– Как? – поразился Зимин. – А вот так. Наша тетя была помешана на камерах, и одна из них установлена на бакене посредине озера. Обзор с нее не захватывает пирс, но зато на ней хорошо видна дорожка, ведущая к воротам. Так вот на этой дорожке без двадцати четыре утра зафиксированы два человека – мужчина и женщина, точнее, парень и девушка. Зимин обвел собравшихся взглядом. – И кто это? – Кто-то из местных, – Кирилл снова пожал плечами. – К усадьбе примыкает деревня Резанка, думаю, что это кто-то из ее жителей. – Молодой парень и девушка? – живо вмешалась в разговор Глафира. – Так это, наверное, Игорь и Лиза. – Кто такие? – повернулся к ней следователь. – Молодые ребята. У них в пятницу случился небольшой конфликт с Инессой Леонардовной. Мы с ней были вдвоем у озера, когда они подплыли на лодке и попытались высадиться на пирс. Инесса Леонардовна им это запретила, объяснив, что это частная собственность, они начали пререкаться, и она довольно жестко их поставила на место. – Нахамила двум подросткам? – уточнил Зимин. – Нет, она не хамила. Она виртуозно умела говорить неприятные вещи, оскорбительные, но так, что не придраться. Если коротко, то она дала понять этой девочке, Лизе, что та – беспородная шавка, которой никогда не подняться до высшего общества и не встретить настоящего мужчину, только такое ничтожество, как Игорь. – Узнаю Инессу, – засмеялась Светлана. – Язык у нее смолоду был как бритва. Лучше не попадаться. – Пойдемте, нам нужно посмотреть и изъять эту запись, – Зимин посмотрел в сторону одного из оперативников и коротко ему кивнул. – Сергей, сходи с господином Резановым и оформи все как полагается. Илья, Никита, вы дуйте в деревню, найдите этих Игоря и Лизу, приведите сюда. И без особого шума, пожалуйста. Кирилл и полицейские ушли. В комнате ненадолго воцарилось молчание. – Эти ребята ни при чем, – сказала вдруг Таисия Ермолаева. – А вы откуда знаете? – моментально отреагировал следователь. – Я смотрела эту видеозапись вместе с Кириллом. На ней видно только то, как парень и девушка идут от озера к воротам. Ни на одной другой камере их нет. – Они могли знать, что в усадьбе установлено видеонаблюдение. – Но тогда они бы и на эту камеру не попались. Вот кто действительно знал схему расположения всех камер, так это настоящий убийца, и его таки нигде нет. И он заранее побеспокоился о том, чтобы вывести систему из строя, а также заменить ряд записей на старые. Инесса Леонардовна это заметила и именно поэтому попросила Кирилла приехать в усадьбу и все проверить. Он – специалист по монтажу систем видеонаблюдения и вообще очень хороший айтишник. – Но все-таки что-то эта парочка в усадьбе делала, да еще ночью. Даже если они и не убивали Резанову, то могли что-то видеть, – сказал Зимин. – А вот ваш знаток систем видеонаблюдения, получается, вполне мог совершить преступление и остаться незамеченным. Тем более что рассчитывает на какое-то наследство. – Кто и на что может рассчитывать, мы узнаем совсем скоро, – мрачно заметил Павел. – Я позвонил адвокату тети Инессы. Он сказал, что накануне нашего приезда сюда был в усадьбе, потому что тетя решила внести изменения в завещание. – Телефон его дайте. – Вот, пожалуйста, – Павел протянул визитную карточку. Вытянув голову, Глафира прочитала данные на ней. «Вавилов Илья Сергеевич. Адвокат». – А я всегда считала, что завещания составляет и хранит нотариус, – проговорила она. – Да, но у адвоката может храниться его копия. Илья Сергеевич сообщил, что завтра готов приехать сюда, чтобы огласить нам последнюю волю покойной. – Я в любом случае попрошу вас не покидать усадьбу до этого времени, – довольно резко сказал Зимин. – У меня нет никакого желания бегать за вами по всей области. Вам подписку о невыезде всем вручить или добровольно тут посидите? – Мы – добровольно, – буркнул Павел. – Торопиться совершенно некуда. Все равно уже все рухнуло и пропало. Окончательно и бесповоротно. – Вы сейчас о чем? – осведомился