Может, это и было слабостью, но пострелять из ружья Петера Хофера хотелось ужасно. Аж кончики пальцев кололись и чесались. – Договорились, – сказал Глеб. – Охота на кабана уже открыта. На медведя тоже. На лося откроется с пятнадцатого сентября. Какого вида охотничий трофей вы предпочитаете зажарить к ужину? – Давайте остановимся на том, что вы обязуетесь заготовить для меня на зиму запасы кабанятины, лосятины и медвежатины, – улыбнулась Резанова. – Понимаю, что для этого требуется некоторое время, но и я никуда не тороплюсь. Глафира должна написать книгу за три месяца, пожалуй, на этот срок мы и будем ориентироваться. Лады? – Лады, – Глеб тоже улыбнулся, потому что эта женщина неожиданно начала ему нравиться. Было в ней что-то располагающее к себе. Возможно, внутреннее достоинство, наличие которого он очень ценил в людях. – Вот и хорошо, – резюмировала она и неторопливо пошла прочь с пирса. Слегка дрожащими руками Глеб начал укладывать ружье в сафьяновое нутро коробки. В дом он вернулся, когда часы показывали без пяти восемь. Встал, называется, пораньше. Просто сначала он проводил расследование на чердаке и крыше, потом в свое удовольствие плавал, а затем обсуждал с хозяйкой поместья подарок, оказавшийся очень странным и мало уместным для совершенно незнакомого человека. Первой, кого он встретил, войдя в дом, была Тайка. – Папка, – радостно приветствовала она его, – а я так и поняла, что ты купаться ходил. Проснулась, стукнулась к тебе, а тебя нет. Слушай, мне надо тебе рассказать одну умопомрачительную вещь. Ты с ума сойдешь просто, когда узнаешь, что мне вчера Инесса Леонардовна вручила для нашего сегодняшнего концерта. Ой, что это у тебя? – А это мне вручила Инесса Леонардовна, – мрачно сказал Ермолаев. – Ружье за миллион баксов. Чтобы я сходил на охоту и заготовил ей мяса на зиму. – Что? – поразилась дочь. – То, что слышишь. Это действительно ружье, изготовленное мастером, который настолько виртуозно владеет технологиями металло- и деревообработки, а заодно законами физики и баллистики, что каждое его изделие – это как картина Леонардо да Винчи. – А так бывает? – поинтересовалась Тайка и тут же потребовала: – Папка, расскажи. Его дочь обладала пытливым умом и была жадна до всего нового. Ее действительно заинтересовало ружье. – Пойдем ко мне в комнату, спрячем куда-нибудь эту бесценную вещь, а я заодно переоденусь, потому что ужасно хочу есть. Тем более что пахнет умопомрачительно. – У Клавдии потрясающие сырники, я съела четыре штуки. Может, расскажешь за завтраком? – В мокрых плавках я на завтрак не пойду. Твой отец – приличный человек, – сообщил Глеб. – Да и орать на всю округу о сделанном мне презенте не буду. На месте родственников дражайшей хозяйки я бы не очень обрадовался тому, что она разбазаривает их потенциальное наследство. Вместе с Тайкой они поднялись на второй этаж, Глеб ушел в ванную комнату принимать душ и переодеваться и рассказывал оттуда, зная, что Тайка внимательно его слушает. Петеру Хоферу сейчас было шестьдесят шесть лет. В молодости он обучался профессии оружейника, проехав более десяти стран мира, после чего открыл свою мастерскую. За годы работы он создал более двухсот эксклюзивных ружей под почти сто типов патронов, применяя более двадцати вариантов расположения ствола, более трехсот сочетаний разных калибров и необычных механических конструкций. Именно Хоферу принадлежит изобретение боковых замков для ружей без внешних винтовых креплений, что позволяет выполнять на досках небывалой красоты гравировку. Мастера, помогающие в ее нанесении, работают под сорокакратным стереомикроскопом, потому что гравировки содержат более восьми тысяч штрихов на один квадратный миллиметр, и это достижение даже занесено в Книгу рекордов Гиннесса. Сюжеты для рисунков тоже уникальны, хотя всегда содержат сцены охоты. Некоторые заказчики предоставляют мастеру свои фотографии, чтобы запечатлеть на прикладе ружья память о выездах на диких животных или дичь, а также участие в дорогостоящих сафари. На других же образцах оружия изображены сцены доисторических, древнеегипетских или древнегреческих времен. – Ружья Хофера могут позволить себе по-настоящему состоятельные люди, – рассказывал Глеб, выйдя из ванной комнаты уже полностью одетым и готовым к завтраку. – Их дарят президентам, членам королевских семей или очень