– Узнаю. – И про Тороканова, да? Я тоже буду выяснять, что он, кто он и откуда. Попробуй узнать, бывает ли он в Истре и как проводит там время. – Договорились. Держи меня в курсе. – И ты меня. – Лена! – Раздался от экипажа зов. Она бегло улыбнулась и пошла устраиваться. Дорога до Москвы должна была занять два часа с лишним. * * * Дверца сейфа захлопнулась, щёлкнул замок, легло на место запирающее заклинание. Верещагин потёр затылок, глядя на замшевый мешочек, лежащий на столе: денег было жалко ужасно, тысяча дукатов на дороге не валяются. С другой стороны, к рекомендациям Агнессы Генриховны он прислушивался всегда, и, если она рекомендовала сделать приличный взнос в фонд чего-то там, чем руководит княгиня Шаховская, значит, надо сделать. – Мы не можем меньше тратить, – пробормотал он. – Значит, придётся больше зарабатывать. Как-то так. Аркадий! – Здесь я, хозяин, – раздалось с подоконника. – Вренн с первого этажа дома? – Усвистал чуть ли не до свету, – ворчливо сообщил домовой. – Тебе просил вот записку передать. Нешто я голубь почтовый? И на стол перед Алексом шлёпнулся аккуратно сложенный квадратик бумаги. – Не-ет, на голубя ты не похож! Те молчат, только курлыкают, а ты говоришь много. Тебе что, так трудно бумажку с первого этажа до второго донести? Отвечать Аркадий Феофилактович не стал. «Глубокоуважаемый господин Верещагин, – писал гном. – Согласно нашей договорённости, я занимаюсь вопросом финансов. Зная ситуацию, решил расширить запрос и выяснить не только о Левинсонах, но также о Тороканове, Марковых, Васильеве и о самом хозяине поместья. Рассчитываю вернуться к обеду. С уважением…» Завершал это письмо витиеватый росчерк. – К обеду, значит… Аркадий, ты услышал? Вренн обедает со мной, понял? – Понял, хозяин. * * * Благотворительная ярмарка в пользу школы для сирот проводилась в старинном особняке на Тверском бульваре. Основав фонд, княгиня Анна Михайловна купила для него этот дом. Выбрала его Шаховская, в том числе, и за огромный бальный зал. Здесь проводились первые балы для девочек-сирот из её школы, здесь организовывали всяческие конкурсы и праздники, здесь же позже устраивали аукцион рабочих мест. Как слышал Верещагин, за право нанять одну из воспитанниц княгини случались нешуточные споры, поскольку девочки были хорошо образованы, всесторонне развиты, и ни один из имевшихся у них талантов без внимания не оставался. Отдав лакею пальто, Верещагин поднялся на второй этаж и повернул направо, куда указывал изящный пальчик, нарисованный на табличке. В зале было шумно, дамы чинно ходили мимо столиков, за которыми сидели девочки и девушки, предлагая к продаже плоды своего труда. С некоторым изумлением Алекс обнаружил, что продают они не только и не столько вышивки, вязанье и варенье. Над одним из столиков, например, возвышалась табличка, гласившая «Землемерные расчёты и оценка», и толпа возле этого столика была немаленькой. Были здесь и травницы с мазями и декоктами, и химики с духами и всякими моющими средствами, и артефакторы… Его заинтересовал столик в глубине зала, на вывеске которого лаконично красовалась лупа. «Коллега? – подумал Верещагин. – Неужели детектив?» Девушка под этой картинкой беседовала о чём-то с молодой дамой в шляпке с задорным петушиным пером. Подошедшего Алекса обе смерили неодобрительным взглядом, после чего стали шушукаться совсем уж близко. Сыщик усмехнулся, молча положил на стол перед девушкой визитную карточку и отправился искать хозяйку этого всего. Анна Михайловна Шаховская обнаружилась в одной из небольших комнат, прилегающих к главному залу. Она пила чай вместе с сухопарой дамой неопределённого возраста, в которой с первого взгляда угадывалась школьная директриса. Верещагин коротко поклонился и вновь протянул визитную карточку. Княгиня прочитала текст, чему-то усмехнулась и указала на кресло напротив: – Садитесь, молодой человек. Сюзанна Станиславовна, через пару часов можно закругляться, я думаю. – Посмотрим, Анна Михайловна, – твёрдо ответила директриса и удалилась. – Итак?.. – взгляд серых глаз, тёмных, словно грозовая туч, обратился на Алекса. – Ваше сиятельство, позвольте вопрос. – Спрашивайте, вы же за этим сюда пришли? – Тогда два вопроса! – Ну-ну? – Во-первых, вы позволите сделать взнос в ваш фонд? На стол мягко лёг тяжёленький мешочеки тёмно-красной замши. Рука княгини коснулась броши с узорчатым агатом, приколотой к её платью, и через мгновение в дверях вырос широкоплечий молодой человек в строгом костюме. – Серёжа, это взнос от господина Верещагина. Внесите в список, пожалуйста, – распорядилась