– Обсуждали, миледи, но с тех пор ситуация ухудшилась. От лавочника мне стало известно, что люди принялись делать запасы, и некоторые продукты попросту исчезли с прилавков. В первую очередь сахар и мука. – Делать запасы? Все сошли с ума. Но у нас наверняка тоже есть запасы. Кухарка покупает продукты каждую неделю. Вы хотите сказать, что она не накопила запасов? Позвольте напомнить, в городе мы находимся на особом положении. Лавочник в первую очередь должен обеспечивать нас. Или он об этом забыл? – Это, конечно, так. Но беда в том, что он не может достать муку. Похоже, это повсеместное явление. Все сидят дома и потому пекут куда больше, чем обычно. Это создает определенные проблемы для тех, кто готовит в больших количествах на постоянной основе. Полагаю, и дрожжи теперь тоже в дефиците. – Дрожжи? – Для выпечки хлеба, миледи. – Хлеба? – Да. – И почему мне сразу вспомнилась Мария-Антуанетта[21]? – Леди Джорджина поменяла положение в кресле и глянула в окно. – Что же вы предлагаете? – Для начала было бы неплохо, чтобы кухарка выпекала к чаю меньше пирогов. – Для начала? Что еще? – Леди Джорджина раздражалась все больше. Как бы ей помягче это сказать? – Выпекать ежедневно по три новых пирога довольно трудно. Я хотела просить у вас разрешения подавать на стол пироги порционно. И отходов будет меньше. – Что?! И есть изо дня в день один и тот же теряющий свежесть пирог? Прямо как во время войны! – Это способствовало бы экономии продуктов, миледи. Я предпочла бы подольше кормить вас пирогами, пусть и не очень разнообразными, чем вовсе перестать подавать их на стол. Леди Джорджина молчала. Она сидела, отвернувшись от миссис Макбейн, но экономка по ее профилю видела, что графиня рассержена. Наконец леди Джорджина сделала глубокий вдох и протяжно выдохнула. – Фруктовый пирог должен быть обязательно. Бисквит «Виктория» тоже, это не обсуждается. И если удастся не отказаться от орехового пирога, Ангус ничего не заметит. – Хорошо, миледи. Это мы сумеем обеспечить. Спасибо. Леди Джорджина взмахом руки отослала экономку прочь, а сама снова принялась что-то писать. Когда миссис Макбейн уже выходила из музыкального зала, графиня опять ее позвала. – Вы сказали, в дефиците мука и сахар. Следует ли ожидать нехватки чего-то еще? Миссис Макбейн медлила в нерешительности. Она и помыслить не могла, что ей когда-нибудь придется обсуждать такие вещи с леди. – Туалетной бумаги, миледи, – сказала она, краснея. Казалось, ее ответ несколько позабавил леди Джорджину. – Будем надеяться, что до этого не дойдет. Сесил был растерян как никогда. После того как его в третий раз оставили без наследства – какое унижение! – он вынужден был взвешенно оценить свое положение. Оно не радовало. У него не было ни дома, ни состояния, ни титула, а теперь еще он даже не мог вернуться жить в родовое поместье, потому что скоро оно уйдет с молотка. Как быть? Должен же быть какой-то выход. Он не может и не станет жить в развалинах в Оркни, не имея ни денег, ни друзей. Решение проблемы существует, нужно только его найти. Сесил все больше времени проводил в карточной комнате, располагавшейся рядом с гостиной. Днем туда редко кто заходил, поэтому она находилась в его полном распоряжении. Здесь он предавался размышлениям. Тасовал и сдавал карты невидимым игрокам, перебирая в уме различные варианты действий. Сесил пребывал в глубоких раздумьях, когда в комнату внезапно вошла Ева. Они оба вздрогнули. – Ах! – воскликнула Ева. – Я не знала, что здесь кто-то есть. Простите, что помешала. – Она повернулась, собираясь выйти, и наткнулась на дверной косяк. Сесил, тасовавший колоду, от неожиданности выронил карты, и они разлетелись по комнате. Есть в нем что-то комичное, подумала Ева. Нелепый и в то же время невероятно серьезный. Странное сочетание. От смущения оба бросились собирать карты. Ева вручила Сесилу собранную стопку, и он с запинкой поблагодарил ее за помощь. Вид у него был немного глуповатый. Неужели покраснел? В следующую секунду Сесил овладел собой и, вновь усевшись на стул, принялся машинально перебирать карты. – Могу я вам чем-то помочь, дорогая? – О… я… м-м-м… искала перчатки. Я их где-то оставила, вот и подумала, что случайно забыла здесь после похорон. – Ева пробежала взглядом по комнате. Она была не очень большая, и перчатки могли бы лежать разве что на карточном столе или каминной полке. У Сесила возник резонный вопрос: зачем она пришла сюда на самом деле? – Перчатки? Нет… – он оглядел комнату, – перчаток я здесь не видел. Вы куда-то собираетесь? – Со дня похорон миновало много