следователь. – У Павла Сергеевича проблемы с бизнесом, – любезно пояснил Глеб. – Но думаю, что мы сумеем потратить отведенное нам здесь время с пользой и их решить. Павел вздрогнул и уставился на Ермолаева. – Что вы имеете в виду? – пробормотал он дрогнувшим голосом. – Позже объясню, – махнул рукой тот. – Господин следователь, пока давайте вернемся к малоприятной теме нашей беседы. Я готов задержаться здесь еще на день, тем более что реально готов сделать господину Резанову деловое предложение и нам понадобится время на то, чтобы обговорить детали, но у меня есть дела, требующие моего присутствия в городе, а также командировок. Мне не хотелось бы сидеть в усадьбе до морковкина заговенья, так что я предлагаю систематизировать всю имеющуюся у нас информацию. – Что вы имеете в виду? – дернул бровью Зимин. – Резанову убили. Это непреложный факт. Она была пенсионеркой, ведущей замкнутый образ жизни в собственном поместье, и, насколько я понял, крайне мало общалась с внешним миром. Для убийства нужны достаточно серьезные основания. Поэтому любые совпадения типа забравшегося на территорию поместья бомжа, хотевшего поживиться стройматериалами или парочкой живых кур, но пойманного хозяйкой и убившего ее, чтобы стащить ключи от амбара, я думаю, нужно вычеркнуть сразу. Глафира против воли улыбнулась, потому что говорил Ермолаев хорошо и образно. Ей нравилась такая манера. – Резанову могли убить из-за наследства. Это первая и, – он покосился на следователя, – как я вижу, основная версия. В число наследников входят Павел и Кирилл Резановы, Наталья, как ваша фамилия? – Лаврецкая. Теперь Глафира вздрогнула, потому что прозвучавшая фамилия была Валериной, много раз, втихаря, разумеется, примеренной к себе и своему имени. – Наталья Лаврецкая, Светлана Тобольцева и ее отсутствующие здесь в данный момент дети, а также Марианна и Елена Резановы. В завещании точно не упомянуты я и моя дочь, поскольку мы познакомились с Инессой Леонардовной только пару дней назад. Точно так же убийство ради наследства вряд ли мог совершить кто-нибудь из работающего в поместье персонала. Даже если Резанова и оставила что-то, скажем, Клавдии и ее мужу или кому-то из горничных и разнорабочих, то размер этого добра вряд ли мог стать поводом для убийства. Глафира, скажите как писатель, что обычно оставляют слугам в детективных романах? Запонки? Кофейный сервиз? Пятьдесят фунтов стерлингов? – Я не пишу детективов, – заметила Глафира. Порой этот человек ужасно ее бесил своим снобизмом. – Но наверняка читаете, – парировал он. – Вы взяли на себя труд выполнять мою работу? – язвительно спросил у Ермолаева Зимин. – Впрочем, продолжайте. У вас довольно складно выходит. – Как мы установили еще до вашего приезда, убийство старушки и обретение даже большого наследства не приводит к немедленному получению денег. В любом случае нужно ждать полгода, и, к примеру, это никак не могло устроить господина Резанова-старшего. При этом поговорить с Инессой Леонардовной тет-а-тет с пятницы стремились практически все гости, у которых, смею заметить, к ней был чисто финансовый интерес. Павел Сергеевич просил денег на запуск своего нового проекта и получил отказ. Я просил сдать мне в аренду лесные угодья, лежащие за озером. – Получилось? – спросил Зимин. – Думаю, что да. Резанова обещала дать ответ сегодня. Но, скорее, она склонялась принять мое предложение, так что убивать ее у меня не было ни малейшего резона. – Ну, это мы только с ваших слов знаем, – заметила Светлана. – А какая разница. Теперь Инессы Леонардовны нет, мне надо начинать переговоры заново с ее наследником, и даже в случае удачи тоже ждать полгода. Не стоит эта овчинка выделки. Пожалуй, с этим Глафира была совершенно согласна. – Светлана, вы тоже несколько раз напрашивались на разговор с Резановой. Он у вас состоялся? – Да, – потупила глаза та. – Вы просили у жены вашего отца денег? – Да. Но меня нужно вычеркнуть из числа подозреваемых. Я совершенно