разводу? – уточнила я. – Обрадовалась? Да я не верила своему счастью! Уже смирилась с тем, что буду прикована к Валере, как раб к галере, – она хохотнула: – Смешно получилось, в рифму… Он же мне так и говорил: «Мы будем жить в любви и согласии, Маруся, пока смерть не разлучит нас!» – А вы жили в любви и согласии? – Он – в любви, я – в согласии, – Марьяна снова хохотнула. – Попробовала бы я с ним не согласиться, он бы меня придушил… Любя, ага. – В каком смысле – придушил бы? В прямом, как Отелло? – Да мог бы и в прямом, если бы я повод дала, – моя собеседница заговорила серьезно. – Но я же понимала, с кем дело имею, так что вела себя благонравнее некуда, ходила по струночке. А он все равно душил меня этой своей любовью, реально воздуха глотнуть не давал: ни с подругами встретиться, ни самой куда-нибудь без сопровождения выйти. Работать – ни-ни! Сиди дома, любимая, и наслаждайся безбедной жизнью… пока смерть не разлучит нас, ага. – То есть к новой супруге Валерия вы недобрых чувств не питали, – сказала я задумчиво. – К этой дурочке милой? Да я бы ее обняла и расцеловала, если бы Валерка нас познакомил! Она же фактически мой пожизненный срок на себя взяла, ага! – Тут Марьяна, видимо, вспомнила, чем закончилась последняя лавстори ее бывшего, и погрустнела: – Хотя жалко девчонку, вряд ли она понимала, на что подписывается, когда в загс с Валеркой шла. – Ее никто не предупредил? – Кто? Я уж точно не стала бы, не в моих это было интересах, не дай бог, она бы передумала. А прежние супружницы от Валерки старались держаться подальше, они и не знали, наверное, что он собрался новую жену завести. Это все очень быстро случилось: со мной развелся – с ней расписался, меня с вещичками вывез – ее вселил… – Так вы после развода потеряли элитное жилье в центре? – И бог с ними, с теми хоромами, я там сидела, как в тюрьме, б-р-р! – Марьяна, похоже, передернулась. – После развода Валерка купил мне отличную студию в новом жилом комплексе – тоже центр, но вид на реку, рядом парк, красота! И еще денег дал, не пожмотился, я на них открыла свой цветочный магазинчик, называется «Ароматы любви», ага… Ой! – до меня донеслась приглушенная трель. – В дверь звонят, это, наверное, маникюрша явилась, договорим в другой раз, хорошо? – и она бросила трубку. – Прекрасно, – запоздало согласилась я. Чайник закипел. Ленясь включать кофеварку, с которой, как и с прочей техникой, у меня сложные отношения, я залила кипятком ложку молотого кофе в кружке и села за стол – ждать, пока мой утренний напиток дойдет до кондиции, и думать, что делать дальше. Обстоятельно поразмыслить не успела – опять затрезвонил мобильный. – Значит, так, – непререкаемым тоном сказала Ирка. – Очередное барбекю пройдет с опережением графика, потому что рыба ждать не может. – Какая рыба? Твой Моржик? – не поняла я. – Морж, чтоб ты знала, – это не рыба, а единственный современный вид морских млекопитающих в семействе моржовых парвотряда ластоногих! Это во-первых. – Ты меня поражаешь. Какие знания! – А во-вторых, я, конечно, иногда называю Моржика своей рыбкой, но не позволила бы ему единолично решать, когда нам устраивать барбекю. – Вот! Очень правильная организация брачного союза, – одобрила я. – А то некоторые позволяют своим мужикам тотально доминировать, потом не знают, как от такого счастья избавиться. – Это ты о ком сейчас? – заинтересовалась подруга. – Нет, погоди, не рассказывай, сначала я закончу про нашу рыбу, это важно. У меня в морозилке осетр лежал – здоровый, как полено, на семь кило. Я думала его к какому-нибудь празднику употребить, но мои башибузуки вчера вернулись из набега с добычей. – Кто бы сомневался, – пробормотала я. Если у фабрики мороженого был шанс избежать разграбления, то лишь таким способом – выплатой знатной дани. – Восемь кило пломбира разных сортов, Лена! Во-семь! Осетра из морозилки пришлось выселить, мы его замариновали, и завтра он будет готов. И вы будьте готовы! – Всегда готовы! – козырнула я.