богатым бизнесменам. Признаться, я даже думать не мог, что Алексей Тобольцев был настолько богат, что мог позволить себе заказать у Хофера ружье стоимостью в миллион долларов. – Ты и сейчас не все про него знаешь, – сообщила в ответ Тайка. – Он был настолько богат, что смог позволить себе скрипку Страдивари, да не простую, а «Хаммер», являющийся шестой по дороговизне скрипкой в мире. – Ты хочешь сказать… – начал Глеб, но дочь не дала ему закончить. – Да, папочка. Инесса Леонардовна дала мне скрипку стоимостью в три с половиной миллиона долларов для того, чтобы я сегодня вечером сыграла с ней дуэтом. – А мне ружье еще за миллион, чтобы я заготовил ей мяса. А на Глафиру Северцеву, пишущую книгу, которую я зачем-то обязательно должен прочитать, сбрасывают с крыши чугунный шар, который ради этого специально спиливают ножовкой. – Да ты что? – поразилась Тайка. – Ага. Я ее нашел. Ножовку. – Где? – На чердаке. Только пока мы не будем об этом никому говорить. – Папочка, ты ведешь расследование, да? – с блеском в глазах спросила Тайка. – Нет, наверное, это опасно, но зато чертовски интересно. Если что, я буду тебе помогать. – Тая, не говори глупостей, – с досадой сказал Глеб, – я не веду никакого расследования. И тебе запрещаю. Мне просто очень нужно понять, что именно здесь происходит. Глава пятая Глафира Всю ночь на субботу Глафира проспала как убитая и, проснувшись утром без десяти восемь, немало подивилась этому обстоятельству. После всей нервотрепки вчерашнего вечера, связанной с неожиданной встречей с женой Валеры, а потом ночного происшествия, в котором она уцелела просто чудом, сон Глафиры был крепок и безмятежен, и проснулась она отдохнувшей, полной сил и в отличном настроении. Ну надо же, как бывает. Весь прошлый год она маялась бессонницей, и тут на тебе. Приняв душ и приведя себя в порядок, Глафира поспешила на завтрак. Несмотря на плотный ужин, она проголодалась, и это притом что обычно мало и плохо ела. Все-таки поместье Резановых действовало на ее организм благотворно. На ночь дверь она заперла изнутри на маленький засов-защелку и сейчас, отодвинув его в сторону, дернула за ручку, чтобы выйти в коридор. Дверь не поддалась. Странно. Глафира снова подергала защелку туда-сюда и нажала на ручку, однако дверь и не думала сдаваться, поскольку была заперта. Видимо, ночью она просто механически заперла ее не только на засов, но и на ключ. Ключ лежал на антикварном туалетном столике с зеркалом, там же, куда Глафира его вчера положила. Вставив его в замочную скважину, она попыталась его повернуть, но ничего не получалось. Ключу что-то мешало, как будто снаружи был вставлен еще один. Это что же получается, кто-то запер ее в комнате? Ничего страшного в этом не было, а вот необъяснимое было, и Глафира невольно поежилась, потому что не любила, когда чего-то не понимала. Кому понадобилось запирать ее среди ночи, и связано ли это с тем, что вчера ей на голову чуть не свалился кусок чугуна, грозящий пробить череп? Ответа на этот вопрос у Глафиры не было, как и понимания, что делать дальше. Она находилась в восточном крыле дома совершенно одна, а потому стука в дверь и криков все равно никто не услышит. От этой мысли ей снова стало не по себе. Подойдя к открытому окну и распахнув его пошире, Глафира оценила расстояние до земли. Выделенная ей спальня находилась на втором этаже, а потолки в доме были высокими, еще дореволюционными. До разбитой внизу клумбы метров шесть, не меньше. На мгновение она представила, как спускается из окна по скрученной простыне и, несмотря на то что ситуация мало располагала к веселью, все-таки улыбнулась. Так, у нее есть телефон, по которому можно позвонить, чтобы к ней пришли на помощь. Вот только кому? С Таисией Ермолаевой она обменяться номерами не успела, телефонов остальных гостей усадьбы тем более не знала. Мама или оставшиеся в городе знакомые, а также Валера мало могли ей помочь. Оставалось только сдаваться на милость хозяйки усадьбы. Набрав номер Инессы Леонардовны, Глафира замерла, слушая, как ввинчиваются в ухо длинные гудки, равномерные и беспристрастные. Резанова взяла трубку после пятого. – Да, Глафира, я слушаю вас. – Инесса Леонардовна, мне очень неудобно вас беспокоить, но я не могу выйти из своей комнаты. – Почему? – явно удивилась хозяйка. – Вы плохо себя чувствуете? – Нет-нет, все в