времени, а она только теперь их хватилась? Что же все-таки заставило ее прийти сюда? – Хм? Собираюсь? – Зачем вам понадобились перчатки? Полагаю, вы не носите их дома, как прислуга. Или, может быть, в Лондоне это теперь новомодное сумасшествие, которое еще не достигло Хайленда? – Ева видела, что Сесил пытается с ней шутить. Это было… в общем, было. – О, нет. Я думала наведаться в городок, пройтись по магазинам. Посмотреть, что да как. Устала сидеть взаперти, может, куплю что-нибудь почитать. – Взаперти? У нас здесь сто двадцать пять комнат, библиотека, пять тысяч акров земли. Не представляю, как вы живете в лондонском доме. – Сто двадцать пять комнат? – Да. А вы не знали? Это не считая помещений для прислуги, разумеется; их в расчет не берут. Вам не мешало бы получше познакомиться с поместьем, вам ведь скоро здесь жить. – Я как-то об этом не думала. Тем более что его все равно продадут. – Ну что вы, дорогая! Кто же его продаст? Дома, подобные нашему, просто так не продают. Нет, нет, нет. Продадут небольшой участок земли, может быть, какой-нибудь домик на территории семейных владений – чтобы было чем заплатить налог на наследство. А потом жизнь вернется в свое привычное русло. Наш род обитает в Лок-Дауне почти шестьсот лет. И мы по-прежнему будем жить здесь, уверяю вас. Сесил говорил уверенным спокойным тоном, медленно тасуя колоду карт. Ева, наблюдая за ним, пыталась определить, действительно ли он так думает или просто храбрится. Сесил умело скрывал свои истинные чувства. – Если позволите, я, пожалуй, прогулялся бы вместе с вами до городка. Нужно отправить пару телеграмм. Ну что, попробуем выйти из дома без ваших перчаток? Не побоитесь шокировать старых матрон? Ева взвешивала все «за» и «против». Ее ничуть не привлекала прогулка в эту дурацкую деревню, да еще под надзором. Что же теперь делать? На самом деле она искала в доме укромный уголок, чтобы позвонить матери, спросить у нее совета. Не могла же она обсуждать плачевное финансовое положение своего жениха у всех на виду, в оружейном зале, а телефон она видела только там. Она уже не один день искала в доме другой аппарат и постоянно натыкалась на слуг. Но тащиться в городок и бродить по лавкам… это в ее планы никак не входило. Тем более что там можно купить? Разве старые журналы да уродливую шляпку у галантерейщика. Пожалуй, есть только один выход из сложившейся ситуации, и, возможно, не самый плохой. – Может быть, вместо прогулки вы лучше покажете мне дом? Вы так хорошо знаете историю семьи, было бы интересно услышать ее в вашем изложении. Если, конечно, у вас есть время. – Это самый удобный способ продолжить поиски телефона, рассудила Ева. Сесил смерил ее оценивающим взглядом. В глубине его сознания начинала формироваться пока еще смутная идея: это самый удобный способ продолжить поиски завещания, подумал он. – Сочту за честь. Начнем с оружейного зала? Лолис и Имоджен находились в оружейном зале, когда в его дальнем конце появились Сесил и Ева. Имоджен напрягала слух, силясь разобрать то, что Сесил рассказывал Еве о боевых рыцарских доспехах. Она с удовольствием послушала бы его, но они с Лолисом договорились встретиться с Инверкилленами, чтобы обсудить даты предстоящего аукциона. У аукционного дома «Кливерингз» был очень плотный график, и им повезло, что два аукциона отменились. Лолис хотел забронировать одну из освободившихся дат. В противном случае им пришлось бы иметь дело с менее престижной фирмой или ждать год и два месяца, когда у «Кливерингз» появится «окно». А Лолис знал, что семья не могла ждать так долго, потому как крайний срок уплаты налога на наследство наступал через три месяца. Фергюс, с извиняющейся улыбкой на лице, предложил им расположиться в географическом зале. Ангуса нигде не могли найти. «Ничего удивительного», – подумал про себя Лолис. Фергюс оставил их и пошел за леди Джорджиной. Коротая время за ожиданием, они с любопытством оглядывали географический зал – помещение с высоким потолком – в два раз выше, чем в остальных комнатах. Вдоль трех стен тянулся чугунный мостик, по которому можно было добраться до верхних полок. Этот зал больше похож на библиотеку, чем сама библиотека, отметила Имоджен. Мебель в основной части комнаты была приспособлена для работы с географическими картами: выдвижные ящики были неглубокие, но широкие; кое-где висели вертикальные карты. Имоджен выдвинула одну – с надписью «Поместье Лок-Даун, 1654 г.», – хотела ее рассмотреть, но потом вспомнила, что им ничего не известно про подлинность карт, и осторожно задвинула ее на место. Надо