точно не являюсь наследницей Инессы. Все, что мне полагалось, отец перевел на мое имя еще при жизни. Все остальное досталось его жене, которую он боготворил, и я не рассчитывала, что Инесса упомянет меня или моих детей в завещании. Мой отец был щедрым человеком, так что мы смогли открыть бизнес, расширить его, развить, и сейчас он приносит неплохие дивиденды. – И все-таки вы приехали просить у Инессы Леонардовны именно деньги. Ермолаев не спрашивал, а утверждал, хотя Глафире и было совершенно непонятно, откуда он про это знает. – Д-д-да, – с запинкой призналась Светлана. – Мне срочно понадобилась некая сумма, которую я в силу обстоятельств не могла попросить у сына. Я обратилась к Инессе, но она мне отказала. Вернее, согласилась, но на определенных условиях, которые я сочла для себя неприемлемыми. Но убивать из-за этого не имело смысла. В наследниках я все равно не значусь. В отличие вон от Наташки. – Света, ты с ума, что ли, сошла? – надменно спросила Валерина жена. – Наталья не просила у тети денег, она хотела поговорить с ней об изменах мужа. И вне зависимости от того, что та сказала, за такое не убивают. – Мы не успели поговорить, – лицо Натальи дрожало – мелко, болезненно. Почему-то Глафире было неприятно на это смотреть. Наверное, потому, что именно она была виновницей испытываемой сейчас женщиной бури эмоций. – Хотя мне был важен этот разговор из-за того, что тетя Инесса могла дать мне совет лучше, чем кто-бы то ни было. Видите ли, ей однажды пришлось принять непростое решение, которое могло изменить всю ее жизнь и изменило. Понимаете, я случайно об этом узнала. Когда-то в детстве мама проболталась, а я запомнила. Дело в том, что у тети Инессы был ребенок. Сын. – Чего-о-о-о? – вскричала Светлана. – Инесса была бездетна. Ее очень это огорчало, потому что она мечтала родить моему отцу ребенка. Но не могла. – Она в молодости встречалась с человеком, от которого забеременела. Я не знаю, кто это был, но она мечтала о карьере пианистки, о мировой славе, а этот человек был ей совсем неровня. С непрестижной работой и из очень простой семьи. В общем, она не сразу поняла, что ждет ребенка, когда спохватилась, делать аборт уже было поздно, а тут ей предложили уехать концертировать в Венгрию. К счастью, там были готовы немного подождать, поэтому тетя родила ребенка и отказалась от него. Она даже своим родителям не сказала. Знала только моя мама, потому что у них с сестрой были близкие отношения. В общем, она уехала в Венгрию, а там встретила Тобольцева, влюбилась в него, вышла замуж и начала новую жизнь. – И отцу она побоялась признаться, – Светлана вздохнула. – Святая Инесса. Конечно, отец мог не перенести такого крушения ее светлого образа. А других детей у нее не было, получается, потому что ее звезды наказали. – Ну, это тоже дела давно минувших дней, – вздохнул Ермолаев. – И все бы это было шибко интересно, если бы параллельно с убийством из дома не пропали минимум три ценных предмета. – Какие? – вскинулся Зимин. – Вы когда-нибудь перестанете давать информацию частями? Ермолаев быстро и четко рассказал о пропавших скрипке, ружье и часах. – В краже были заинтересованы те, кто остро нуждался в деньгах. Это Павел и Светлана, – закончил свой рассказ он. – Кроме того, в данном случае подозреваемыми являемся и мы с дочерью, поскольку Инесса Леонардовна одолжила нам скрипку и ружье на время, а мы вполне могли хотеть завладеть ими навсегда. – Папа! – возмутилась Таисия. – Дочь, ни один факт нельзя убирать из системы, даже если лично тебе он не нравится. Впрочем, ты это лучше меня знаешь. Девушка кивнула. – Поживиться за счет дорогих предметов мог любой другой обитатель дома. Так что тут сократить список подозреваемых не получится. Вот только убивать Инессу Леонардовну ради того, чтобы скрыть кражу, не было никакого смысла. – Почему? – это спросила Марианна. – Да потому что Резанова мертва, а факт пропажи все равно всплыл. Значит, убили ее не из-за этого.