дама. Молодой человек исчез вместе с деньгами, а Анна Михайловна сочла нужным пояснить: – Мой бухгалтер. Отличный специалист, скажу я вам! – Да? По его виду я бы скорее предположил, что он сотрудник вашей охраны, – пожал плечами Алекс. – Ну, одно другому не мешает! – княгиня усмехнулась. – Ваш второй вопрос? – Некоторое время назад вы планировали купить подмосковное поместье для вашей школы. Я знаю. что одним из рассматривавшихся вариантов были Снигири. Это верно? – Да. – Скажите, почему вы его не купили? Что там было не так? Пальцы женщины коротко простучали по столу. – А почему вас интересует этот вопрос? – Нас попросили выяснить причины, почему хозяину имения не удаётся его продать. – Ах вот оно что… Разве частные сыщики занимаются и такими делами? – левая бровь княгини приподнялась. – Лично я – нет, – честно ответил Верещагин. – Я помогаю друзьям, которые создали агентство по расставаниям. – О, как интересно! – Анна Михайловна оживилась. – О таком я ещё не слышала, какая прекрасная идея! Кстати, вы видели столик номер двадцать шесть? Леночка Путилина, с лупой на табличке. – Видел. – Очень хорошо. Вам непременно нужно с ней поговорить! Она вновь коснулась броши, но появилась на сей раз пожилая дама. Склонилась к княгине, выслушала отданное шепотом распоряжение и удалилась. – Ваше сиятельство, прошу простить, но всё-таки о Снигирях, – напомнил Верещагин. – Потерпите, Алексей Станиславович, – лукаво улыбнулась Шаховская. – Решение принимала не я, значит, и рассказывать о его причинах – не моё дело! Алекс с трудом подавил вздох. Некоторый опыт общения с дамами-благотворительницами подсказывал ему, что Леночку Путилину сейчас будут активно продвигать ему в помощницы или наоборот, попросят помочь ей в каких-нибудь поисках пропавшей собачки, потерянной тетрадки или ещё чем-то таком. Что там может делать семнадцатилетняя девица, возомнившая себя детективом? Да ещё с такой фамилией – неважно, реально она правнучка или пра-правнучка великого сыщика, или однофамилица, гордящаяся чужою славой… Что, что могла она такого нарешать насчёт серьёзной покупки? Так он старательно раскалял себя до состояния правоты, отчего и пропустил момент, когда перед ними появилась девушка. – А, отлично! – улыбнулась княгиня. – Елена, вы уже знакомы с Алексеем Станиславовичем Верещагиным? – Добрый день, – Лена присела в книксене. – Да, Анна Михайловна, господин Верещагин оставлял мне свою визитную карточку, но поговорить мы не успели, я беседовала с госпожой Казаковой. – Хорошо, потом расскажете. А пока, прошу вас, проинформируйте Алексея Станиславовича, что вам удалось узнать о поместье Снигири, что в Истринском районе. – Да, Анна Михайловна. Вы позволите, мы отойдём вон туда, чтобы не мешать вам? Милостивым кивком Шаховская отпустила их обоих и повернулась к очередной помощнице с каким-то вопросом. Алекс следовал за девушкой, незаметно, как ему казалось, пыхтя от раздражения. Она прошла в соседнюю комнату, села в одно из стоявших там кресел и неожиданно сказала: – Отчего-то я вам не нравлюсь. Постараюсь очень быстро изложить все сведения и освободить вас от своего присутствия. Несколько смутившись, Верещагин пожал плечами: – Да ну, с чего вы решили? – Я эмпат, – просто ответила она. – До полноценного менталиста не дотягиваю, но эмоции читаю легко. Впрочем, это неважно, и для изучения вопроса о Снигирях мне эмпатия не понадобилась. Итак, её сиятельство поручила мне узнать всё, что возможно, об этом поместье, и дать свои рекомендации прежде, чем она примет окончательное решение. О завещании с условием вы уже знаете? – Алекс молча кивнул. – Ну, очевидно, осведомлены вы и о том, что срок исполнения условия истекает уже скоро, а нынешний хозяин даже не начал действовать. Уже сейчас тамошняя земля лишилась многих своих необычных свойств… – Вы считаете, если прямо сейчас начать действовать, они могут восстановиться? – неожиданно для себя спросил Верещагин. Ну, в самом деле, какая ему-то разница, будут ли в дубовой роще расти трюфели, а на лугах – особая трава для лошадей? – Думаю, да. Если только господину Снигирёву не помешают… – Кто? – Мне удалось узнать о двух… как бы это назвать… ну, скажем, группировках, заинтересованных в том, чтобы он потерял собственность. Первая – это его жена, Лидия Аристарховна, и её любовник, – слово это девушка выговорила твёрдо, нимало не смущаясь. – Их связь началась задолго до заключения брака между Лидией Аристарховной и господином Снигирёвым, и продолжается по сей день. – Но какой смысл жене в том, чтобы Вадим потерял своё имущество?