бы спросить у Кеттеринга, нет ли у него на примете эксперта по картам, решила Имоджен, переходя к противоположной стене, чтобы еще раз взглянуть на подделку маленькой картины Рубенса. Красивая работа, восхитилась девушка про себя, кто бы ни был ее автор. Но не Рубенс, это точно. Как этого раньше никто не заметил? Впрочем, неудивительно: комната большая, а картина маленькая. Зато висит на самом почетном месте – над диваном. Имоджен опустила взгляд: на диване спали две собаки. Кто же садится на этот диван, если его облюбовали собаки? Она снова подняла глаза на картину. Нет, это, безусловно, не Рубенс, но лорд Инверкиллен нашел подходящую натурщицу – чувственную и пышную. Красивая женщина. Как будто вся светится. Неужели… нет, не может быть… Или все-таки? Через несколько минут вернулся Фергюс с леди Джорджиной. Погруженная в свои мысли, Имоджен даже не услышала, как они вошли. Только когда Фергюс встал рядом с ней, она очнулась от раздумий. – Чудесная картина, правда? – тихо произнес Фергюс. – Не понимаю, как я не заметил, что это подделка. Ведь это же очевидно. – Она что, беременна? – Вопрос слетел с губ Имоджен, прежде чем она успела дать отчет своим словам. – Ну да, конечно. – Что? – Фергюс взглянул на Имоджен, затем – на картину. – Да нет, конечно. Рубенс всегда изображал женщин с пышными формами. Его обнаженные неизменно полные, с округлыми формами, словно зрелые персики. – К концу фразы он замедлил речь, пристально вглядываясь в картину. – Если вы двое уже насмотрелись, давайте приступим к делу! – крикнула им через зал леди Джорджина. – У меня вообще-то есть дела. – Да, конечно. – Фергюс повернулся и пошел к бабушке. Имоджен постояла перед картиной еще пару секунд. Надо поговорить с Кеттерингом, решила она. В то утро миссис Макбейн пришла одевать Беллу позднее, чем обычно, – раньше не получилось. Утро не задалось с самого начала. Молоко и прессу доставили с задержкой, и Олли не успел прогладить газеты, что ужасно рассердило Ангуса. К счастью, Фергюс сумел успокоить брата, иначе Олли грозило увольнение. А потеря еще одного слуги была бы сущей катастрофой. Несвоевременная доставка привела к тому, что завтрак разнесли с опозданием, и, соответственно, одевать леди и заправлять постели тоже стали позже. Чего только миссис Макбейн не наслушалась от Беллы и Констанции! Было только десять утра, а они уже погрязли в полнейшем беспорядке. Теперь миссис Макбейн шла к леди Джорджине, чтобы обсудить эту проблему. Что-то нужно было менять. – Что у вас, миссис Макбейн? – Леди Джорджина читала письмо, озабоченно качая головой. Миссис Макбейн ждала, пока та отложит его. – О, я вижу, что-то серьезное, – заключила леди Джорджина, взглянув на лицо экономки. – Да, миледи. Сегодня утром мы припозднились, и это очень расстроило и леди Аннабеллу, и леди Констанцию. Но я пришла не оправдываться, а сказать, что эта проблема будет возникать постоянно. – Постоянно? – Да, миледи. При полном штате прислуги мы могли бы соблюдать распорядок, невзирая на неувязки, подобные той, что случилась сегодня утром. Но из-за болезни нас осталось мало, рук не хватает, и просто некому прийти на подмогу, если что-то идет не так. В результате весь день насмарку. Леди Джорджина устало вздохнула. Как же надоело слышать об этой проклятой болезни! – И что вы предлагаете? – Предлагаю не разносить завтрак по комнатам. – Миссис Макбейн затаила дыхание. Леди Джорджина молчала, осмысливая ее просьбу. Экономка заметила гневный блеск в глазах вдовствующей графини. – Будем приносить завтрак только вам, миледи, – поспешно добавила она, и леди Джорджина откинулась в кресле, немного смягчившись. – И леди Инверкиллен, естественно. – Естественно. Но что это даст, конкретно? Миссис Макбейн объяснила, что слугам каждое утро приходится подниматься в спальни господ по многу раз – чтобы разжечь камины, принести завтрак, забрать подносы, помочь леди одеться, потом, наконец, застелить постели и убраться в комнатах. И все это оставляло мало времени на выполнение гораздо более важных обязанностей – например на стирку. – Обычно эту работу делают шесть горничных и двое лакеев, но сейчас остались только Максвелл и я, и если с чем-то случается задержка, сдвигается и весь дневной график работ. Но если б дамы одевались сами и завтракали в столовой, у нас было бы больше времени, чтобы убраться во всех комнатах. И кухарке было бы легче. Ведь на кухне она сейчас одна. Пришлось дать ей в помощь Локриджа. – Локриджа? Шофер готовит еду? Господи, к чему катится этот мир? Миссис Макбейн не могла удержаться от улыбки.