порядке. Просто меня кто-то запер. Снаружи в замочную скважину вставлен ключ, поэтому я не могу открыть дверь. – Что за чушь? – Резанова явно удивилась еще больше. – Откуда он мог взяться? Все запасные ключи хранятся на связке в ящике буфета в столовой. – Я не знаю, – Глафира почувствовала легкое раздражение. – Пожалуйста, попросите, чтобы кто-нибудь пришел и выпустил меня. – Я сейчас наберу Клаву, – помолчав, сказала хозяйка. – А если что-то случилось с замком, то она, разумеется, организует Осипа, чтобы он все починил. Подождите, дорогая. Сейчас разберемся, что именно произошло. Клава вместе с Осипом появилась за дверями спустя минуты три, не больше. Постучала негромко, спросила своим зычным голосом: – Глаша, что у вас тут случилось? Инесса Леонардовна сказала, вам помощь нужна. – Отоприте меня, там ключ снаружи вставлен, – попросила Глафира. – Тут нет никакого ключа, – немного помолчав, чуть встревоженно сказала кухарка. – Да и неоткуда ему взяться. Их от каждой комнаты всего два. Один у вас, другой вот, у меня, на связке. И с чего Глафира взяла, что замок забит именно другим ключом? В него вполне могли натолкать бумаги или еще чего-нибудь, мешающего нормальному функционированию двери. – Значит, затолкали что-то, чтобы я не смогла изнутри ключ повернуть, – сказала она, присела на корточки и заглянула в замочную скважину. С другой стороны на нее смотрел внимательный глаз Клавы. Замочная скважина была совершенна чиста. – Нет тут ничего, – сказала повариха растерянно. – Глашенька, вы попробуйте ключик вставить и тихонечко повернуть. Против часовой стрелки надо. Кажется, Глафиру тут держали за идиотку. Впрочем, она и сама себя ею сейчас ощущала. Вставив ключ, который она все еще держала в потной ладошке, и удивившись, как легко он зашел, она повернула его два раза и легко открыла дверь. Клавдия и Осип смотрели на нее во все глаза. – Там что-то мешало, – проговорила Глафира слабым голосом. – Я клянусь, что не могла вставить ключ. Просто, пока вы шли, это кто-то достал. – Кто? – спросила Клавдия с сомнением в голосе. Сделала шаг и положила ладонь Глафире на лоб, словно проверяла, нет ли температуры. – Мне как Инесса Леонардовна позвонила, я сразу ключи из ящика достала и наверх поднялась. И Осип со мной был, мне его ждать не пришлось. И по дороге мы никого не встретили. Не было тут никого, вот что я вам скажу. Ну да ладно, не беда. Разъяснилось все, и слава богу. Повариха с мужем ушла, оставив Глафиру в тягостном недоумении. Она точно знала, что ничего ей не привиделось. Дверь была заперта снаружи, и отпереть ее не представлялось возможным. Просто, пока она разговаривала с Инессой Леонардовной, а потом ждала Клаву и Осипа, тот, кто ее запер, стоял в коридоре и, дождавшись, когда она начнет звонить, потихонечку освободил замок и ушел, умудрившись остаться незамеченным. Кто? Зачем? «В этом доме есть привидения», – зазвучал у нее в голове тоненький голос Еленки Резановой, и Глафира помотала головой, чтобы его отогнать. Никаких привидений не существовало, это она своим рациональным мозгом знала точно. До сегодняшнего дня. Немного смущенная, она спустилась вниз и прошла в кухню-столовую, где уже снова хозяйничала Клавдия. Та бросила на нее косой взгляд, но промолчала, решив, что инцидент исчерпан. Вздохнув, Глафира уселась за стол и потянула с общей тарелки симпатичный румяный сырник. М-м-м-м, как вкусно. – Каша или яичница? – спросила Клавдия миролюбиво. – Спасибо, я сырниками и бутербродами обойдусь. Не буду вас обременять, – отказалась от дополнительного блюда Глафира. – Кофе только можно? Клавдия поставила перед ней большой кофейник с горячим ароматным кофе. Глафира глянула на часы. Без пятнадцати девять. – А все остальные уже поели? – спросила она с набитым ртом, потому что оторваться от сырников было решительно невозможно. – Так смотря кого вы имеете в виду. Марианна с Елкой позавтракали уже, а Павел еще спит. У него проблемы со сном, он может только под утро забыться, так что отдыхает еще. Кирилл к Инессе Леонардовне ушел. У них там дела какие-то компьютерные, я уж не знаю, потому что не понимаю в этом ничего. Так что он прибежал взъерошенный спросонья, кофе глотнул и убежал. Но он вообще никогда по утрам не ест. Наталья еще не появлялась, а вот Светлана позавтракала и ушла по скайпу консультацию давать. – Какую консультацию?